которые конкурировали с отечественной продукцией, но при этом стремился к импорту современных технологий и машин. Проблема заключалась в том, чтобы снизить цену и "развязать пакет", в который обычно упаковывались такие иностранные технологии: отделить их от иностранной собственности, патентных прав, соглашений о ноу-хау, предложений о создании совместных предприятий, участия в капитале, права голоса и иностранных менеджеров в советах директоров.

Закон об иностранном капитале позволил решить эту проблему. В соответствии с ним был создан Комитет по иностранным инвестициям, а иностранные инвесторы, желающие получить лицензию на технологию, приобрести акции, патенты или заключить любой контракт, обеспечивающий их активами в Японии, должны были сначала получить лицензию (kyoka) в этом комитете. (По окончании оккупации полномочия этого комитета были переданы Бюро по делам предприятий). SCAP одобрила закон, чтобы гарантировать наличие иностранной валюты для выплаты лицензий, но японцы были более заинтересованы в ограничении импорта иностранных технологий только теми случаями, которые считались необходимыми для развития японской промышленности. Как писала SCAP, "ограничительные положения закона должны были смягчаться и отменяться по мере того, как необходимость в них отпадала".

 

Закон 1952 года о содействии рационализации предприятий, на разработку которого было потрачено около двух лет планирования, консультаций и политической подготовки. Его фактическими разработчиками были Исихара и Хидзумэ. МИТИ называет его "совершенно эпохальным законом".

 

Его сложные положения можно свести к трем основным пунктам: во-первых, он предусматривал прямые государственные субсидии на экспериментальную установку и опытную эксплуатацию новых машин и оборудования, а также быструю амортизацию и освобождение от местных налогов всех инвестиций в НИОКР; во-вторых, он разрешал некоторым отраслям (определяемым кабинетом министров) амортизировать затраты на установку современного оборудования на 50% в течение первого года; в-третьих, он обязывал центральные и местные органы власти строить за государственный счет порты, шоссе, железные дороги, электросети, газовые магистрали и промышленные парки, предоставляя их в распоряжение соответствующих отраслей.

 

Последнее положение было, пожалуй, самым важным, поскольку резко снижало себестоимость продукции. Оно положило начало масштабной работе МИТИ и Министерства строительства в течение последующих двух десятилетий, направленной не просто на создание инфраструктуры для промышленности, а на ее максимально возможную рационализацию. Идея этого положения заключалась в признании того, что, поскольку промышленность Японии вынуждена импортировать большую часть сырья и экспортировать свою продукцию, заводы и портовые сооружения должны быть полностью интегрированы. В довоенной японской сталелитейной промышленности было выработано эмпирическое правило, согласно которому для производства одной тонны стали необходимо было перевезти шесть тонн сырья.

 

Несмотря на первые успехи МИТИ в создании Банка развития, Закона об иностранном капитале, Совета по рационализации и Закона о рационализации, Япония все еще была далека от подлинной системы высоких темпов роста. На протяжении 1950-1954 гг. в стране происходили экономические колебания.

Импорт превышал экспорт каждый раз, когда экономическое положение населения хоть немного улучшалось (см. табл. 16). Рецессии 1951 и 1954 гг. привели к многочисленным банкротствам (самое крупное из них - банкротство компании Amagasaki Steel, поглощенной компанией Kobe Steel), и производители все чаще обращались за помощью к правительству. Однако в правительстве царили разногласия. Если у Ёсиды вообще была экономическая стратегия, то она заключалась в том, чтобы как можно теснее связать Японию с США. Чиновники МИТИ не всегда были не согласны с таким подходом, но их национализм побуждал их планировать конкуренцию с США, а не полагаться на них. Более того, некоторые из них хотели попытаться восстановить традиционную для Японии торговлю с Китаем, чему Ёсида и американцы решительно воспротивились. Самое главное, МИТИ выступал за смещение промышленной структуры от легкой промышленности к тяжелой, что, по мнению Итимады и большинства потребителей, не имело экономического смысла.

Йошида все равно добился заключения кредитных соглашений, и осенью 1953 г. Всемирный банк предоставил свой первый кредит в размере 40,2 млн. долл. компаниям Kansai, Chubu и Kyushu Electric Power на строительство тепловых электростанций. В последующие годы сталелитейные компании также брали кредиты у Всемирного банка. МИТИ был в восторге от этих займов, но в политической полемике вокруг них он также увидел весомый повод для продолжения реализации собственного подхода к быстрому экономическому развитию.

После окончания оккупации правительство Ёсиды распорядилось провести общий обзор исполнительной власти и всех законов и постановлений, унаследованных от эпохи SCAP. В частности, сам Ёсида хотел упразднить Совет по экономической стабилизации как символ контролируемой экономики, но он понравился МИТИ, направившему в него наибольшее число чиновников. Чтобы сохранить его, Хираи Томисабуро* из MITI в обход Ёсиды добился от Либеральной партии согласия на преобразование ESB в менее многочисленный (всего 399 человек) орган экономического анализа и прогнозирования.

 

Так, 1 августа 1952 г. могущественное ESB ("одно только название которого остановило бы детский плач") превратилось в Агентство экономического обсуждения (EDA; Keizai Shingi Cho*), "мозговой центр", не имеющий никаких оперативных функций. 20 июля 1955 г., после ухода Ёсиды со сцены, оно было переименовано в Агентство экономического планирования (EPA; Keizai Kikaku Cho).

МИТИ продолжал рассматривать EDA/EPA как свой "филиал", назначая заместителя министра агентства, начальника координационного бюро и многие другие ключевые посты. Более того, в 1952 году все основные полномочия старого ESB были переданы MITI. Бюро международной торговли (БМТ) взяло на себя подготовку и управление валютным бюджетом, а Бюро предприятий стало заниматься проверкой всех предложений по иностранным инвестициям.

 

Сотни импортеров ежедневно собирались там для получения лицензий. Журналистские обозреватели МИТИ также пришли к выводу, что это был самый коррумпированный период в министерстве. Сотрудники ИТБ получали многочисленные подарки и приглашения на сеансы маджонга (на которых они никогда не проигрывали деньги), а некоторые торговые компании нанимали привлекательных женщин-переговорщиков для работы с ИТБ.

 

Утверждалось, что чиновники даже продавали за большие суммы копии "секретного" валютного бюджета, который был очень ценен для импортеров при расчете разрешенного количества того или иного товара.

 

Такие условия были естественным следствием жестко контролируемой торговли, но они никак не способствовали укреплению репутации ИТБ. MITI воспользовался возможностью, предоставленной ему Йошидой после его увольнения, для полной реорганизации. Секретариат переписал Закон об учреждении МИТИ, и 31 июля 1952 г. был принят новый закон под номером 275. В нем из названий промышленных бюро была исключена старая приставка tsusho* (международная торговля), ITB и Бюро развития торговли были объединены в одно большое подразделение, а также была упразднена Комиссия по коммунальному хозяйству SCAP, которая находилась при канцелярии премьер-министра. Вместо нее в МИТИ было создано Бюро коммунального хозяйства, ставшее прямым преемником старого Бюро электроэнергетики, доставшегося Министерству боеприпасов при его создании в 1943