Север действительно доложил спустя десять минут, но сообщил нечто иное.

— А что-то все не по сценарию идет, — озабоченно продублировал сообщение полковник. — Эти уродцы… взяли заложников! Нет, ты подумай только! Разоружили караул, забаррикадировались, сообщили, что обложили помещение взрывчаткой, и выдвинули условия.

— А взрыв? — напомнил Антон. — Как там насчет жертв?

— Никак, — буркнул полковник. — После взрыва отделение, что на «бэтээре», — залегло, пару минут выжидали — там стекла повыносило. Отчаянные товарищи — долго валяться не стали, саперов не ждали, полезли смотреть. Туда полезли было — а оттуда показали начкара. Об вешан гранатами и взрывчаткой, как новогодняя елка.

— А условия?

— Губернатора на переговоры. Пассажирский самолет с полной заправкой. Автобус с тонированными стеклами. И миллион долларов. Час на выполнение требования. В общем, обычный набор. С деньгами поскромничали — могли бы больше потребовать.

— Так что насчет жертв? — не унимался Антон.

— Да ничего, я сказал! — слегка раздраженно ответил Шведов. — Просили раненых отдать — отказали. Сказали, «бэтээр» вон из двора. Отогнали. Потом сказали, пока не явится губернатор — никаких разговоров. Если кто риск нет войти во двор, убивают одного заложника, труп выбрасывают. Секунду — звонок. Не отключайся, родина платит…

— Автобус? — призадумался Антон. — На хера автобус, когда под боком «бэтээр»? «Бэтээр» во всех отношениях лучше автобуса, коню понятно! Что-то они мудрят, орлы, блин, горные…

— Слов на ветер не бросают. Бросают трупы, — мрачно скаламбурил полковник спустя пару минут. — Какой-то урод залез во двор — сказать что-то хотел. В подвале — очередь, во двор выбросили труп бойца конвойной роты. Вы там смотрите — мало ли…

— Я был не прав, — поделился с Салом своим дедуктивным промахом Антон. — Рванули, значит, в комнате отдыха — чтоб дыру соорудить… Угу… Начкар жив, потому что вообще сидел в отдельном кабинете — там должна быть комната начальника караула. Угу… Думаю, он — единственный заложник. Остальных, думаю, убило сразу, мальчишку у камер через оконце пристрелили. «Бэтээр» со двора угнали — значит, никуда ехать не собираются. Так что — ждем гостей…

— Есть движение, — тревожно сообщил Джо минут через двадцать — к тому времени туман несколько рассеялся и можно было довольно сносно наблюдать за двором фабрики, используя бинокль. — «Пирожок» встал у складского подвала. Да не у окна, а напротив двери, кормой к зданию!

Следующие три минуты Джо работал комментатором, в полный голос передавая коллегам, что творится во дворе кондитерской фабрики. Вернее, не во всем дворе, а на маленьком пятачке у подвала.

— Из кабины вышли двое «чехов»… Так… Похоже, подручные Ахмеда — ни его, ни Сулеймана не наблюдаю… Один открыл задние двери «пирожка», второй разговаривает с каким-то членом в спецовке, что из цеха выскочил… Так… Член у двери в подвал. Видимо, отпирает — рук не вижу, крыша «пирожка» закрывает… Ага. Член и этот, первый, вошли в дверь. Второй остался снаружи. Вот…

— Члену — вечная память, — равнодушно сказал Антон, вытаскивая из-под сиденья зачехленный «вал». — Пожелал, значитца, добродушным горцам казенной мучицы толкнуть? Ню-ню…

— Неласковый ты, — Сало тоже извлек свое оружие, расчехлил и, откинув приклад, воткнул справа от себя в щель между спинкой и сиденьем. — Член же не знает, с какими волками связался. А у него, может быть, дети…

— А Сулейман с Ахмедом, стало быть, самолично по дерьмопроводам шастают? — Антон озабоченно нахмурился. — И что это за почести такие для Бульдозера?

— Движение! — напомнил о себе Джо. — Раз! Два! Три! Четы… Нет, это первый «чех» вышел. Ага… Трое выскользнули из двери, сели в кузов «пирожка». Второй «чех», что оставался, закрывает двери «пирожка». Первый «чех» закрывает дверь подвала… Члена в спецовке не видать. Сели в кабину… Поехали к воротам… Миновали створку ворот: одиннадцать сорок, двадцать пять сек. Я пошел!

Джо с обезьяньей ловкостью спустился с дерева и принялся приседать, разминая затекшие от долгого сидения ноги.

— Старт — через сорок пять секунд, — скомандовал Антон, выверив по своим часам указанное Джо время, и покинул кабину. — Мо?

— Готов, командир! — радостно доложил из кузова фуры Мо.

— Оружие? — поинтересовался Антон, забираясь в кузов.

— «Пирожок» все закрыл — не заметил, — пожал плечами Джо. — Да что оружие — лишь бы люди хорошие попались!

— Опускай!

— Есть, — Мо дернул за веревку, закрывая тентом корму «фуры», присел у заднего борта и нежно обхватил рукоятку своего «вала».

«КамАЗ», рыкнув солярным выхлопом, плавно тронулся с места и медленно поехал вдоль парка. Джо сунул в драный мешок доху, что клал под задницу, сидючи на дереве, взвалил мешок на плечо и трусцой припустил следом, держась правой обочины. Антон, пристроившись у проверченного в тенте отверстия, впился взглядом в медленно удаляющийся крайний проем ограды и недовольно покачал головой.

— Трое… Деда оставили в караулке, прикрыть отход? Странно… Ахмед не пошел на акцию? Более чем странно… Чего это они устроили?!

Для офисных жителей, видевших горцев только в новостях по НТВ, поясняю — что же тут странного.

Деда, пусть он даже из захудалого рода, Бульдозер бросать не должен — особенности менталитета так предписывают. Дед ему теперь не чужой: он не просто единоверец и соплеменник (такого можно втихаря и прирезать — нет проблем!). Он с оружием в руках защищал Бульдозера, свято выполняя закон гостеприимства, в результате чего погибли его внуки, а сам он угодил на нары за убийство двоих представителей власти (читай — врагов, вторгшихся в его дом). Дед Бульдозеру — кровный брат.

Гордому горному орлу, разумеется, не место в тоннелях канализации. Но уж коль скоро так сложились обстоятельства, Ахмед обязательно должен лично участвовать в акции, пусть даже ему придется вывозиться по самую маковку в дерьме! Ахмеда послал на дело самый главный человек в его жизни, старший брат, которого он чтит лишь на ступеньку ниже Аллаха — примерно на одном уровне с пророком Мухаммедом. Перед этим самым главным человеком Ахмед чувствует себя крайне виноватым (благодаря приятному знакомству с командой Сыча!) и теперь обязан до самой смерти в поте лица и вони миазмов зарабатывать очки, дабы заслужить прощение. Оставаться с дедом в облсуде он не должен ни при каких обстоятельствах: при всех его недостатках, Ахмед отнюдь не идиот и прекрасно понимает, что шансов выбраться поверху у него нет.

Выходит, Ахмед на акцию не пошел?!

— Звякнуть, узнать, как там у облсуда…

Антон пристроил «вал» меж колен, освобождая руку, чтобы достать мобильник… И в этот миг, как и положено по всем неписаным законам критических ситуаций, дальний проем парковой ограды заметно прогнулся.

— Пошел! — крикнул Антон, чуть отогнув тент.

— Пошел, пошел, — кивнул Джо, резко сбавляя темп и принимаясь показательно хромать, загребая левой ногой.