и дело было проиграно. В рамках этого процесса представители победившей стороны при непосредственном участии арбитражного управляющего добились взыскания с моего клиента более четырех миллиардов кредо. Дело было заведомо проигрышным. Однако меня сделали крайним в этой истории. Юристы проигравшей стороны, прикрывая свой зад, предъявили в суд исковое заявление о лишении меня лицензии юриста за предоставление недостоверных доказательств.

– И уважаемый Тейлор Оуэн в одночасье потерял работу, уважение коллег и стал изгоем в юридическом сообществе.

– Если бы я не знал тебя, Хэлвиг, лично, то никогда бы не пошел на такое безумство. – Бывший юрист даже не притронулся к вину, в отличие от всех других.

– Мы с Тейлором учились в одной группе в университете, – примирительно пояснил Астронг.

– Давайте ближе к делу. – Вице-адмирал поставил пустой бокал, и Стэфани, отклеившись от стены, неслышно подошла и плеснула ему еще.

– Корпорация «Ци». Член большой двадцатки и жадный конгломерат, тянущий свои загребущие лапки ко всему, что может принести прибыль. Вот, собственно, тема нашей беседы. – Хэлвиг оглядел всю троицу и добавил: – У каждого из нас есть причины недолюбливать этого монополиста.

– Даже мне? – Губернатор лишь краем уха слышал о существовании такой корпорации и не припоминал, где он мог с ней сталкиваться!

– «Ци» – один из главных членов пула, пытавшихся помешать вам навести порядок на Тезее, их, так сказать, стержень и двигатель.

– Ваши предложения? – Татаев оглядел собравшихся и добавил: – Вы понимаете, что у некоторых из нас связаны руки.

– Группировка «Свободная армия Архара». У нас есть выходы на боевое крыло этого повстанческого движения. Соответственно, вы, как губернатор, закрываете глаза на концентрацию в одном из потайных лагерей около трех тысяч ее бойцов. Порядка двух месяцев подготовки, и их заберут с планеты.

– Они реально хорошие солдаты? – оживился вице-адмирал, сообразивший, откуда этот пронырливый представитель особой комиссии сената пообещал достать пару тысяч крепких бойцов, которых будет не жалко списать в случае неудачи.

– За их плечами более шести лет партизанской войны. Со своей стороны, я гарантирую опытных инструкторов и качественное, хоть и подержанное, вооружение. – Астронг обходительно улыбнулся.

– Я соглашусь в этом участвовать, если ты назовешь мне хотя бы одну причину, в чем это мне будет выгодно лично? – подал голос Тейлор Оуэн и с вызовом посмотрел на старинного приятеля, намекая, что за бесплатно или идею он стараться не будет.

– Ты обратил внимание на эту виллу?

– Милый особнячок в хорошем районе, – недоумевающе произнес юрист. Такое жилье ему было не по карману, особенно после выплат всех штрафов и судебных издержек.

– Этому домику из красного кирпича в следующем году стукнет девяносто лет, но месяц назад его отреставрировали. Классический стиль. Аутентичная мебель и обстановка. Площадь почти восемьсот квадратных метров, с восьмью спальнями и девятью ванными комнатами, а также две кухни. К дому прилагается гараж на два машино-места и открытая мини-парковка с разрешением парковать катера. Сад и большой бассейн также прилагаются.

– Ты серьезно? – Тейлор Оуэн на минуту задумался и добавил: – В моем случае это невозможно! Отберут.

– Ты же прожженный юрист, Тейлор. Вот договор об аренде на предъявителя. Срок сто лет, вся сумма уже уплачена. Обрати внимание на пункт семь-восемь.

Юрист не удержался и схватил дорогущую мелованную бумагу, на которой был распечатан контракт об аренде особняка.

– Через десять лет право оформить в собственность? В этом что-то есть.

– А зачем нам многоуважаемый Тейлор Оуэн? – не выдержал и спросил вице-адмирал, любивший все решать сразу резко и окончательно.

– В его распоряжении есть информация, доставшаяся ему в ходе судебного процесса. И она нам очень нужна.

– Я согласен. – Тейлор Оуэн положил договор на стол и потянулся за бокалом вина. – Предлагаю выпить за наш невольный союз!

Все собравшиеся выпили и посмотрели на Хэлвига. Тот проницательно улыбнулся и начал проникновенно вещать…

* * *

На седьмой день сильные мира решились-таки действовать. Артподготовка через сетевые издания и мнения «экспертов» была проведена, и далее скрывать понятные всем намерения было глупо. Локомотивы общественного мнения, видные политические деятели второго эшелона и прикормленные звезды, делали однозначные заявления, готовя почву под неизбежное. Оставалось только определить, какую форму примет решение о выводе его из игры.

Еще утром Людвиг Август фон Цер получил повестку явиться в качестве свидетеля по делу о коррупции в сенате. К этому моменту опальный серый кардинал практически полностью был готов к худшему.

Неделя выдалась невероятно насыщенной. В эти тяжелые дни барон, наверное, впервые почувствовал, что значит столкнуться с резко негативной, отталкивающей аурой, которая исходит от значительной части медиа. Попасть, так сказать, под их прицел.

Всего спустя день после предъявления ему официальных обвинений в коррупции истеричность СМИ перешла все возможные границы. Прикормленные журналисты словно затеяли соревнования с обычными медиа, не просто отмечая реально проблемные вопросы, заданные следствием (что обязаны делать, исходя из норм профессии), – они их гипертрофировали, изворачивали и смешивали с откровенными небылицами. Им нужно было дать результат. Все на потеху толпе и хозяевам, проплатившим тему.

Пока барон собирался, в сенате началась пресс-конференция, которую он смотрел вполглаза.

Не успел пресс-секретарь сената начать выступление, как на него обрушились уничижающие вопросы. Задавали их в основном представители таблоидов, желтой прессы, задача которых была проста – вывести ответственного пиар-атташе из себя, заставить его проколоться, бросить неосторожную фразу и потом вынести ее в броский заголовок. Но здесь они не на того напали.

– Как сенат мог допустить, чтобы у них возник такой рассадник коррупции? Обвинительное заключение просто потрясает воображение!

– А вы его видели?

– Да, – после некоторой паузы сказал репортер.

– А я – пока нет, – изящно завершил продуманную репризу спичрайтер. – У нас намечены важные консультации. Да и вообще, мы планируем ждать, пока свою оценку дадут специалисты и компетентные органы. Сегодня они на предстоящей пресс-конференции обозначат сроки предстоящего расследования, после чего только и станет ясно, каково же в действительности состояние дел.

Барон поправил галстук, проверил, как сидят запонки на обшлагах рубашки и пошел на выход. Однако далеко он не ушел. На улице его уже ждали толпа репортеров, рой информационных дронов и многочисленная полиция.

– Барон Людвиг Август фон Цер? – Тучный обер-прокурор со свитой чиновников поменьше рангом потряс сжатой в руке полоской пластика.

– Да. Чем обязан? – Барон практически был уверен, что произойдет следом, и взмолился только об одном: чтобы не началась стрельба. Всегда в безукоризненный план может вкрасться роковая ошибка или недочет.

– Вы арестованы по запросу генеральной прокуратуры. Вы обвиняетесь в коррупции и отмывании денег.

– Надеюсь, мы обойдемся без наручников. – Барон произносил эти слова спокойно, с удовлетворением наблюдая, что