Его перо задвигалось.

Писать гусиными перьями весьма старомодно. Но Лиза понимала, почему медиум выбрал именно это орудие: скрип пера служил зловещим аккомпанементом злобной гримасе мистера Смита, пока тот строчил, строчил и строчил. Временами он начинал задыхаться, жадно ловил ртом воздух и отрывал перо от бумаги, словно проплывавшие перед ним видения были слишком ужасны, чтобы облекать их в слова. Потом его рот кривился и открывался в беззвучном крике, мистер Смит яростным взмахом руки макал перо в чернильницу и вновь начинал писать.

Элизабет вдруг почувствовала, что ее разбирает неуместный смех. Она поспешно закусила губу, не желая так нелепо испортить ею же задуманное развлечение.

Наконец после долгого ожидания, показавшегося Лизе утомительным и скучным, поскольку смеяться было запрещено, мистер Смит с шумным вздохом отшвырнул перо, отчего стоявшие рядом дамы взвизгнули и отпрянули, боясь испачкать чернилами платья. Не замечая хмурых, недовольных лиц зрителей, Смит выпрямился и помахал в воздухе листком бумаги, то ли чтобы дать чернилам высохнуть, то ли из желания выставить себя буйнопомешанным с отвратительным почерком.

— Слушайте! — вскричал он. — Послания из потустороннего мира! — Он поднес листок к лицу и начал читать. Его голос упал до невнятного бормотания, так что зрителям пришлось подойти ближе, чтобы разобрать слова. — Сильфида с позлащенными солнцем волосами восторжествует, выступив из тени, — быстро проговорил медиум. — Она оправится от горя, феникс возродится из пепла.

— Миссис Халл, — взволнованно выдохнул Уэстон. — Должно быть, это о вас, миссис Халл!

— О, я не знаю, — преодолев застенчивость, пролепетала Джейн. Лиза предсказывала ей скорую свадьбу, еще до Рождества. — Мне не хочется думать…

— Но это чудесное предсказание, — заверил ее Уэстон. — Вас ждет успех!

Лиза недовольно нахмурилась: его голос звучал слишком восторженно. Похоже, Уэстон принимал шарлатанские пророчества Смита за чистую монету.

Неожиданно бормотание медиума сменилось грозным рычанием.

— Когда разобьется зеркало, меж отражениями двойниками проляжет трещина. Их разделит новый образ, таящий в себе опасность! Берегитесь трещин! Не дайте себя расколоть!

Теперь все повернулись к Хоторнам, к которым более, чем к остальным, подходил эпитет «отражения-двойники». Кэтрин выразительно закатила глаза.

— Чушь собачья, — пробурчал Найджел.

— Воюющие венценосцы падут, пораженные змеем, явившимся из преисподней! — вскричал мистер Смит. — Лишь один уцелеет, чтобы укрепить величие своего престола, и ему достанутся все плоды победы!

— Это какая-то бессмыслица, — пожаловался Тилни. — Разве что среди нас скрывается пара принцев? Но мне в это не верится.

— Лорд Форбс состоит в отдаленном родстве с Габсбургами, — весело заметила баронесса. — Но уверяю вас, он ссорится лишь со своими охотничьими собаками.

Барон недовольно хмыкнул.

— Я мог бы постоять за себя в бою.

— Ну конечно, дорогой, — примирительно проговорила леди Форбс.

Мистер Смит громко кашлянул, прочищая горло.

— Так мне продолжать?

Элизабет лениво отметила про себя, что в прошлом медиум, должно быть, был дворецким. Своей холодной властностью он напоминал Ронсона.

— Конечно, просим вас, — отозвался Холлистер. — Мы слушаем затаив дыхание.

Какая жалость, что Холлистер слишком напорист. Лизе всегда нравилось в мужчинах остроумие. Впрочем, возможно, в конце концов она остановит свой выбор на этом мужчине, если только обнаружит в нем больше тонкости и нежности.

Лиза в досаде закусила губу. Ну и лгунья! К чему притворяться и обманывать себя? Ей нет нужды влюбляться, чтобы выйти замуж. Как нет нужды вступать в брак, чтобы жить с разбитым сердцем. Она лишь причиняет себе боль, бросая украдкой взгляды на Майкла.

— Темноволосая чаровница заставит голос умолкнуть, открыв его истинную первопричину, — провозгласил мистер Смит. — Придет новая жизнь в согласии с собой.

Лиза невольно вздрогнула, поняв, что пророчество относится к ней. Ее охватило неприятное, тревожное чувство.

— Это о вас? — спросила Кэтрин.

— Ответ знают только духи, — беззаботно отозвалась Лиза, но по спине ее пробежал холодок, рука сама собой потянулась к затылку. Предсказание — всего лишь пустая болтовня ловкого актера. Глупо придавать ей значение хотя бы на минуту. Голос матери не слышен на самом деле. Это лишь игра воображения, не более.

Смит принял напыщенный вид.

— Брат короля увидит, как повторится его история, — торжественно проговорил он. — Распутство матери и непотребство жены превратят властителя в фигляра, в шута, над которым будет потешаться весь двор.

У Элизабет перехватило дыхание. Можно было не спрашивать, к кому обращено это послание. Среди гостей был лишь один человек, чей брат не уступал в величии наследникам престола.

Царивший в зале полумрак скрывал выражение лица Майкла. Фигура его оставалась неподвижной, не выдавая чувств. Повисла напряженная звенящая тишина. Лиза почувствовала, как в ней закипает гнев.

— Продолжайте, — резко сказала она, выступив вперед. — Каким будет ваше следующее предсказание?

Мистер Смит обиженно фыркнул.

— Это не предсказания, мадам, а послания от обитателей туманных сфер.

Невыносимая напыщенность.

— Так зачитайте нам следующее послание.

Медиум взглянул на свой листок.

— Повредившийся рассудком властитель лишится фальшивого величия. Король сам заточит себя в темницу…

— Довольно о королях, — оборвала его Элизабет. Заметив краем глаза какое-то движение, она повернулась и увидела, как Хоторны обменялись многозначительной усмешкой. Самодовольной усмешкой. Лиза начала догадываться, какие новости заключались в письме от Нелло. О странностях в поведении брата Майкла заговорили. Должно быть, не ей одной пришло в голову, что предсказание можно купить. — Другое послание, — предостерегающим тоном произнесла она. — Что-нибудь более…

Она осеклась, когда Майкл выступил из полумрака на свет.

— На самом деле я нахожу это любопытным, — возразил он, глядя на Лизу. — Сделайте милость, мистер Смит, продолжайте.

Он говорил самым любезным тоном, с равнодушным выражением лица. Но, обращаясь к Смиту, Майкл перевел взгляд на Хоторнов и улыбнулся. Эта улыбка напомнила Лизе оскал волка, заметившего добычу.

Лица Хоторнов тотчас вытянулись, усмешки исчезли. Даже медиум замялся в нерешительности, бросая взгляды то на листок, то на Майкла.

— Хм… э… — невнятно пробурчал он и перевернул листок. — Мидас, немало заплативший, чтобы занять достойное место в обществе, узнает…

— О, полагаю, этого довольно, — протянул Холлистер. Злые языки поговаривали, что он купил себе титул барона. Намек медиума явно не доставил ему удовольствия. Холлистер выглядел хмурым. — Кто хочет глоток вина?