– У меня к вам большая просьба, – сказал онвдруг. – Нет-нет, никуда не посылаю! Я сам туда иду. Но было бы оченьздорово, если вы бы меня туда сопроводили.

– Что, много противников? – поинтересовался я.

Глаза его сердито блеснули.

– Меня много не пугает. Но я, в отличие от вас, склонендоверять вашему нравственному чувству!.. Вот такой я урод. Потому и прошупобывать со мной в одном месте. Вы мне поможете принять решение. То… или иное.

– А сейчас не скажете, куда и зачем?

– По дороге расскажу, – пообещал он.

Я хотел взять машину, но Лютовой предпочел такси. Потомпроехали остановку троллейбусом, а затем еще и квартала три пешком через дворы.Дома привычные, стандартные, стоят тесно, потом внезапно открылось чистоеместо, зелень, газон, а в середке красивый гриб не нового, но приличного дома.

Лютовой набрал код, металлическая дверь отворилась. Лифтомподнялись на седьмой этаж, Лютовой позвонил в обитую дорогой коричневой кожейдверь. Послышался топот, дверь открыли рывком. По ту сторону стояла роскошнаяженщина в халатике. От нее пахло свежестью. Хорошо промытые волосы блестели. Набровях сверкали жемчужинами капли воды.

– О, – сказала она, – вас двое? Что-то вырано…

– Лучше раньше, чем никогда, – ответил Лютовой, онулыбался лучезарно. Я вошел вслед за ним, Лютовой закрыл дверь, вытащилпистолет и сказал тихо: – А теперь ни звука. Мы пришли грабить.

Женщина отшатнулась, полы халата распахнулись. Тело ее былобелое, совершенно не тронутое солнечным загаром, нежное, совершенное, сочное.Чувствовалось, что и тренажеры тут пока не работали, малость полновата, носамое то, что обожают мужчины.

Лютовой проводил ее в комнату, она плюхнулась на диван. Ногиее красиво легли одна на другую, а халат вовсе сполз с плеч. Крупная грудь,слегка размятая частой мужской хваткой, слегка опустилась под действиемгравитации, но все равно оставалось эротичной и зазывающей.

– Так вы, – сказала она вопросительно, – нете клиенты, которые должны…

– Нет, – ответил Лютовой коротко. – Не те.

– Может быть, – сказала она вопросительно, –вы оттрахаете меня… на том и кончим?..

– Может быть, – согласился Лютовой, – новсе-таки пограбим тоже.

Она вздохнула.

– Ну что ж… Легко пришло, легко уходит. Берите…

Я ничего не понимал, а Лютовой сказал задумчиво:

– Хотя, может быть, мы ничего не возьмем. Как думаешь,Орел?

Я понял, что это я Орел, кивнул.

– На фиг! У нас этого добра хватает.

Женщина оживилась.

– Так мне приступать?

Лютовой предостерегающе поднял пистолет.

– Погоди. Нам нужен твой нынешний клиент… Ага, вот ион!

В прихожей требовательно прозвенел звонок. Женщинанасторожилась, приподнялась и застыла, глядя на пистолет в руке Лютового.

– Слушай сюда, – сказал Лютовой. – Твоисокровища нам не нужны. Мы пограбим только твоего клиента. Так что иди открывайдвери… Чтоб ни звука, ни знака, поняла?

Она торопливо кивнула:

– Да-да, конечно!.. Он набит баксами под завязку.

– Еще и тебе отстегнем за помощь, – пообещалЛютовой.

Я отступил на кухню, слышал оттуда щелчок замка, незнакомыймужской голос, игривое контральто женщины, стук закрывшейся двери… затем резкийокрик Лютового. Я выскочил, в комнату из прихожей на деревянных ногах двигалсянизенький пухлый человек в малиновом пиджаке. У него тряслись щеки, Лютовойбольно упер ему в спину ствол пистолета.

Увидев меня, совсем пал духом. То ли я выгляжу страшнееЛютового, то ли надеялся, что вдвоем с женщиной как-то сумеют выкрутиться.Лютовой ткнул пистолетом в сторону дивана.

– Вон туда, жлоб. Итак, кто ты и что ты?

– Я? – пролепетал человек в малиновомпиджаке. – Я Эдуард Джексон, менеджер компании…

Лютовой кивнул мне на этого Джексона.

– Это тот самый знаменитый Иван Семихвост, не слышал?

Джексон изменился в лице, зато я начал всматриваться в негоочень внимательно. Год назад он был еще депутатом Госдумы. Не знаю, как емуудалось набрать голоса, слухи ходили самые грязные, но он сумел протолкнутьзаконопроект, что отныне каждый гражданин России, достигший шестнадцати лет,имеет право менять в паспорте имя, фамилию и национальность. Это подавалось каквеликое завоевание цивилизации, культуры, свободы волеизъявления. Огромная,дескать, победа над расизмом, шовинизмом и патриотизмом, первый шаг к человекубудущего…

После чего этот прохвост, сам став Эдуардом Джексоном, ушелиз Думы, основал фирму и начал в массовом порядке «способствовать» превращениювсяких иванов в джонов и джеков. Сам закон хоть и был принят, но был обвешанограничениями: менять не чаще, чем один раз в пять лет, мол, это ж не хобби, крометого, не должно быть судимостей или хвостов из психдиспансеров и прочихнеприятных мест. Джексон сразу набрал юристов, что умеют открывать двери нужныхгосучреждений, фирма быстро увеличивается, доход растет, к Джексону уже очередьиз лучших юристов: бескрайнее поле деятельности!

– Да, – сказал я медленно, – это уж колаб изколабов…

Джексон вздрогнул, побледнел, вжался в спинку дивана. Глазаего стали дикими, но в них все еще жила надежда, что мы – простые грабители.

– У меня есть баксы, – сказал он торопливо, –есть… Можем вместе съездить в банк, я получу…

Он даже сделал движение приподняться, Лютовой пошевелилпистолетом.

– Сиди.

– Как скажете, – сказал Джексон ещеторопливее. – Вы можете запросить за меня выкуп, да… Не очень много, новсе же…

Он коротко взглянул в сторону женщины, торопливо отвелглаза. Она сидела достаточно уверенная, слушала с интересом. Ей привычнее, чемему: разборки, грубые громилы, что попутно и насилуют, лучше не спорить, аделать, как прикажут, это издержки профессии, зато зашибает больше, чем ееодноклассница, ставшая профессоршей.

Страх в его глазах все рос. Лицо Лютового неподвижно, но этоспокойствие сродни невозмутимости айсберга, что прет через океан на встречу сроскошным «Титаником».

– Что скажете, коллега? – обратился он ко мне.

– Я не считаю, что такая перемена нужнацивилизации, – ответил я медленно, – это жажда менее совестливыхпроехаться на более совестливых…

Мой большой палец указал в пол. Женщина смотрела синтересом, никогда не видела этого жеста римских зрителей, зато Джексон,похоже, понял. Он вскрикнул, начал подниматься. Пистолет Лютового дернулся,звук был совсем тихий, Джексона отшвырнуло назад. В середине лба образоваласькрохотная кровавая дырочка, оттуда выступила кровь, но сразу закупорило изнутрикровавым сгустком. Он остался сидеть, глядя невидяще.