мошенником в науке». Он годами выдумывал данные больше, чем для пятидесяти статей. Громкая история Дидерика Стапеля показала не только возможность подобного обмана, но и окружающую его среду, в которой журналы выбирают статьи, создающие сенсационные новости, где существует игнорирование противоречивых данных (или «p-хакинг»), где отрицательные, несенсационные исследования остаются без внимания и публикации, где гранты и средства к существованию зависят от публикации («опубликовать или погибнуть»), – среду, предоставляющую тепличные условия таким людям, как Стапель, которые стремятся использовать систему в своих интересах.

Сейчас психология, и особенно социальная психология, находится в разгаре «кризиса тиражирования». Некоторые критики обращают внимание, что наиболее цитируемые работы посвящены позам силы, гипотезе мимической обратной связи и истощению эго. Брайан Носек из Виргинского университета начал «Проект по изучению воспроизводимости», суть которого в повторении ста опубликованных психологических экспериментов. Им удалось успешно воспроизвести менее половины ранее полученных результатов.

Розенхан казался не тем человеком, в которого я поверила.

Зефирный эксперимент Уолтера Мишеля (в нем принимала участие дочь Билла в Стэнфорде), в котором дошкольники, сумевшие сдержаться перед лицом воздушного лакомства, показывали большие достижения в дальнейшей жизни, с тех пор был поставлен под сомнение. Повторное исследование, опубликованное в журнале «Psychological Science» в 2018 году, выявило, что корреляция между способностью откладывать вознаграждение в детстве и последующими достижениями в жизни была «в два раза меньше» эффекта, описанного в статье Мишеля. Кроме того, как только во внимание брали образование, семейную жизнь и ранние когнитивные способности, соотношение между отказом от зефира и последующим поведением падало до большого жирного нуля. И тем не менее зефирный тест и его выводы (хотя никто и не ждал, что их будут так использовать) помогли сформировать образовательную политику в государственных школах.

Стэнли Милгрэм и его эксперименты с током – с помощью того же прибора, которым пользовался Розенхан во время своих ранних исследований до переезда в Стэнфорд, – также попали под сомнение. В своей книге «На другом конце электрода» психолог и писательница Джина Перри рассказала, что Милгрэм и его соратники принуждали участников наносить удары током. Это показывает, что выводы проведенного исследования о том, что всем нам свойственно слепо подчиняться, могут быть не так банальны, как утверждается в эксперименте, хотя он и неоднократно повторялся (включая польскую работу 2017 года, 72 из 80 участников которой были готовы ударить невинных участников эксперимента самым сильным током).

Ну а больше всех досталось Филипу Зимбардо, организатору знаменитого тюремного эксперимента, проведенного в стэнфордском подвале в 1971 году, когда Розенхан работал над «Психически здоровыми на месте сумасшедших». Зимбардо и его помощники набирали студентов по объявлениям в газете и присваивали им роли «заключенных» и «охранников». Охранники издевались над заключенными; заключенные реагировали как в реальной жизни. Один из них громко кричал: «Я весь горю изнутри… Я хочу выбраться отсюда!… Я не вынесу еще одной ночи! У меня нет сил терпеть!» Очевидно, вся эта демонстрация должна была разоблачить садизм, ждущий внутри каждого из нас власти и возможности ее использовать. Зимбардо проснулся экспертом, а в 2004 году с его работой даже сверялись на слушаниях в Конгрессе по делу о пытках заключенных в тюрьме Абу-Грейб. Когда Зимбардо впервые увидел фотографии жертв, он сказал газете «New York Times»: «Я был шокирован. Но не удивлен… Больше меня беспокоило, что Пентагон обвинил во всем “отдельных негодяев”. Из эксперимента я знал, что если поместить хороших людей в плохие условия, получатся негодяи». Некоторые утверждают, что такая точка зрения может помочь агрессорам избежать ответственности. Если у каждого из нас внутри есть монстр, ожидающий подходящего момента, чтобы выйти наружу, как можно обвинять или наказывать людей, если это неизбежно?

Некоторые утверждают, что исследование даже помогло подальше отодвинуть тюремную реформу, поскольку, отчасти благодаря Зимбардо, тюрьмы были признаны «нереформируемыми». Но в последние годы многие критики нанесли по нему еще несколько точных ударов. В 2018 году журналист Бен Блам опубликовал на Medium статью, взорвавшую Интернет (в определенных кругах). Блам отыскал одного из «заключенных» – того, кто кричал «Я весь горю изнутри!» – и узнал, что его боль была представлением. «Это просто работа. Если вы прослушаете запись, то услышите в моем голосе, что у меня отличная работа. Мне нужно было орать, кричать и изображать истерику. Нужно было вести себя как заключенный. И я был хорошим работником. Это было прекрасное время». Кроме того, Блам обнаружил, что Зимбардо тренировал охранников и даже поблагодарил одного из самых агрессивных. «Мы должны прекратить воспевать эту работу, – пишет в своем твиттере психолог Симин Вазир. – Она антинаучна. Вычеркните ее из учебников».

Психолог Питер Грей, исключивший Зимбардо из своего учебника «Психология» в 1991 году, задолго до публикации на Medium, рассказал мне, что он видел в нем «яркий пример исследования, которое не соответствует нашим убеждениям… В начале есть желание разоблачить проблемы общества, но в процессе срезают углы или даже выдумывают данные». По его словам, сегодня это происходит гораздо чаще, потому что множество докторов наук, ведущих работу, конкурируют за небольшое количество грантов и рабочих мест. «Это настоящая эпидемия мошенничества».

Эта эпидемия не ограничивается одной социальной психологией. Она отражается во всех дисциплинах, от тех, что в значительной степени ориентированны на данные, как исследования рака и генетики, до стоматологии и изучения приматов. В 2016 году австралийский исследователь Кэролайн Барвуд и ее коллега Брюс Мердок были осуждены за то, что состряпали книгу по «инновационному» исследованию болезни Паркинсона – и чуть не угодили в тюрьму. Корейский исследователь стволовых клеток Хван У Сок и гарвардский биолог-эволюционист Марк Хаузер – лишь двое самых известных ученых, столкнувшихся с обвинениями в научном мошеничестве и фабрикации своих работ. Такое случается и когда затрагиваются интересы большого бизнеса вне научных кругов. Элизабет Холмс и ее компания, занимающаяся анализом крови, «Theranos», заработала $700 млн, прежде чем Джон Каррейру из «Wall Street Journal» не помог уличить компанию в «массовом мошеничестве». В 2015 году редактор журнала «Lancet» Ричард Хортон написал в своей обзорной статье, что «Большая часть научной литературы или же половина может быть просто ложью… Наука погрузилась во тьму». В 2005 году один из лидеров в разоблачении академического мошенничества, Джон Иоаннидис из Стэнфорда, написал язвительную статью «Почему большинство публикуемых результатов исследований неверны». Он выяснил, что из тысячи ранее проведенных работ по геномике лишь малая часть прошла испытание временем. Затем он проследил за сорока девятью исследованиями, которые цитировались не менее тысячи раз, и обнаружил, что семь из них были «категорически опровергнуты» дальнейшими исследованиями.

Теперь я вижу мошенничество повсюду. Осенью 2018 года профессор Корнеллского университета Брайан Вансинк подал в отставку после того, как были