– Разве нам не нужны заложники? – раздраженно бросил Найджел.

– Нет, – ответила Эйвери. – Не нужны. Нам нужна способность обороняться, а подземный лагерь для военнопленных строить не из чего.

– Мы могли бы запереть их здесь.

– И позволить им уничтожить нашу находку? Занимайтесь наукой, доктор. – Эйвери повернулась к Лин и попросила продолжать.

– Родригес останется с одним из боевиков «Китиона» в зоне радиоприема. Он будет передавать результаты моих переговоров с Юрием.

– Переговоров? – пробормотал Найджел. – Или капитуляции?

Лин не ответила. Она подошла к Пейтон, взяла ее за плечи и, не мигая, посмотрела прямо в глаза.

– Я тебя очень люблю.

Пейтон была потрясена. Ее мать проявляет нежность? Да еще и в присутствии чужих людей?

Стену в душе Пейтон прорвали эмоции. В уголке глаза образовалась и скатилась по лицу слезинка. В любой другой момент доктор устыдилась бы и побыстрее вытерла ее, но в этот момент отпустила ее на свободу, как последнюю песчинку в песочных часах, символ проведенного с матерью времени, которое, похоже, подходило к концу.

Севшим от обилия чувств голосом Пейтон ответила:

– Я тебя тоже люблю.

Лин надолго заключила дочь в объятия. Наконец, отпустив ее, она подошла к Адамсу. Даже в тишине подземного зала шепот матери едва доносился до ушей Пейтон.

– Позаботьтесь о моей дочери, старшина. Она для меня важнее всего, что мы нашли в пещере.

Пейтон почувствовала, как по щеке сбежала еще одна слеза. И еще одна. Усилием воли она остановила себя, чтобы не разрыдаться в голос. Она с детства усвоила – работа для матери важнее, и в этой пещере ее усилия увенчались блестящей победой. Лин Шоу лестью, насилием и жертвами не один десяток лет прокладывала дорогу к этой цели. И вот, возможно, в последние минуты жизни вдруг призналась в том, что ей на самом деле было дороже всего на свете – ее дочь.

Как и все дети, Пейтон постоянно пыталась угадать свое место в иерархии материнских предпочтений. Теперь, когда она увидела его, открытие разорвало ей сердце.

Лин повернулась к группе:

– Пошли.

На выходе из подземного зала она задержалась, но так и не обернулась.

– Подождите двадцать секунд, после чего разделитесь и спрячьтесь. Следите за переговорами по рации через наушники и не шумите.

С этими словами она скользнула в проход. Пейтон оставалось только гадать, увидит ли она мать живой еще раз.

* * *

Наскальные рисунки плясали по краям отбрасываемого фонарем светлого пятна, отчего животные казались живыми. Лин помнила, как приходила в эту пещеру с отцом. В тот день она прониклась восхищением перед его работой и решила, что рано или поздно, проделав свой собственный путь, доведет начатый им поиск до конца. Но теперь на карту поставлены не только результаты поисков.

Два идущих впереди боевика «Китиона» в форме британского спецназа остановились, один поднял вверх сжатый кулак. Лин с Родригесом замерли на месте, как и замыкающий группу третий боевик.

Из тени вышли одетые в черные бронекомплекты фигуры с оружием на изготовку и очками ночного видения на лицах.

– Доложите обстановку, – прорычал один из бойцов в черном.

– Они сдаются, – ответил боевик в форме спецназа. – Женщина желает обсудить условия сдачи с Пащенко.

Наемники молча подскочили к Лин и Родригесу и быстро обыскали их.

Один из них ткнул пальцем в «морского котика».

– А он что здесь делает?

– Обеспечивает связь. Остальные будут прятаться, пока она не свяжется с ними. Присматривай за ним. – Боец в камуфляже повернулся к Лин: – Пошли.

* * *

Утренний свет на выходе из пещеры слепил глаза. Лин невольно остановилась и зажмурилась.

Впереди раздался приближающийся топот ботинок. Когда глаза привыкли к яркому свету, она увидела десяток солдат в форме британского спецназа и испанских сухопутных войск, но обутых в чужие ботинки. Никто не позаботился о замене берцев «Китиона» – то ли ради удобства, то ли потому, что пришлось бы сыграть в игру «лишний вон», подбирая нужный размер.

Встретившие их в пещере боевики, очевидно, ввели остальных в курс дела по рации. Лин пропустили вперед.

Внутри информационного центра лежала куча мужских и женских тел в нижнем белье с огнестрельными ранениями. Кучу окружала лужа застывшей крови. Находясь наполовину в тени, лужа казалась черной, похожей на разлитую нефть. Лин не приходилось видеть столь страшных сцен со времен оккупации Гонконга.

– Здравствуй, Лин, – бесстрастно произнес Юрий, словно женщина и не находилась у него в плену.

Лин постаралась успокоить дыхание. Она ответила более жестким тоном, чем собиралась:

– Я пришла поговорить.

– Тогда я послушаю.

– С глазу на глаз.

Юрий прищурился, всматриваясь в ее лицо.

Лин кашлянула, прочищая горло.

– Я готова рассказать тебе то, что ты желаешь знать. Время играет против тебя. И я могу его сократить. Лишь бы она была в безопасности.

Юрий немного подумал, затем обратился к боевику «Китиона», который вывел Лин из пещеры:

– Доложите, капитан.

– Юрий…

– Помолчи, Лин.

Наемник подробно отчитался о том, что произошло в пещере.

Юрий опять задумался, потом спросил еще одного стоящего рядом солдата:

– Положение группы «Браво»?

Тот включил рацию, обменялся парой фраз и ответил:

– Все спокойно. «Морской котик» Лин ничего не говорил и не делал.

Юрий нахмурился:

– Обыщите ее.

Двое наемников пробежали по телу женщины руками – грубо, унизительно тыкая пальцами, ощупывая, похлопывая, потирая. Лин смотрела прямо перед собой с горящим от гнева лицом. Закончив обыск, боец молча кивнул Юрию.

– Ну что ж. Давай поговорим.

Юрий провел ее в небольшой кабинет за информационной стойкой и прикрыл дверь. Лин быстро осмотрела помещение, в том числе все лежащие на столе предметы.

– Это напоминает мне фавелы Рио-де-Жанейро.

Юрий промолчал.

– Тогда мы оба находились в плену. Нас держали в маленькой комнатушке. Наши похитители нас унижали. Сегодня безумец с пистолетом – ты, Юрий.

Лин сделала паузу, надеясь, что ее противник смягчится или как-то отреагирует на ее слова. Не отреагировал.

– Еще не поздно все остановить.

На губах старика мелькнула ледяная улыбка.

– Мы оба прекрасно понимаем – для меня не существует иного пути. «Зеркало» всегда было моей единственной надеждой. – Он приблизился на шаг. – И я только что получил одну из последних недостающих частей.