– Не только сил и организаций, но и их политических платформ, глядишь, в острой конкурентной борьбе между собой и родят по-настоящему что-то стоящее. Мы не в том положении, чтобы могли рисковать, любой неверный наш шаг приведёт к гибели, проигравших сотрут из истории навсегда. Именно по этой причине я пошёл на такой шаг. Видишь ли, абсолютное большинство всё ещё думают, что в будущем будет лучше, чем сейчас, но это далеко не так, будущее может быть разным: и прекрасным раем, а может в любой момент стать адом. На рай на земле я не рассчитываю, это утопия, я не хочу, чтобы будущее нашего народа стало адом, а для этого нам всем придётся основательно постараться, при этом себя любимых не забыть.

Внимательно выслушав Корнелиуса, генерал Гудза основательно погрузился в размышления, всё то, что только что сказал его собеседник, впечатляло. Наверное, только сейчас он в полной мере осознал, насколько всё серьёзно, даже армада вторжения иной расы в человеческие миры и длительное сражение с ней выглядели уже второстепенным делом. Стояние на месте было не чем иным, как стратегическим выжиданием, но время его уже фактически выходило, а значит, в самое ближайшее время всё должно завертеться…

– В общем, понятно, но как быть с деталями? Вот например Мойшанский & Со, как с ними быть если они проведут выборы и себя как бы легитимируют, ведь тогда уже нас выставят бунтовщиками? – с осторожностью в голосе задал вопрос Гудза, внимательно изучая реакцию своего собеседника.

– Не знаю, – с тяжёлым вздохом отозвался Корнелиус, – единственное могу сказать точно: надо ждать, но подсуетиться необходимо…

Прервавшись на полуслове, Корнелиус скосил свой взгляд на экран и на мгновение замер. Чуть подавшись вперед, он быстро пробежался по клавиатуре и, развернув экран в сторону генерала, включил короткий ролик. Гудза внимательно просмотрел видео, где Бобров без всяких церемоний отфутболил некоего господина Филькинштейна. Ролик закончился, и генерал, улыбнувшись одними губами, посмотрел на Корнелиуса и, хмыкнув, произнёс:

– Командующий прав на все сто, подпишусь под каждой произнесённой им буквой, но если вдуматься, то да, за нас в ближайшее время возьмутся всерьёз, если уже не взялись.

– Да взялись, но ты посмотри на количество просмотров этого ролика в сети, а то я вижу, ты на это не обратил никакого внимания.

Гудза посмотрел и от удивления хмыкнул, за какие-то двадцать минут с момента выкладки короткого видеоролика его просмотрели более сорока миллионов человек, а уж то, какие там имелись насмешливые комментарии в адрес Филькинштейна и его патрона Мойшанского…

– Однако крутой финт Бобёр учинил, – буркнул генерал, – но не думаю, что это видео в открытом доступе провисит сколько-нибудь долго, обязательно заблокируют, хотя и жаль.

– Как пить дать заблокируют, – хохотнул Корнелиус, – но мы подсуетимся и всячески будем ролик продвигать. Бобёр просто красавчик, это ж надо было додуматься вывалить в общий доступ такое видео! Это же ведь волчья метка Мойшанскому и его банде, в открытую их назвали узурпаторами и отказались подчиняться, да ещё кто, по сути национальный герой, за спиной которого стоит мощный боевой кулак, сладить с которым не удалось даже армаде вторжения, а уж про всех остальных и говорить не приходится.

– И что это значит? – с задумчивостью поинтересовался Гудза и тут же следом задал следующий вопрос: – Уж не задумал ли ты идти прямиком на Новый Санкт-Петербург?

– Вот прямо сейчас взять и полететь на Новый Санкт-Петербург, конечно, нет, нас там сейчас никто не ждёт, для этого надо хорошо подготовиться, и вот это запущенное в сеть видео как раз нам и поможет. Теперь уже на нас попытаются выйти не просто какая-то там мелочёвка, а настоящие акулы, которых я давно жду, – потирая руки, с немалым воодушевлением отозвался Корнелиус и, поднявшись, неторопливо подойдя к панорамному окну, из которого открывался великолепный вид на парк, заложив руки за спину, задал вопрос: – Константин Георгиевич, у тебя есть выход на министра госбезопасности генерал-полковника Евгения Гончаренко?

– Нет, выходов на него у меня никаких не имеется, да и зачем он нам вообще нужен, если вдуматься, ведь не сегодня, так завтра его Временное правительство отправит в отставку. Просто удивительно, как они это не сделали до сих пор.

– В том-то всё и дело, Гончаренко – это фигура. Он бы нам с его-то возможностями очень помог, ведь его в ближайшее время скинут с занимаемой должности. Жаль, конечно, но ничего с этим не поделаешь, у меня также нет на него выходов, и это печалит.

– Нет так нет, – выдохнул Гудза, – выйдем на кого-нибудь другого, кто в состоянии будет нам реально помочь, хотя… Похоже, я вспомнил кое-кого, кто в состоянии меня с ним свести напрямую, вот только прямого контакта этого человека у меня нет, придётся поискать.

– Ну, попробуй, попытка ведь не пытка, – со вздохом буркнул Корнелиус и после короткой паузы поинтересовался: – Кто этот человек, если не секрет?

– Ты его не знаешь, он подполковник внутренней службы, один из ведущих делопроизводителей центрального аппарата Министерства государственной безопасности. Характер у него, прямо скажем, не сахар, оттого и друзей практически не имеет, зато врагов и недоброжелателей пруд пруди, но как делопроизводителю цены ему нет, потому его всё ещё и держат в центральном аппарате. Сам знаешь, там полным-полно непутёвых великовозрастных детинушек, которых по-родственному пристроили на теплые местечки с хорошим таким окладом, а работать ведь кто-то должен, вот и держат его там, правда, наглухо перекрыв все возможности карьерного роста.

– Действуй, вдруг да реально получится, – глухим голосом отозвался Корнелиус, мало веря в возможность через какого-то письмоводителя передать весточку министру госбезопасности. – После нашего разговора с Бобром меня почему-то не покидает острое ощущение, что он что-то очень важное скрывает и недоговаривает, но вот что конкретно, никак не пойму, может, ты что подскажешь?

– Да, есть такое дело, – спустя некоторое время хмуро отозвался генерал и, задумчиво вглядевшись в даль, глухо произнёс: – Парень на наших с тобой глазах вырос, возмужал и стал настоящим бойцом, а теперь ещё и командующим целой армией. У него полно своих секретов, что правильно, да и удивительного тоже тут ничего нет. Бобёр затевает нечто такое большое или даже грандиозное и поэтому не доверяет вообще никому, и опять же правильно делает. Подозреваю, за время рейда он со своим искином нечто такое задумали и теперь реализуют задуманное. Что конкретно, не скажу, потому как даже себе не представляю, что он выкинет на этот раз, именно по этой причине я молча на всё это махнул рукой, нам сейчас необходимо как можно скорее создать ЦЕПСИО. Необходимо искать методы противодействия консциентальному воздействию на наш народ.

Одобрительно кивнув, Корнелиус заложив руки за спину, медленно подошёл к окну и вгляделся во взлётно-посадочное поле и, пожевав губами, негромко заговорил:

– Мы не в состоянии противодействовать тому валу дерьма, который на нас всех со всех сторон сыплется. Финансы контролируются прозападными структурами, а сами финансовые структуры находятся в их руках. Мало того, наш рекламный рынок практически на 95 процентов контролируется иностранными корпорациями, да и сами медиаресурсы во многом ими же и контролируются. Куда ни кинь, всюду клин. Да, мы много что можем разработать, но как это в таких вот условиях воплотить в жизнь, не имея для этого хоть сколько-нибудь существенного ресурса? Нужны какие-то неординарные ходы, я бы сказал, неожиданные асимметричные ответы…