Догадываюсь, что мне приготовили нечто подобное для первого знакомства с родственниками. Все бы ничего, но таскать на себе гору золота не привыкла. На светских приемах, слава богу, ашкеназцы придерживались традиционной моды. Но это не мешало гнаться за новинками в попытках перещеголять друг друга.

Мое появление запланировали в Майерхофе, где корабль делал длительную остановку. Барон Зельман с сыном сошел на землю, предупредив, что спешит на встречу. В гостинице при станции он на пару часов снял номер люкс, преимущество которого в дополнительном выходе на улицу, минуя холл и других постояльцев. Пока Осип Ааронович действительно занимался делами юридического дома Кальман, Алим при помощи амулета Саввы Никитича проверил помещение на магические устройства. Хозяева могли, если не шпионить, то присматривать за постояльцами ради их же безопасности. После проверки помощник разместил метку в ванной комнате и отправил сигнал готовности магической почтой. Я уже сидела «на чемоданах», смотавшись к источнику за пополнением резерва, а потому сразу активировала «троп». На расстояние почти в четыре тысячи километров уходила прорва энергии.

– Ты в порядке? – прошлась взглядом по ашкеназцу, в национальных одеждах похожего на восточного султана.

– В полном, – кивнул молодой человек. – Как добралась? Без происшествий?

– Как видишь, – развела руками, – жива, здорова и полна сил.

– Вот и хорошо, – вытащил из-под низа инвалидной коляски узел с вещами и протянул мне. – На, одевайся. Возникнут трудности – зови. Дуня на корабле осталась, больше некому помочь, сама понимаешь.

– Справлюсь, – растянула губы в улыбке, ожидая, пока Алим оставит одну.

Через час мы втроем покинули отель и поднялись на корабль, который сразу поднялся в воздух и взял курс на Вену. Вскоре шлюп сбавил ход и полчаса маневрировал, швартуясь в порту австрийской столицы. За это время пассажиры первого класса успели вдоволь налюбоваться завораживающими видами старинного города. Мирьям не без гордости показала башни дворца, где прошло ее детство. А Алим невольно вздрогнул, когда пролетали над зданием храма в Леопольштадте. Ничего, скоро разберемся с проблемой и избавим ашкеназца от болезни. Я видела, в будущем помощник будет ходить и князем обязательно станет. Значит, у нас все получится.

Встречала нас делегация, возглавляемая князем Зарахом Ильягу Леви – дядей Мирьям по матери. Бабушка и дедушка Алима также присутствовали. Едва мы ступили с трапа на причальную башню, как тут же оказались в кругу родственников. Я скромно держалась чуть позади помощника, наблюдая за воссоединением семьи. Матушка у Мусечки – ее точная копия с поправкой на возраст, – прослезилась, обнимая дочку. Дорогого внучка сотню раз поцеловали, крепко обняли и потрепали за щечки. Рахель Эльханан Хай Леви поинтересовалась, покушал ли мальчик, как давно и что подавали на обед. Попеняла Мирьям, что ребеночек исхудал и вид имеет изможденный, заверила, что теперь кровиночка в надежных руках.

– А что это за прелестное дитя цепляется за коляску? – обратила на меня внимание.

– Знакомьтесь, мама, – подоспел Осип Ааронович, – Нина Константиновна Гладьева, – фамилию решили оставить ту, под которой легализовался Игнат.

– Вижу, что Нина Константиновна, –  цыкнула дама на зятя, – не понимаю, что она здесь делает?

– Алимчик желает просить Совет провести обряд и признать девочку кровной сестрой, – с охотой пояснила Мусечка, не давая сыну рта раскрыть.

– А за что такая честь? – Рахель недовольно поморщилась.

– Так, ведь жизнь спасла мальчику, долг за ним образовался.

– И что? По ней сразу видно – не ашкеназских кровей, зачем такая жена? У нас хорошая девушка на примете, из порядочной семьи.

– Мама! Не жена – сестра, ты видно не расслышала? – поправила родительницу Мусечка.

– Все я расслышала! – пробурчала женщина. – Но зачем семье лишний рот? Раз уж спасла Алимчика, пусть женится и содержит. Софа, посмотри на это чудо! – обратилась к жене князя. – Тростинка какая, дунь и переломится. Мирьюшка говорит, внука спасла. За такую невесту калым никто не даст, замуж не возьмет.

Меня о чем-то подобном предупреждали, так что смолчала. Однако непривычно, когда о тебе в третьем лице говорят в твоем же присутствии. У Алима приветственная улыбка давно в оскал превратилась, но это из-за появления Баруха – сына младшего брата князя, претендента на княжеский престол. Именно его подозревали Зельманы в организации покушений.

Молодой человек прихрамывал, опираясь на трость с золоченой ручкой в форме головы леопарда и зеленым камнем, который зверь держал в зубах. Машинально окинула потенциального врага магическим взглядом. Маг разума, как и Алим. Печати, если они есть, незаметны. А вот с ногой проблем не заметила, кроме нарушения кровообращения из-за тугой повязки. Учитывая развитые магические каналы, Барух регулярно тренировался и не испытывал угрызений совести за нарушение ашкеназских законов. Надо предупредить Зельманов, чтобы не болтали лишнего, а то признаются еще, что спутались с магами.

Единственными нормальными людьми среди кучи княжеской родни оказались внучки Софы Ханна и Батуш, погодки лет двенадцати-тринадцати. Они хоть и держались на расстоянии, послушно исполняя родительскую волю, но бросали хитрющие взгляды, обещающие устроить чужачке проверку.

Шумною толпой мы покинули здание воздушного порта и расселись по паромобилям представительского класса. Нас посадили в машину княжича Янгиля Леви, старшего сына главы рода. У наследника частично парализовало левую сторону лица, из-за чего казалось, будто Янгиль постоянно ухмыляется. У самого князя правая рука висела плетью, а плечо неестественно вздернуто кверху. Женщинам повезло, их недуг не коснулся. У многих магические каналы атрофировались, но та же Софа наделена даром. Видно справилась с печатями или переборола, кто знает?

Архитектурный ансамбль княжеского дворца состоял из четырехэтажного здания в виде буквы «Г» с остроконечными башенками, красной черепичной крышей и барельефами по фасаду, ухоженного сада с мощеными дорожками и замерзшим фонтаном. Укрытые белоснежным покровом кустарники и деревья, дорожки, ровные насыпи из снега смотрелись как диковинные владения снежной королевы. И сам дворец из белого камня в ярком свете живого огня выглядел сказочно красивым. Факелы вдоль дороги трепетали языками пламени, а окошки здания – не исключено! – освещались магическими светильниками. Зимние улочки Вены переливались разноцветными огоньками рождественских фонариков, пахли свежей сосной, сдобой и заморскими мандаринами. Я и забыла, что в Европе рождество праздновали до нового года.

Удивительно, как такие разные люди уживались под одной крышей! Близкие родственники жен и мужей отпрысков Леви, дети, внуки поселились во дворце, занимая большую часть дома. Как пояснил Алим, дело вовсе не в том, что кто-то не может себе позволить отдельное жилье, а в том, чтобы держаться вместе. В истории рода уже случалось, что власти изгоняли ашкеназцев с насиженных мест, нападали на отколовшиеся семьи и истребляли под корень. Будто фениксы из пепла, предки ашкеназцев возрождались и вновь начинали сначала.  Еще император Карл Иосиф второй официально признал пользу экономике страны от деятельности семей Кальман, Леви, Апштейн и других.