— У мозголома врут?

— Ну товарищ следователь…, — откуда-то из глубин сознания вынырнуло обращение: «товарищ следователь», заложенное в советского человека, наверное, уже с рождения, на хромосомном уровне.

— Какой я тебе товарищ! — ответ прозвучал почти классически, только без упоминания «Тамбовского волка».

— Обращайся ко мне господин следователь! — рявкнул он. — Похищение улик с места преступления! Хорошо если штрафом отделаешься! Сдашь амулеты сам, или выезжаем на дом с обыском?

— Я амулеты, сразу после покушения, подарил другу своему — Рубису.

— Подожди, подожди! Сейчас возьму чистый листок, и запишем твои показания: как, кому и при каких обстоятельствах ты скинул краденное.

Их разговор, переходящий постепенно в очередной допрос, прервал тот же сотрудник, что привозил Костуша. Зайдя в комнату, он молча указал рукой Костушу на выход. Попытку следователя что-то сказать, также прервал жестом, и дальше, не произнеся ни звука, повёл Костуша наверх, в кабинет главы службы безопасности, к господину Подрану.

Навстречу по лестнице спускался судья Вилихаузер. Тихо, как приведение, проскользнул мимо, при этом, Костушу даже показалось, что судья Вилихаузер его не заметил: взгляд судьи, как-бы прошёл сквозь него не задерживаясь, да и ноги у Вилихаузера дёргались рывками словно у марионетки.

За то время, пока Костуш беседовал со следователем, у судьи Вилихаузера уже состоялась встреча с господином Подраном.

Во время этой аудиенции, судья просил главу службы безопасности не давать ход, или переписать протокол допроса Костуша, а всех участников обязать молчать.

— Понимаете, — обычная оговорка, — начал он торопливо объяснять Подрану, — Я просто имел ввиду…

— Теперь ты больше не будешь иметь, — никого и никак, — перебил Подран, — теперь все будут иметь тебя! — высказавшись, глава службы безопасности изобразил легким движением губ улыбку, довольный получившимся каламбуром.

— Я думаю, барон Берес, учитывая нашу с ним давнишнюю дружбу, моей оговорке не предаст большого значения, — заявил Вилихаузер.

— «Я думаю», — повторил за судьёй Подран. — И о чём же ты думал, когда при свидетелях, под протокол прокричал, что Костуш смотрел ей в зад. Любому мало-мальски посвящённому человеку в княжестве известно, что судья Вилихаузер крепко завязан с бароном Бересом и представляет его интересы. Своим же выступлением ты всем указал из-за чего хотели убить Костуша. Причина очень серьёзная — он оглянулся.

Ты превратил барона в настоящего сумасшедшего, в кровожадного параноика, а твоё «в зад» только добавит пикантности пересудам.

Судья слушал с открытым ртом. Поначалу просто неприятная ситуация, превратилась в катастрофическую.

— Я докажу полезность! Я отслужу! Я буду вам предан как собака! — вытирая выступивший на лице пот, и, чуть ли не срываясь на истерику, запричитал Вилихаузер.

— Согласись: в любом случае барон Берес узнает, что ты здесь наговорил, — Подран потряс перед лицом судьи протоколом. — Мальчишку, за один взгляд на дочку, Берес решил убить, нанял наёмников, не пожалел денег. А что тебя ждёт? Мне проще на твоё место найти нового человека, а не отвлекать постоянно людей для твоей охраны.

— Но как же так? Неужели вы не можете повлиять на барона? Я же с ним часто говорил, много чего обсуждал, и знаю, — с княжеской семьёй портить отношения барон опасается.

— Ты сам должен понимать расклады: ради тебя никто с бароном Бересом ссориться не будет. У Береса крупная, слаженная дружина, барон всегда её выставляет по просьбе князя, за что его высоко ценят.

Единственный выход, как я считаю, — сдавай дела и постарайся срочно забиться в самый дальний уголок империи — сиди там тихо, ходи с оглядкой.

— У меня же здесь во владении земли!

— Сын у тебя взрослый — справиться, а твоего сына, как человек благородный, барон не тронет: не он же выставил его сумасшедшим.

А теперь всё: давай, давай — поспешай, не теряй времени, — закончил разговор господин Подран.

Выпроводив судью, Подран распорядился привести Костуша.

Разговор с ним глава службы безопасности продумал заранее:

— Я знаю, что покушение на тебя организовал барон Берес, и ты знаешь, что барон, и барон знает, что мы знаем, — начал Подран, — и всё равно, это не значит, что других попыток убить тебя Берес не предпримет.

— Но, господин Подран, княжеская семья обещала мне защиту! — напомнил Костуш.

— Да, обещала, а результат их обещаний ты уже оценил. Теперь же обещать буду я, и вот я могу точно гарантировать — никаких покушений на тебя больше не будет. Конечно, имею ввиду барона Береса, за разных возбудившихся дебилов, типа Бубка, ответственность нести не могу.

Так вот, покушений со стороны барона Береса не будет, но взамен, и ты должен мне пообещать. Продан сделал многозначительную паузу и продолжил:

— Должен обещать, что, если я к тебе обращусь с просьбой и напомню этот случай, — ты беспрекословно мою просьбу выполнишь. Ну как, договорились?

Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какой тип услуг мог потребовать глава службы безопасности. Костуш обладал уникальной возможностью — пробивать любые защитные амулеты, и, быстрее всего, вслед за пробитием амулета, последует убийство, как, возможно, жертвы и уж точно исполнителя — Костуша.

Понимая все риски, Костуш задал наводящий вопрос:

— И когда, господин Подран, я должен буду выполнить вашу просьбу?

— Возможно, через несколько лет, а, возможно, и никогда. — сказав это, Подран сосредоточил взгляд на лице Костуша, стараясь отследить его эмоции.

— Пообещать можно всё, что угодно, — подумал Костуш. — В любом случае, у Подрана масса способов принудить дать слово. Только вот заставить меня выполнить что-то действительно ужасное — будет сложно, как, впрочем, сложно, точнее, пока даже и невозможно, убить и меня.

— Я согласен, господин Подран, — произнёс Костуш. — Только к вам, господин Подран, у меня есть тоже одна просьба: я с этих наёмных убийц снял защитные амулеты и подарил другу, — он был вместе со мной и при нападении пострадал.

Следователь об этом узнал, и теперь хочет привлечь меня за кражу улик.

Пожалуйста распорядитесь, чтобы оставил меня в покое.

— Что, хорошие у них были амулеты? — спросил Подран.

— Да какие хорошие, господин Подран, если с двадцати шагов я ему ногу переломал, — похвастался Костуш.

— Со скольких, скольких шагов? — вдруг резко заинтересовался Подран.

— Господин Подран, я сказал с двадцати? Нет, нет — ошибся! Точно ошибся! — Костуш быстро начал работать «на понижение» своих возможностей. — Шагов, наверное, с десяти, а то и меньше, точно меньше!

— Ты давай, давай — вспоминай лучше, может и до одного шага доберёшься, — подбодрил его быстрое отступление Подран.

Костуш замолчал.

Некоторое время Подран смотрел ему в лицо, а затем произнёс, показывая на листки у себя на столе:

— Это протокол твоего допроса. В