Оставив Феликса «на хозяйстве», Петерс первым делом поехал в Аничков дворец, где квартировала Красная гвардия, которая и занималась до сего дня обеспечением порядка на улицах Петрограда. Занималась неплохо, судя по тому, что на улицах Петрограда даже ночью было спокойно и тихо.

Селектор а по сути устройство громкой связи негромко звякнуло, и искажённый отвратительным динамиком голос адъютанта известил о том что прибыл товарищ Петерс.

– Петерс, Петерс, Петерс. – Борис задумчиво побарабанил пальцами по столу, припоминая, что же это за овощ такой и с чем его едят, но, не вспомнив, нажал клавишу ответа. – Запускай.

– Товарищ Анненков? – Вошедший мужчина был широкоплеч, коренаст и имел пронзительный взгляд серых глаз. – У меня мандат от товарища Ленина. Хочу забрать у вас все дела по контрреволюционерам и бандитам.

– Дела? Ну, картотеку вы можете забрать там, где она и была у товарища Кошко, кстати, рекомендую вам его как ценнейшего специалиста…

– Царского ищейку? – Брови Петерса сошлись у переносицы.

– Так. Чтобы не было недопонимания между нами. Товарищ Романов передал свою власть не кому-то, а именно большевикам и товарищу Ленину. И сейчас товарищ Романов работает в Управлении картографии в секретном отделе, и он такой же советский служащий, как вы или я. То же самое касается Аркадия Францевича Кошко и его многочисленных коллег. Личные дела сотрудников сыскного управления были рассмотрены на коллегии Петроградской парторганизации, и никаких претензий к товарищам нет. Что же касается тех, кем мы занимались, могу выдать ящик стреляных гильз. Приобщите к делу.

– Вот так, да? – Петерс неожиданно рассмеялся. – Лихо вы, товарищ Анненков. А как насчёт людей?

– Людей не дам. – Борис негромко хлопнул ладонью по столу, прекращая всякую дискуссию на эту тему. – Мне ещё военную контрразведку создавать, да разведывательные органы, так что самому не хватит. Но могу подсказать, где можно поискать.

– Это где же? – Петерс сразу заинтересовался.

– А вы подружитесь с Кошко да с Владимиром Гавриловичем Филипповым. У них довольно много грамотных специалистов, и кое-кого можно переманить без ущерба делу. Зря морщитесь, товарищ Петерс. Крестьянин и при царе отлично пахал землю, рабочий стоял у станка, солдат защищал страну, а полицейский ловил бандитов. Это просто имперские волкодавы. Дайте им другую цель, покажите, что они нужны и важны для страны, и не будет у вас преданнее работников.

– Ну, возможно.

Они поговорили ещё с полчаса, и Петерс отбыл, пообещав заходить по возможности. А стоило двери за латышом закрыться, как в кабинет вошёл Львов.

– Слушай, это у тебя не Петерс был? – Глеб покачал головой.

– Он. – Анненков кивнул и внимательно посмотрел на друга. – А что с ним не так?

– Да с ним всё не так. – Львов присел в кресло и ловко метнул фуражку на рожок вешалки. – Есть мнение, что подстукивает наш товарищ Петерс английским друзьям.

– Агент?

– Нет, не агент, а скорее агент влияния. Знаешь, кто у него жена? Некая Мэйзи Питерс, в девичестве Фримен – дочка одного лондонского банкира. А в любовницах ходила мадам Шеридан. Широко известная в богемных кругах скульптор, художница и поклонница жёстких отношений.

– Вот жешь террариум. – Анненков вздохнул. – Ну и чего, актировать будем?

– Да хорошо бы. Только вот организатор он действительно прекрасный. Да и секретов у нас пока особенных нет. Но на крючке держать нужно.

Лиза Конвей прибыла в Петербург, имея на руках рекомендательные письма почти ко всей большевистской верхушке, так как в ссылках коммунисты не чурались заводить связи с европейскими социалистами и деятелями культуры. Но одно письмо она хранила отдельно и так, что его не нашли бы даже при самом тщательном обыске. Письмо от их общего друга к Янису Петерсу, недавно возглавившему политический сыск революционной России.

Красивая и эффектная дама, с умопомрачительно длинными стройными ногами и огромными зелёными глазами появилась в Аничковом дворце и, произведя эффект разорвавшейся бомбы, вызвала обильное слюноотделение у мужчин и приступы горячей пролетарской ненависти у работавших там женщин.

С Петерсом удалось встретиться лишь через неделю, и Лиза с лёгкой смешинкой наблюдала, как он хмурится, вчитываясь в текст, напечатанный на листе папиросной бумаги.

Впрочем, там не было ничего порочащего. Старый знакомый интересовался, как у Яниса идут дела, передавал небольшой сувенир в виде толстой пачки денег и длинной колбаски золотых монет, а также просил свести накоротке Лизу со всеми, кто ей будет нужен.

– Ну и кто же вас интересует? – Петерс сжёг бумагу в пепельнице и пристально посмотрел на девушку.

– Я тут относительно недавно, но полагаю, что прежде всего это господа Анненков, Львов, Сталин и Ленин.

– К Ленину не подобраться. – Петерс отрицательно покачал головой. Появляется только на крупных заседаниях и никогда не выходит в кулуары. А вот с Львовым и Анненковым можно. Через три дня заседание Петербургского городского комитета партии, и они там будут оба. Но хочу предупредить. Это очень опасные люди. – Петерс вздохнул. – Если то, что о них говорят, правда хотя бы наполовину, это, пожалуй, самые опасные люди в России.

– Не беспокойтесь. – Лиза сверкнула белозубой улыбкой. – И не таких хищников в клетку сажали.

Заседания Горкома, которые некоторые из присутствующих всё время пытались забалтывать политическими агитками, жёсткой рукой Львова сводились к вопросам повседневной жизни города и обороны, что, кстати, было оценено Лениным, тоже не любившим пустопорожнюю болтовню.

На этот раз докладывал начальник городских складов продовольствия и руководитель городского управления Комиссариата внутренних дел. Оба «отстрелялись» довольно быстро и, получив в равной доле нагоняй за упущения и похвалу за достижения, удалились в зал, а Иосиф Сталин, выступивший последним, призвал налаживать на заводах Петербурга выпуск продукции, необходимой селу, так как посевная была не за горами, а обменный фонд для закупок зерна непозволительно скуден.

Отзаседав всего три часа, что было очень хорошим временем для тягучих партийно-хозяйственных собраний, весело гомонящая толпа вышла на лёгкий апрельский морозец, в ожидании автобусов, которые должны были развести делегатов по городу. Сталин, Ленин и ряд товарищей загрузились во вместительный «Руссо-Балт» и поехали в Аничков дворец, а Анненков со Львовым стояли у поджидавшей их «Минервы», перекуривая.

– Товарищ Анненков? – Янис Петерс подошёл ближе и пожал протянутую руку. – А мы тут с товарищем из Австралии обсуждаем проект военной реформы…

Анненков бросил всего один взгляд на красавицу в теплой шерстяной шинели с меховым воротником и понял, что это лицо никогда не видело испепеляющего австралийского солнца.

– Да, товарищ. Нас очень заинтересовала ваша концепция военного строительства в русле мировой революции.