Джози грустно улыбнулась, вспомнив, как дед стоял на приставной лестнице: он был в числе немногих храбрецов, украшавших макушку елки, пока остальные торчали внизу – дети зажигали бенгальские огни, а взрослые пили глинтвейн.

– А у тебя как было? – спросила Джози, когда они приблизились к елке.

– У меня?

– Как у вас праздновали Рождество, когда ты был маленьким?

– Ну, для мамы, поскольку она американка, Рождество – это очень важно. – Он криво улыбнулся. Они шли дальше – на улице становилось оживленнее, поскольку магазинчики уже открывались, и жители стремились поддержать местный бизнес, покупая подарки. – У нее мания украшательства – в Бристоле, где мы росли, она украшала дом снаружи и внутри, хотя раньше первого декабря делать это не имело никакого смысла. Было все по списку – эгг-ног[14], рождественское печенье для соседей и остальное.

– Звучит здорово, – улыбнулась Джози.

– Ага. Думаю, мама пыталась праздновать и День благодарения, но я этого не помню – папа говорит, она бросила эти попытки из-за того, что мы до мозга костей англичане, и сосредоточила все свои силы на Рождестве.

Неожиданно для себя Джози рассмеялась.

– А сейчас? Вы по-прежнему празднуете его вместе?

Ей припомнился прошлый год, когда Макс был на пути к родным.

– Думаю, у мамы был такой план, но они живут в Америке всего несколько лет, так что посмотрим, реализуется ли он. Когда родители продали дом нашего детства, – добавил он, – мы с сестрой, на тот момент уже взрослые, взбунтовались – больше никакого Рождества!

Джози усмехнулась. Она устала, но благодаря движению наконец-то согрелась.

– Звучит вполне разумно…

– Джози? Это ты?

Она обернулась на звук голоса. Темноволосая женщина в красном пальто и, судя по всему, на поздних сроках беременности только что вышла из магазинчика и радостно улыбалась ей.

Джози узнала ее не сразу. Волосы у женщины были короче, чем ей запомнилось, лицо – круглее, взгляд стал открытым, а не насупленным, и на лице отсутствовал толстый слой косметики, как в старших классах школы.

– Бет? – удивилась Джози.

– Так это в самом деле ты, – сказала Бет, складывая руки в перчатках на выпирающий из-под пальто живот. – Сколько лет, сколько зим! Остальных я вижу по крайней мере раз в год, а ты ведь не приезжаешь на Рождество, да?

Джози как-то упустила из виду тот факт, что здесь и шагу ступить нельзя – обязательно наткнешься на знакомых.

– Обычно нет, – согласилась она, стараясь сохранять улыбку на лице.

Даже в школе они с Бет не были лучшими подругами, скорее состояли в приятельских отношениях – тусовались в одной компании, но с глазу на глаз общались разве что случайно. И тем не менее Джози захлестнула волна ностальгии – никого из школы она давно не видела, проводить традиционные встречи в последние годы всем стало недосуг – жили кто где, у каждого была собственная жизнь, работа, семья.

– Значит, ты приехала на Рождество? – спросила Джози, зная, что без беседы при случайной встрече никак не обойтись.

– Вообще-то мы с мужем переехали сюда год назад, – сказала Бет, блеснув глазами при слове «муж». – Он ведь открыл собственную строительную фирму.

– Как здорово, – автоматически проговорила Джози. Она знать не знала, кто муж у Бет, а потому информация не произвела на нее никакого впечатления.

– И мы ждем второго ребенка. – Бет ласково провела рукой по животу.

– Второго, – чуть ошарашенно повторила Джози. – Вот это да.

Ей смутно припомнились слова Мемо о том, что Бет беременна, но слышать – это одно, а увидеть своими глазами – совсем другое.

– Да вот. – Бет снова просияла улыбкой, выглядя невероятно счастливой. – Нил сейчас дома с Люси, а я выскочила в магазин, мама попросила. – Она показала на сумку с покупками. – Ну, рада была повидаться, – продолжила Бет, когда Джози не нашлась, что сказать. – И нас всех страшно огорчило известие про твою бабушку – я очень надеюсь, что она поправится.

Ну разумеется, все уже знают, подумала Джози, хотя это ее не огорчило – даже хорошо, что люди в курсе и беспокоятся.

– Спасибо, – сказала она, – я тоже на это надеюсь.

Бет сочувствующе кивнула, и Джози подивилась тому, насколько та изменилась. Она-то по-прежнему ощущала себя слегка застенчивым и послушным подростком, но, возможно, со стороны казалось иначе.

– А это твой муж? – вежливо поинтересовалась Бет, указывая на Макса, который стоял поодаль и с чуть озадаченным видом наблюдал за их беседой.

Это настолько напомнило ей школьную Бет – та всегда говорила в лоб и потому в школе у нее случались проблемы, – что Джози рассмеялась. Отрадно, что хоть что-то в этой жизни не меняется.

– Это Макс, – сказала она, – мой друг.

За неимением лучшего или, во всяком случае, более точного слова.

Бет почти рефлекторно бросила взгляд на левую руку Джози и, казалось, была слегка разочарована.

– Ну ничего, – ободряюще сказала она, – еще встретишь кого-нибудь.

– На самом деле, – впервые подал голос Макс, – новым знакомствам после тридцати лет сейчас пытаются препятствовать.

Джози и Бет недоуменно посмотрели на него.

– Кто? – спросила Бет.

– Правительство, – быстро ответил Макс. – Согласно проведенному исследованию, знакомства в столь позднем возрасте плохо сказываются на психическом здоровье, поэтому предпринимаются активные меры к тому, чтобы население остепенялось до тридцати. – Вид у него был совершенно серьезный, хотя Джози уставилась на него с недоверием. – Предполагается, что это будет способствовать социальной сплоченности и снижению числа психических проблем, в частности депрессий, а значит, финансирование смогут направить на иные нужды. К этим выводам в свое время пришел Дюркгейм[15], исследуя самоубийство.

Бет напряглась еще сильнее, а Джози покачала головой, удивляясь тому, каким он может быть убедительным.

– Ничего такого я не слышала, – сказала Бет. – Это в новостях было?

Джози чувствительно ткнула Макса локтем в бок, так что он поморщился.

– Он шутит, Бет, не обращай внимания – просто прикалывается.

Бет слегка улыбнулась, переводя взгляд с Джози на Макса, точно пытаясь понять, в чем тут юмор.