Командование 11-й гвардейской армии постаралось укрепить фронт 1-го и 25-го танковых корпусов частями 36-го гвардейского стрелкового корпуса, который уже 18 июля начал совместные действия с танкистами в направлении Хотынца. Отметим, что до этого населенного пункта оставалось пройти всего около 10–15 километров. Однако сил для решающего рывка уже было мало. Так, в 1-м танковом корпусе имелось на ходу всего 33 танка. Тем не менее 18 июля пехотные части заняли станцию Малое Юрьево, перерезав, таким образом, дорогу Орел — Карачев на узком участке. Уже после войны, анализируя ход операции, а также говоря о просчетах, генерал С. М. Сандалов отмечал, что лишь переброска 3-й гвардейской танковой армии в полосу наступления армии Баграмяна, как изначально предлагалось командующим бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии генералом Я. Н. Федоренко, могла коренным образом изменить ситуацию. К сожалению, этого не было сделано[235].

В последующие дни наступления непрерывные налеты немецкой авиации продолжались. Находившийся при штабе 1-го танкового корпуса старший офицер Генерального штаба полковник А. И. Харитонов так описывал события 18–20 июля в своем отчете: «18.7. Авиация противника с преобладающим количеством штурмовиков по-прежнему висит в воздухе безнаказанно, почти на бреющем полете расстреливает наши танки, делая по 8–10 пробоин. 20.7 наша авиация до 14.00 отсутствовала, до 18.00 была в очень незначительном количестве. Авиация противника при наших активных действиях активизируется, при наших остановках также прекращает вылеты»[236]. Потери частей 1-го танкового корпуса были весьма чувствительны. Так, только 89-я танковая бригада потеряла 19 июля сгоревшими 4 Т-34, штабную машину и рацию РСБ. Кроме того, еще 5 Т-34 было подбито. На следующий день немецким летчикам удалось подбить еще три танка[237].

Ставка с тревогой следила за развитием наступления 11-й гвардейской армии. После недели ожесточенных боев становилось все более очевидно — задачи по окружению Болхова и выходу к шоссе Орел — Карачев распыляют силы армии Баграмяна. За восемь дней сражения ее соединения продвинулись более чем на 70 километров, в то время как фронт прорыва расширился до 150 километров. Для продолжения наступления срочно требовались резервы. Уже 18 июля было принято решение о передаче в состав Западного фронта 4-й танковой армии, 11-й армии и 2 гвардейского кавалерийского корпуса, которые предназначались в первую очередь для развития наступления на Карачев. 20–22 июля переданные соединения начали выдвигаться на передовые позиции. При этом, по воспоминаниям командующего 11-й армией генерал-лейтенанта И. И. Федюнинского, его армия вводилась в бой с марша и по частям, что не могло не сказаться на ее успехах. Только за неделю боев она продвинулась на кцыньском направлении всего на 12–15 километров.

Между тем с выходом к железной дороге Орел — Карачев командование 1-й воздушной армии предприняло несколько мощных налетов по станциям Белые Берега и Чернышкино, а также проводило блокирование железнодорожных перевозок противника. В результате налета 36 Пе-2 204-й бад станции получили серьезные повреждения — были разрушены пути, постройки, пострадали несколько составов, а также была взорвана электростанция. Кроме экипажей бомбардировщиков, по железнодорожным станциям Белые Берега, Одринская, Рессета и Зикеево действовали и группы Ил-2.

233-я шад получила на 17 июля задание разрушить железнодорожное полотно и уничтожением эшелонов прекратить движение на участке Брянск — Карачев. Для выполнения этой задачи было выделено 4 группы по 6 штурмовиков от 198-го и 312-го шап, которые действовали с интервалом 300–400 метров друг от друга. В этих боевых вылетах особенно отличилась группа старшего лейтенанта Алферова, которая буквально за пять минут полета с 8:05 до 8:10 трижды провела атаку по вражеским эшелонам, уничтожив и повредив до 10 крытых вагонов, одновременно накрыв бомбами электростанцию в Белых Берегах. Экипажи 233-й шад отметили в этот день удачные действия истребителей прикрытия: «Истребители сопровождения 309 иад работали отлично, почти в каждом вылете вели воздушные бои, не допуская истребителей противника к штурмовикам»[238].

С выходом к железной дороге нередкими стали и атаки немецких аэродромов. Так, в один из вылетов группа капитана Захарова из 312-го шап внезапно сама для себя вышла на аэродром Карачев, проштурмовав его с малой высоты. Было заявлено об уничтожении 10 и повреждении 15 самолетов противника. 18 июля аэродром в Озерской атаковала шестерка «илов» 873-го шап. Из 15 Ju-52, отмеченных на аэродроме, 5 удалось, по докладам пилотов, уничтожить и повредить.

С 20 по 21 июля штурмовики 231-й шад еще трижды навещали немецкий аэродром в Озерской. 20 июля после атаки немецких эшелонов в районе Судимир на него, опять же случайно, вышла семерка штурмовиков 873-го шап. В этот же день 8 Ил-2 568-го шап предприняли еще один удар по аэродрому, атакуя его стоянки на бреющем полете. Зенитная артиллерия противника оказалась застигнута врасплох и противодействия практически не оказала, что позволило, по докладам пилотов, уничтожить на земле девять немецких самолетов. Из трех сбитых прямо над аэродромом курьерских Fi-156 немецкие источники подтверждают потерю двух связных «физлеров» из состава Kurierstaffel.3.

На следующий день командование решило уточнить численность немецкой авиации на аэродромах Озерская, Мужитино, где в сумерках, по наблюдениям разведки, совершили посадку 15 немецких самолетов. Шестерка Ил-2 946-го шап, под прикрытием 8 Ла-5 49-го иап, произвела разведку пяти немецких аэродромов. Около 25 FW-190 и Ju-87 было обнаружено на аэродроме в Озерской, который снова был атакован группой штурмовиков. В своих докладах пилоты доложили об уничтожении пяти разведчиков врага — 3 FW-189 и 2 Hs-126.

21 июля штурмовики 224-й шад атаковали аэродром Карачев, где разведчиками 146-го иап удалось обнаружить до 100 немецких самолетов. В тот же вечер для штурмовки вражеского аэродрома вылетело 7 Ил-2 565-го шап под прикрытием 21 истребителя 7-й гв. иад. По пути от группы сопровождения откололись 4 «яка», которые атаковали девятку He-111, возвращавшихся на аэродром Карачев. Около аэродрома советские самолеты были встречены большой группой «фокке-вульфов», с которыми вели упорный воздушный бой. Оставшиеся в одиночестве штурмовики из-за плохой погоды заблудились, выйдя в конце концов на аэродром Брянска! Из-за сумерек наблюдать результаты бомбо-штурмового удара не пришлось, но на свой аэродром не вернулось четыре экипажа, которые, по всей видимости, были сбиты немецкими истребителями.

Как видно, во второй половине июля атаки на немецкие аэродромы и взлетные площадки экипажами штурмовых соединений 1-й воздушной армии предпринимались неоднократно. К сожалению, подтвердить или опровергнуть заявки по результатам налетов на немецкие аэродромы практически невозможно, так как, согласно немецким сводкам, за все время на земле был потерян всего один самолет.