— Скромные, — ответила лаконично. Дела и в самом деле шли потихоньку, книга бестселлером, увы, не стала, но я не собираюсь сдаваться. На полученное недавно жалование попробую издать историю про Нильса, а еще дешевенькую книжицу с разными рецептами, которые начинаются со слов: «Если к вам пришли гости, а у вас в холоднике лежит кусочек ветчины, старого сыра и черствая булка, вы можете сделать пиццу…»

В затеях не уверена, ночами мучаюсь от сомнений, однако после скептичных взглядов Веспверка готова копытами землю рыть, лишь бы доказать, что я не легкомысленная девица, а умная и целеустремленная особа, способная распоряжаться своей жизнью с умом.

— Я верю в вас, Корфина, — промурлыкал горделивый засранец, смакуя мясной медальон в сливовой подливе со специями.

— Я тоже верю! — чистосердечно поддакнул Вейре, не понимая ерничанье отца.

«Издевайся-издевайся! Чтобы заработать, я даже шокирующие порнороманы напишу в стиле 50 ОС!» — представив, как героя, очень похожего на Освальда порет домина, улыбнулась. В печенках сидит уверенность Веспверка, что он самый умный, мудрый и все-все о жизни знает. Хотя по настоящему возрасту я его ровесница.

— Может, вам, Корфина, написать историю про милую принцессу. Дамам нравятся подобные истории, — намекая на заботу, протянул мне булочку. Пришлось взять.

— Про каркающего ворона напишу, — пообещала мстительно и откусила приличный кусок. Надоело изображать леди, кушающую по чайной ложечке.

— Да, уже заметил, вы тяготеете к крысам, воронам… — не унимался герцог. Казалось, чем сильнее я защищаюсь, тем интереснее ему доводить меня.

— Не люблю истории про принцесс. Если у вас, Ваша Светлость, много идей — напишите свою историю. Хоть про принцессу, хоть про двух, — и не менее ехидно улыбнулась, намекая на взрослую тему. — Благо, опыт вам позволяет.

— Правда? Вам интересен мой опыт?

Я красноречиво вздохнула, закатила глаза, как прежде делал он, и далее весь обед отмалчивалась, чтобы на пределе терпения не наговорить лишнего.

Пообедав, встала из-за стола и хотела пойти с Вейре в сад, как Освальд огорошил:

— Вам хватило занятий с мадам Элегной, чтобы усвоить правила придворного этикета?

— Наизусть помним, — поморщились мы с Вейре. До тошноты надоело на каждом занятии кланяться привередливой старухе, изображавшую то короля, то королеву, то знатную даму. Из-за поклонов и приседаний каждое занятие походило на урок физкультуры.

— Замечательно! — широко улыбнулся герцог. — Тогда собирайтесь: едем во дворец!

— Что? Прямо сейчас? А… а… я хотела… — да блин, у меня свои планы! Я как раз придумала, где можно успешно продавать книжки с рецептами.

— Корфина! — прорычал Освальд, и я отправилась собираться.

Мадам Элегна и в правду отработала с нами сцену встречи с королевой до автоматизма, но я все равно боялась. И пока служанка завивала волосы, нервно перебирала в памяти правила.

Потом Освальд вручил платье для приема, которое на удивление мне очень понравилось. Светло-стальное, шелковое, с рукавом в три четверти и небольшим шлейфом, строгое и нарядное одновременно. Надев его, я почувствовала себя принцессой. Что ни говори, однако у герцога вкус и впрямь отменный.

— Хорошо, — оглядев меня, стоящую напротив зеркала, он остался доволен. — Не хватает лишь украшения. — И достал из кармана коробочку. — Примерьте.

Я осторожно взяла ее, открыла и ахнула, увидев подвеску из прозрачного, голубоватого камня с цепочкой.

— Она ваша. Считайте, это мое извинение за некоторую грубость. Иногда я бываю суров.

Удивленная и подарком, и подобием признания вины, я стояла в оцепенении и не знала, что сказать. На миг мне даже почудилось, что это неспроста, но тут же взяла себя в руки.

«Лиляфина! Фу! Романтичные бредни на пустом месте испортили жизнь не одной наивной девочке, так что держи сердце холодным, а голову светлой», — осадила себя.

— Очень красивая подвеска, но мне неловко принимать ее, — вернула Освальду коробочку.

Он обошел меня, встал со спины и без лишней суеты, ловко застегнул застежку цепочки на моей шее.

— Вам к лицу, — прошептал чувственно. От его теплого дыхания волоски защекотали шею, и по коже прошел озноб, оставивший свидетельства моего смущения — мурашки.

Освальд продолжал стоять совсем рядом, у плеча, и явно наслаждался моей реакцией. В его глазах даже появились озорные огоньки. Я же закусила губу, судорожно гадая: как быть и что сказать? Впервые получаю дорогой, просто роскошный подарок. И осложняется все тем, что герцог мне не родственник, не жених, не друг…

— Спасибо, — только и смогла произнести, краснея под пристальным мужским вниманием.

— Пора, — Освальд подставил локоть, дождался, когда приму его руку, и повел меня вниз, где нас уже ждал Вейре.

Путь от особняка до дворца короткий. Вот только сели в экипаж — и уже миновали второй кордон дворцовой стражи. От волнения меня бросало то в жар, то в холод, и я едва не запнулась на одной из многочисленных лестниц.

— Спокойнее, — покровительственно улыбнулся Освальд. — Вам всего-то придется поклониться, помолчать, а потом спиной выйти из зала. Неужели не справитесь?

— А я не боюсь! — Вейре шел с отцом за руку, согласно статусу, впереди меня. — И вы не бойтесь. Мы же с вами!

Ну как не улыбнуться?

— Уже не боюсь, — успокоила малыша, хотя сердце по-прежнему билось гулко, отдаваясь легкой болью в висках.

Скрываясь за широкой спиной Освальда, я мельком рассматривала золоченую лепнину, резные панели, монаршие портреты и вычурные вазы с огромными букетами, заполнявшие нескончаемые переходы и галереи. Готова идти хоть два часа, только бы оттянуть момент аудиенции. Пусть выгляжу не хуже остальных, однако не привыкла к рангам, титулам, поклонам, заискиванию… А тут все пропахло этим.

— Королева-мать предпочитает чинность и степенность. Двигайтесь без спешки, выдерживая поклоны. С уважением, но не пресмыкаясь, — тихо предупредил герцог, даже спиной чувствовавший мое напряжение.

Неужели так видно, что я нервничаю?

Выпрямила спину и постаралась взять себя в руки.

— А можно я подожду вас за дверью?! — шепнула Освальду на повороте.

Он остановился, обернулся, оглядел меня с ног до головы и припечатал:

— Стоит оставить вас без присмотра — кто-нибудь попытается втереться в доверие.

— Так и будете попрекать?

— Вдобавок у вас язычок острый, что с вашим нравом и доверчивостью может плохо закончиться.

— Тогда зачем взяли с собой? Вы бы и без меня справились с Вейре.

— Чтобы посмотреть, как вы растерянно хлопаете ресницами. Мило смотритесь.

— Ну, конечно! — фыркнула я. — «Быть подлизой» — ваш девиз?