Но маска не скрыла испепеляющий взгляд, которым Ядриэль выстрелил в него.

Джулиан засмеялся и покачал головой:

– Как будто ты никогда раньше не угонял машину!

– Я никогда раньше не угонял машину! – рявкнул Ядриэль. От дыхания черный материал, закрывавший рот, нагрелся.

– Упс. – Джулиан помолчал. – Но мы ведь как бы ничего и не угоняем…

– В смысле?

– Папа оставил машину моему брату и мне, – подчеркнул Джулиан. – У меня есть ключ и все такое. И я разрешаю тебе проехаться.

– Вряд ли это поможет в суде.

– Тогда в твоих же интересах гнать быстрее, м? – Зубы засверкали в усмешке, а в глазах появился бесшабашный блеск.

Джулиан протянул руку.

Ядриэль втянул воздух:

– Джулз!

Но было слишком поздно. Джулиан взялся за ключ в замке зажигания и повернул его.

Двигатель ожил. Из динамиков заревел реггетон.

– ЖМИ, ЖМИ, ЖМИ! – заорал Джулиан, трясясь от смеха.

Ядриэль заглушил панический голос у себя в голове. Он перестал думать. Не обернулся на лязг открывающейся двери.

Нажал на сцепление, включил передачу и рванул.

Запах выхлопных газов ужалил нос. Возбужденный крик Джулиана наполнил уши. Басы ударили в грудь.

Ядриэль мчал, не оглядываясь назад.

Они направились на пляж, но это означало, что сперва они должны были проехать через весь Лос-Анджелес. Пробки только сильнее расшатывали нервы Ядриэля. Он то и дело смотрел в зеркала, не сомневаясь, что в любой момент в их отражении могут вспыхнуть сине-красные огни.

Ситуацию усугубляло присутствие Джулиана. Он практически вибрировал от едва сдерживаемого возбуждения, сидя рядом с Ядриэлем, непоседливый и ерзающий на месте. Он вытянул руку и снова включил музыку, наполнив машину мощными басами.

Ядриэль съежился и стянул маску на шею:

– Обязательно так громко?

– Да! – крикнул Джулиан сквозь шум, вращая ручку и переключая станцию за станцией.

Ядриэль закатил глаза и открыл окно, чтобы впустить в душную кабину прохладный воздух. Ураганный ветер взметнул волосы и заглушил треск динамиков. Воздух немного остудил Ядриэля и помог дышать.

Джулиан так быстро перебирал станции, что Ядриэль не понимал, как тот вообще мог определить, что́ играет. Иногда он делал паузу, и Ядриэль думал, что он наконец-то нашел ту песню, которая ему нравится, но потом он всегда начинал искать новую, не дослушав предыдущую.

Между треском мертвых каналов вспыхнула музыка – такая быстрая, что Ядриэль едва ее уловил, пока Джулиан не закричал:

– ДА!

– Уф, серьезно? – орал Ядриэль, перекрикивая тяжелый бум ба-дум бум бум ревущего реггетона.

– ДА, СЕРЬЕЗНО! – Джулиан набрал полную грудь воздуха и запел во все горло.

Ядриэль расхохотался:

– МАТЬ ЧЕСТНАЯ!

– ЗАТКНИСЬ, ЭТО МОЯ ЛЮБИМАЯ ПЕСНЯ! – заорал Джулиан в ответ, трясясь от смеха.

Объективно Джулиан был ужасным певцом, но, надо признать, песне он отдавался без остатка. Двигая плечами, Джулиан танцевал на месте и пел так, словно от этого зависела его жизнь. Услышав надлом в его голосе, Ядриэль изо всех сил схватился за руль, затрясшись от неуправляемого смеха.

Беспардонный и лучезарный – таким он любил Джулиана больше всего. Яркий, беззаботный, переполненный заразительной энергией.

Живой.

Джулиан поймал взгляд Ядриэля, когда тот посмотрел на него, полупоющего-полуорующего, и поднял брови с серьезным выражением.

Ядриэль пригнул голову и еще глубже провалился в кресло, сильно покраснев. Это только заставило Джулиана разразиться еще более громким смехом, а затем к нему присоединился и Ядриэль.

К тому времени как они проехали через город, пробки почти рассосались. Небоскребы остались позади, и перед ними открылся пейзаж. Небо было испещрено головокружительными оранжевыми и ярко-розовыми полосами, целовавшими горизонт там, где он переходил в океан. Перед ними вытянулась темная синева, искрившаяся в солнечном свете. К музыке присоединился ленивый грохот волн. Свежий воздух смешался с запахом соленой воды и выхлопных газов.

Ядриэль свернул на шоссе вдоль тихоокеанского побережья, пролегавшее вдоль особняков и бледных пляжей.

– Быстрее! – потребовал Джулиан, крутанувшись в кресле к Ядриэлю.

– И так быстро! – сказал ему Ядриэль, глядя на спидометр, почти превышающий скоростной предел.

– Быстрее, трус! – Джулиан схватил Ядриэля за колено.

По бедру пробежал холодок. У него перехватило дыхание. Он его почувствовал. Давление пальцев Джулиана, вес его ладони.

Ядриэль краем глаза посмотрел на него и встретил голодный взгляд. В улыбке Джулиана сияло безрассудство, а в глазах горел закат. В животе у Ядриэля скапливался жар. Он фыркнул, но на уголках его губ уже появилась ухмылка. Упрямства как не бывало.

Взявшись за руль ровно по бокам, Ядриэль посмотрел в зеркала. Его костяшки вжались в гладкую кожу, и Ядриэля вдавило в сиденье под рев двигателя, когда «Стингрей» рванул вперед.

Джулиан взвыл от восторга. Он ухватился за дверь и высунулся в открытое окно.

Ядриэль резко вытянул руку, чтобы схватить его, и почувствовал себя глупо, когда пальцы прошли сквозь плечо Джулиана.

С ямочками на щеках Джулиан раскинул руки в стороны. Он что-то кричал, но его слова проглатывал грохочущий ветер.

Джулиана словно спустили с тормозов. Он горел ярче, чем когда-либо.

У Ядриэля вскружило голову. Они мчали мимо грохочущих волн, пальм и пляжей, окрашенных закатом в розовый цвет. Рев двигателя отдавался во всем теле. Сердце забилось в такт.

Когда они наконец въехали на прибрежную стоянку, от солнца осталось лишь красное горящее пятно на горизонте. Вечеринка уже была в полном разгаре. У костра, зажатого между двумя заброшенными спасательными вышками, собралась огромная толпа людей. Откуда-то ревела музыка. Потрескивающее пламя отбрасывало кривые тени, танцевавшие по направлению к набегающим волнам.

Ядриэль достал телефон. Пара пропущенных звонков от отца. Он пролистал сообщения и быстро убрал их с экрана. Ядриэлю не хватало смелости их прочесть, не говоря уже о том, чтобы прослушать какие-либо голосовые сообщения, поэтому он отключил уведомления.

– Ты точно этого хочешь? – застонал Ядриэль, сунув телефон обратно в карман.

– Да! – сказал Джулиан, подскакивая к нему.

Ядриэль уничтожил его взглядом:

– Это мой худший кошмар, Джулз.