– Мне жаль, что наш ужин был прерван, Ансель, но, если ты вернешься завтра, мы сможем устроить тебя в конюшню, – говорит она ему, надеясь, что он воспримет эти слова как прощание.

Ансель смотрит на Леопольда.

– На самом деле, Ваши Величества, я надеялся, что смогу присоединиться к вам.

Евгения громко фыркает и даже не пытается этого скрыть.

– Почему, во имя звезд, ты так решил? – спрашивает она. – Это вопрос огромной государственной важности, который не касается… рыбака-неудачника.

– Мама, – Леопольд бросает на нее предупреждающий взгляд, прежде чем снова повернуться к Анселю. – Но я боюсь, что она права.

– При всем уважении, Ваше Величество, но вы принимаете решения, которые затрагивают всю страну, при этом обсуждая их с очень небольшой ее частью. Может быть, вам пригодится голос кого-то менее знатного происхождения?

Софрония хочет возразить, но она знает, что это верный аргумент. В совете ее матери есть несколько членов торгового класса Бессемии, и она всегда говорила, что разные точки зрения могут быть полезны. Софронии просто не нравится точка зрения Анселя. Брови Леопольда на мгновение нахмуриваются, и он неуверенно смотрит на мать, а затем на Софронию.

– Леопольд, – обращается к нему Евгения. – Ты не можешь об этом даже думать.

– Он прав, – возражает Леопольд. – Мы обсуждаем здесь возможность войны, мама. Войны, которая затронет в основном тех, кто находится за стенами дворца. Если я хочу создать лучший Темарин, мне нужно услышать мнение тех, кто в нем живет. Он остается.

С этими словами Леопольд входит в комнату и опускается в кресло во главе большого дубового стола.

– Спасибо, Ваше Величество, – благодарит Ансель, склоняя голову, перед тем как последовать за Леопольдом в комнату и занять место слева от него – сиденье, которое обычно принадлежит Евгении. Со сжатой челюстью и убийственным огнем в глазах Евгения садится рядом с Анселем, а Софрония занимает свой обычный стул справа от Леопольда.

Через несколько секунд появляются лорд Ковье и лорд Вернинг, занимающие два оставшихся места за столом. Они оба озадаченно смотрят на Анселя, но вслух не сомневаются в его присутствии. Вместо этого лорд Ковье прочищает горло и начинает.

– Согласно нашим источникам, лорд Савель был арестован несколько дней назад. Среди его вещей нашли флакон со звездной пылью, и они говорят, что он хранил его, потому что является эмпиреем, использующим звездную магию, чтобы навредить королю Чезаре. Никогда не было никаких доказательств того, что Савель – эмпирей, а что касается звездной пыли… ну, он знал, что ему потребуется отказаться от магии, когда получил свой пост. Он занимал его в течение двух десятилетий без малейшего намека на проблему, если не считать того несчастного случая с его незаконнорожденной дочерью. Мне трудно поверить, что все так внезапно изменилось.

Евгения вскакивает.

– Как я уже говорила, Чезаре всегда был непостоянным, и мы слышали, что его паранойя все усиливается. Эти обвинения – в лучшем случае плод его воображения, в худшем – надуманный предлог, чтобы заставить нас вступить в новую войну. А если он хочет войны, мы можем ее ему дать.

– На какие деньги, Евгения? – спрашивает Софрония, прежде чем успевает остановиться. Это может входить в план ее матери, но это также входит в планы Евгении, а она лучше всех знает, насколько плохо экипирован Темарин. Они не выиграют войну.

– Мы найдем деньги, – заявляет Евгения, как будто их можно просто достать из-за дивана в гостиной. – Казнив лорда Савеля, они объявят войну. У нас нет выбора, кроме как защищать себя и своих соотечественников.

– Ваши соотечественники возьмут на себя все расходы и бремя, – говорит Ансель, наклоняясь вперед. – Во время последней войны с Селларией я еще не родился, но слышал истории от родителей, и они сказали, что налоги значительно выросли. В некоторые месяцы они даже удваивались.

– Конечно, вы не хотите сказать, что есть цена, которую вы не готовы платить за свою страну… – начинает лорд Ковье, но потом хмурится. – Вы кто?

Леопольд быстро и рассеянно его представляет, а лорд Ковье и лорд Вернинг обмениваются презрительными взглядами.

– Ваше Величество, Темарин не может позволить себе войну, – снова говорит Ансель, – люди уже страдают.

Леопольд хмурится.

– Сколько стоит война? – спрашивает он, оглядывая стол.

– Что ж… э… сложный вопрос, – откашливается лорд Вернинг.

– Тогда давайте не будем усложнять. Назовите мне среднюю ежемесячную стоимость последней войны с Селларией, а также подробно рассмотрите, откуда поступили деньги на ее оплату. Сколько из казны, сколько из налогов, сколько из других источников.

Лорд Вернинг моргает.

– У меня сейчас нет этой информации, Ваше Величество.

– Тогда идите и найдите, – ворчливо велит Леопольд и проводит рукой по волосам. Лорд Вернинг колеблется несколько секунд, но потом отталкивается от стола и, бросив через плечо на Леопольда сбитый с толку взгляд, спешит прочь из комнаты.

– А где посол Селларии? – продолжает Леопольд. – Я хочу, чтобы его постоянно охраняли.

– Вы хотите сделать лорда Фиорелли пленником? – спрашивает лорд Ковье, неуверенно глядя на Евгению.

– Лорд Фиорелли может оказаться единственным козырем, который у нас есть, и я не собираюсь позволить ему ускользнуть обратно в Селларию, когда он узнает обо всем этом беспорядке, – говорит Леопольд, глядя на одного из гвардейцев, стоящих у двери. – Иди, приставь к нему одного из своих людей.

Перед уходом гвардеец быстро кланяется.

– Как бы я ни сочувствовал вопросу стоимости, Ансель, – поворачивается к нему Леопольд, – на карту поставлены более важные факторы. Король Чезаре планирует убить моего посла. Моя мать права – это уже война. Кто сказал, что в следующий раз он не пересечет границы Темарина? Есть и еще один аспект, более личный.

– Да, что касается принцессы Беатрис… – начинает лорд Ковье, глядя на лежащие перед ним бумаги, и сердце Софронии спотыкается. Беатрис в порядке, она должна быть в порядке.

– От наших шпионов поступали сообщения, что лорд Савель и принцесса Беатрис сильно… сблизились. Они ужинали вдвоем и гуляли вместе в морском саду, когда никого не было рядом. Один из наших шпионов предполагает, что эта близость могла стать настоящей причиной его заключения.

Софрония изо всех сил пытается сохранить бесстрастное лицо, хотя знает, что в этих слухах есть правда. Беатрис сама сказала ей об этом, когда написала, что ей нравились их совместные прогулки, даже нравился этот мужчина. Но все же она предала его, думает Софрония, потому что выполняла свое задание.

Точно так же, как задача Софронии – подтолкнуть Леопольда к объявлению войны. Как только с помощью печати короля Варфоломея она заключит союз между Фривом и Темарином, Фрив сразу же следом вступит в войну, и это сделает все три страны настолько уязвимыми, что бессемианские силы смогут победить их без особых усилий.