– Идет, – сказала она, догоняя меня, и энергично заработала руками.

Через полчаса мы вернулись на исходную точку. Софи почти не вспотела, я же тяжело дышала, как пес, который только что преодолел дистанцию в забеге собачьих упряжек, и была пропитана таким количеством пота, что ничего не подозревающий прохожий легко мог подумать, что я только что переплыла реку. Снова сев в «Приус» Софи, под работающий на всю катушку кондиционер, я ощутила что-то вроде гордости за себя любимую.

Софи повернула ключ в замке зажигания.

– Прежде чем я отвезу тебя домой, у тебя найдется несколько минут, чтобы заглянуть в дом Пинкни? Я нашла в комнате Баттон стопку фотоальбомов. И подумала, что мы могли бы сложить их в коробку и ты передала бы их Джейн. Пусть она посмотрит их и решит, что с ними делать. Боюсь, если мы оставим их в доме на время ремонта, они сильно испортятся.

Я посмотрела на свой телефон, затем на часы и, наконец, на всякий случай, на часы в машине.

– У меня в одиннадцать сделка, но я думаю, что смогу выделить около часа. Как ты думаешь, мы успеем?

Софи задумчиво выпятила нижнюю губу, посмотрела в зеркало заднего вида и, включив сигнал, выехала на Ист-Бэй.

– Безусловно. Не думаю, что это займет много времени.

Я недоверчиво посмотрела на нее, но не стала напоминать о том, что мой дом являл собой бесконечную строительную площадку, несмотря на все ее предыдущие заверения, что ремонт продлится не больше шести месяцев. С тех пор как начались реставрационные работы, я помирилась с обоими родителями, вышла замуж, родила двоих детей и обзавелась падчерицей, а дом все еще не был полностью отремонтирован. Мне просто не хватило воздуха в легких, поэтому я промолчала и прижалась лицом к вентиляционному отверстию кондиционера.

Когда мы приехали на место, я с облегчением увидела возле дома Рича Кобилта и нескольких рабочих. Не то чтобы я считала, что духи оставят нас в покое, если у нас будет численное преимущество, но это немного успокоило мои нервы, пока я не поднялась по ступеням к входной двери. Я стояла в фойе, прислушиваясь к уже знакомым звукам строительных работ: визгу пилы, стуку молотка, металлическому лязгу, скрипу лестниц и строительных лесов. До меня не сразу дошло, что я прислушиваюсь и к чему-то еще. А потом я это услышала. Или, вернее, почувствовала. И даже с некоторым облегчением вздохнула: занавес был отдернут, и между мной и миром духов не было преград. Я знала, это лишь вопрос времени, когда он откроет себя.

– Анна? – прошептала я, готовясь не удивляться, если кого-то увижу. – Хейзелл? – сказала я чуть громче. Мягкий топот босых ног по полу над нами был знаком того, что меня услышали. «Хейзелл», – подумала я. Но она еще не хотела, чтобы ее видели. Ощущала я присутствие и другого духа, который, я не сомневалась, был бедной Анной. «Не она ли сдерживает Хейзелл, – подумалось мне. – Интересно почему»?

Я последовала за Софи на второй этаж, а пока мы шли по коридору в спальню Баттон, чьи-то глаза как будто прожигали мне спину. Войдя, я затаила дыхание и поглядела на пустой, к моему счастью, стул, на котором когда-то была найдена кукла Эдисона.

– Есть какие-нибудь сведения насчет стоимости куклы? – спросила я.

Софи покачала головой.

– Пока нет. Джон взял ее на выставку антикварных кукол в Кливленде. Вероятно, именно поэтому мы в последнее время ничего о ней не слышали. Есть какое-то правило о том, что духам нельзя пересекать воду?

– Не думаю, что есть какие-то «правила». А если бы и были, я уверена, наверняка было бы правило против дематериализации старых кукол, с запретом последующего появления там, где им быть не положено.

– Хорошая мысль, – сказала Софи, подходя к высокому зеркальному шкафу и открывая его. – Если ты вытащишь альбомы, я пойду поищу коробку, в которую мы их загрузим.

Я почти умоляла ее не оставлять меня одну и предлагала держаться вместе, но она уже вышла из комнаты. Убедившись, что дверь спальни распахнута настежь, я опустилась на колени перед шкафом и заглянула внутрь. Там были три аккуратно сложенные стопки альбомов в темно-коричневой коже с золотым тиснением на корешках, охватывавшие период с 1960 по 1985 год – год, когда озеро было затоплено. Осторожно, чтобы не повредить переплеты, я вытащила их один за другим и сложила в три стопки, но не по годам, а по десятилетиям. Я знала, Софи ожидала, что я рассортирую их по годам, и у меня чесались руки сделать именно это, но не хотелось вот так сразу оправдывать ее ожидания.

Софи вернулась с двумя коробками среднего размера, с названием фирмы по производству шпаклевки.

– Я поспорила сама с собой, что к тому времени, когда я вернусь, ты уже рассортируешь их по датам. – Она бросила коробки посреди комнаты. – Я выиграла.

– Ха! Они рассортированы только по десятилетиям, а не по годам. Но перед тем, как отдать их Джейн, думаю, это стоит сделать, чтобы ей было легче с ними работать. – Я не стала добавлять, что не усну, зная, что их сложили в коробку без всякого разбора.

Софи опустилась на колени рядом со мной и взяла первый альбом.

– Ты еще не заглядывала в какой-нибудь из них?

– Нет, – смущенно призналась я. – Слишком увлеклась их сортировкой.

Софи открыла обложку альбома за 1960 год.

– Похоже, что все эти фотографии сделаны в доме у озера. Даже если все альбомы хранились там, думаю, Баттон решила, что их стоит вывезти. Немного грустно, что не осталось никого, кому эти фотографии были бы дороги.

Положив альбом себе на колени, я вперила взгляд в большую фотографию на первой странице. Это был один из старых магнитных альбомов, а не альбом архивного качества, какие Софи заставила меня использовать для всех моих семейных фото. Цвета начали блекнуть, лица бледнели и растворялись, как души, покидающие этот мир. На фотографии был изображен коттедж в стиле крафтсман с множеством веранд и кресел-качалок и длинный причал, пронзающий темные воды озера. Дом разительно отличался от особняка на Саут-Бэттери, как будто его создатели сознательно приложили усилия к тому, чтобы построить уютный семейный домик без всех излишеств и украшений городского дома. Семья из четырех человек – мать, отец, сын и дочь – стояли на причале на фоне дома и улыбались фотографу. Я подалась вперед, чтобы рассмотреть девочку, и как будто смутно узнала ее.

– Это Баттон, – сказала Софи. – Я осторожно сняла фотографию, чтобы посмотреть, не написано ли что-нибудь на обратной стороне. Беглый осмотр показал, что большинство, если не все фото, помечены. К сожалению, почти все надписи были сделаны синими чернилами, и некоторые уже начали просачиваться на оборотную сторону фотографии. Она указала на тонкую синюю жилку над головой матери. – Снимок сделан в первое лето семейства Пинкни на озере, и на нем запечатлена вся семья: Розалинда, Самтер-старший, Самтер-младший и Баттон. Ей лет восемь или девять.

– Они выглядят такими счастливыми, – сказала я, медленно листая страницы, глядя на загорелые лица и ноги членов семьи и друзей, весело проводящих время на воде, в доме и вокруг него в разное время года. Быстро пролистав все страницы, я вернула альбом Софи, чтобы она положила его в коробку, а сама вытерла ладони о штанины брюк, чувствуя себя так, будто меня только что поймали на шпионаже.