— Если только… — «Если только речь не идет о вас». — Главное, правильно выбрать женщину, — медленно произнес Майкл. «Боже! Мы лишь мучаем друг друга. Проклятие! Это невыносимо».

— И что это значит? — спросила Элизабет. — Так вот почему вы отказываетесь уступить требованиям вашего брата? Вы живете в ожидании встречи с правильной женщиной?

Майкл молчал, неотрывно глядя на нее, сдерживая слова, готовые сорваться с его губ, и отгоняя прочь мысли, которые не мог высказать. Элизабет подняла голову и гордо, едва ли не дерзко вздернула подбородок. Несколько долгих мгновений они смотрели друг другу в глаза. Майкл первым отвел взгляд, до боли прикусив язык. Странно, что он не ощутил вкуса крови во рту.

— Что ж, — произнесла Элизабет. — Желаю вам удачи, милорд. Возможно, ожидание не разочарует вас. Как вы верно упомянули, грядущий сезон сулит блестящие перспективы, даже мужчины получат возможность поправить свои денежные дела.

Майкл повернулся к ней так резко, что она вздрогнула.

— Черт возьми, Элизабет! Вы хотите, чтобы я высказал все начистоту? Я ведь это сделаю, вы знаете. Я скажу это вам и любому, кто пожелает услышать, включая моего брата.

Ее молчание, упрямое и вместе с тем малодушное, отозвалось в нем болью, глухой досадой, будто Элизабет подвела его к краю обрыва и отступила. Он схватил ее за локоть и притянул к себе, зарывшись пальцами в густую копну волос. Прическа ее сбилась, шпильки посыпались на кирпичный пол террасы. Майкл завладел губами Элизабет. Жадно, порывисто, без нежных прелюдий. Его язык скользнул в глубину ее рта.

Видит Бог, так и должно было случиться. Этого жаждало все его существо. Обладать ею снова и снова. Обладать всецело, дни и ночи напролет. Горячие ладони Элизабет сомкнулись у него на талии и двинулись вверх, ногти впились в его плечи, словно она испытывала ту же жажду, то же отчаянное желание. Голова ее запрокинулась, из горла вырвался сдавленный стон. Майкл прижимал к себе ее гибкое, податливое тело, он не разомкнул бы объятий, даже если б ему грозила смерть. Их могли увидеть из окон или сквозь застекленные двери справа от террасы, но Майкла это не заботило. Он терзал ее рот зубами, жалил языком. Когда Элизабет попыталась отступить в сторону, он глухо зарычал:

— Не двигайтесь. — Его губы сдавили мочку ее уха, и тело Элизабет затрепетало. Майкл знал, что ей это нравится. Его охватила дикарская радость обладателя. Он один мог доставить ей наслаждение, он раскрыл ее маленькие секреты. — Холлистер целовал вас так? — прошептал он, обжигая ей щеку своим дыханием. — Целовал?

— Он не… прикасался ко мне, — тихо призналась Элизабет. Заключив в ладони его лицо, она потянулась губами к его губам. Ее нежные губы не знали жалости, они мучили, дразнили, впивались, причиняя боль, и Майкл с наслаждением уступал их натиску. Он упивался этой сладкой мукой, мечтая испытать вновь счастье обладания, почувствовать тяжесть тела Элизабет, ощутить, как ее пальцы погружаются ему в волосы и ерошат их, будто желают вырвать.

Но наверху блестели окна, а справа — застекленные двери.

— Сюда, — хрипло прошептал Майкл, подталкивая Элизабет к небольшой нише в стене, невидимой из окон. Но первый же шаг развеял чары, и Элизабет, еще мгновение назад пылавшая страстью, принялась яростно вырываться, тряся головой и шепча гневные слова. И хотя грозная дикая сила, что бурлила в нем, застилая глаза мутной багровой пеленой, побуждала его схватить Элизабет в объятия, оттеснить в темноту и заставить отозваться на зов, звучавший в ее душе, он выпустил ее. Потому что, черт возьми, он не желал уподобляться своему отцу. Только негодяй способен насильно навязывать свою волю…

Попятившись, Элизабет споткнулась о колокольчик, послышался надтреснутый звук. Замерев, она посмотрела под ноги и пробормотала бранное слово, способное повергнуть Уэстона в шок, от которого тот не оправился бы до конца своих дней. Подхватив колокольчик, Элизабет прижала его к груди. Потом резко повернулась, бросилась к двери и проскользнула в дом, не сказав больше ни слова.

Оказавшись по другую сторону застекленной двери, она на мгновение обернулась. Майкл не знал, что прочла Элизабет на его лице, но прежде чем исчезнуть, она прижала ладонь к стеклу. Майкла пронзила боль, словно по сердцу полоснули ножом.

Это было похоже на прощание.

Лиза убежала с террасы. Сбежала как последняя трусиха. Она замедлила шаг лишь у входа в гостиную, испугавшись, что кто-то из гостей заметит ее бегство.

Ее внимание привлек негромкий шум голосов. Обернувшись на звук, она увидела, как Тилни пытается оттеснить Мейтер в угол комнаты. Она тотчас остановилась и, крутнувшись на месте, зашагала обратно.

— Какие прелестные глазки, — говорил Тилни. Мейтер близоруко моргала, вытянувшись перед ним.

Боже праведный! Лиза и думать забыла о собственных тревогах. Она не разъярилась бы сильнее даже при виде мальчишки, тычущего палкой в беззащитного щенка.

— Тилни! — гневно воскликнула она, заставив лорда подскочить на месте и выпрямиться. — Ступайте прочь! — прикрикнула она прежде, чем Тилни успел отпустить какую-нибудь остроту, чтобы скрыть замешательство. — Поищите Кэтрин или миссис Халл, если желаете пофлиртовать. А у моего секретаря есть более важные дела, и надеюсь, что впредь вы будете об этом помнить.

Изогнув бровь, Тилни устремил взгляд в пустое пространство между двумя женщинами.

— Понятно, — чопорно произнес! он и, поклонившись, покинул гостиную.

Когда Лиза закрыла за ним дверь, Мейтер заговорила:

— Я легко справилась бы с ним, мадам.

— О, не сомневаюсь. — Лицо Мейтер пылало багровым румянцем, и это еще больше рассердило Лизу Она терпеть не могла мужчин, которые преследовали служанок, роняя свое достоинство. — У вас такой обширный опыт общения с мужчинами! Обучаясь на курсах секретарей, вы разбили немало сердец. Думаю, ваш путь просто усеян трупами несчастных!

Мейтер встретила сарказм слабой улыбкой.

— Вы бы удивились, узнав, с чем приходится сталкиваться секретарю. Мы привлекаем мужчин не лучшего сорта.

Пунцовая краска медленно сходила с лица секретаря. Мейтер казалась невозмутимой, словно домогательства Тилни оставили ее равнодушной. Однако Лизе хотелось ее заверить, что в этом доме ей бояться нечего. Хозяйка Хэвилленд-Холла сумеет укротить своих гостей.

— Если впредь кто-нибудь еще станет докучать вам, дорогая, — кто угодно, пусть хоть правитель мелкого государства, — кричите. А еще, надеюсь, вы сумеете лягнуть мужчину так, чтобы он пожалел, что родился на свет?

На мгновение Мейтер пришла в замешательство, потом широко улыбнулась.

— Мадам, как забавно, что вы спросили! Это первая премудрость, которой учат на курсах секретарей!

— Что ж, прекрасно. Значит, мы друг друга поняли.

— Да, — пробормотала Мейтер. — Вы очень добры, мадам.

— Глупости. А где ваши очки?