Недавно, в этом Элгар прав. Даже я заметила изменения, которые произошли во мне за считанные дни.

— А Аррат? Он же должен был увидеть наше сходство. Почему он ничего не сказал и не предпринял.

— Увидел, но об этой истории знает крайне ограниченный круг лиц. Приказ Диррена. Он даже родственникам не сообщил и вообще запретил упоминать при ней те события. Первые месяцы после освобождения она была очень плоха и Риг боялся нового срыва. А потом просто не стал бередить. Я знал все обстоятельства, потому что был привлечен к этому делу.

— И участвовал в исполнении приговора моему отцу, — закончила тихо.

— Да.

Я кивнула, принимая ответ и добавила, рассеяно глядя перед собой.

— В нашу последнюю встречу Иллия сказала, что я не ее дочь, что ее дочь давно мертва. Тогда я не придала этому значения, думая, что это всего лишь метафора… а она говорила правду. Ее дочь мертва, а я лишь подкидыш.

— Не стоит об этом думать.

— Я не могу иначе. Тот ребенок… он уже родился мертвым или же отец просто выбрал лучшего? Поменял одного на другого, оставив в живых достойного? — от одних только мыслей становилось плохо.

— София!

Элгар вскочил, садясь рядом и притягивая к себе, обнимая, утешая.

— В этом точно нет твоей вины. Не казни себя. Не надо.

— Мой отец был чудовищем! Я дочь чудовища! Неужели тебе не противно? Касаться меня, обнимать? Быть рядом?

Я чуть подалась назад, поднимая голову и заглядывая в бездонные зеленые глаза, пытаясь прочесть в них собственный приговор.

— Что ты себе выдумала, глупая? Я же сказал, что ты не ответственная за грехи Фила Трэкота. И ведь не был он для тебя монстром. Любил.

— Любил? — переспросила я и горько усмехнулась. — А разве он знал, что такое любовь? Прав был Диррен, тайрифи для отца было больше, чем мечтой и целью. Это был смысл жизни. И он получил себе личную игрушку в полное пользование. Отличная возможность ставить эксперименты. Более изощренные, но не менее чудовищные. Вся моя жизнь была сплошной эксперимент моего отца.

— Фил Трэкот мертв. Он больше ничего тебе не сделает.

«Да, Фил Трэкот мертв. Но дело его живо».

И от этой нечаянной, непрошенной мысли внутри похолодело. Сердце будто кричало о том, что это еще не конец, что все еще впереди.

— Расскажи мне о Микелле Дирен, — попросила я, теснее прижимаясь к дрейгу.

— С чего бы начать, — не очень уверено проризнес Форр. — Ей сорок два года. Она жена Рига Диррена — очень уважаемого дрейга. Его семья успешна, влиятельна и многочисленна. Аррат, кстати, женат на одной из его племянниц.

— Кайле? — переспросила я, вспомнив имя, которое уже слышала несколько раз.

— Да, на Кайле. Она дочь его старшего брата. У Микеллы и Рига двое сыновей. Эйрру семнадцать, Коррину десять. Они оба сейчас на станции. Эйрр в следующем году поступает в Высшую Военную академию.

— Эйрр и Коррин, — повторила я, запоминая имена.

Вполне возможно, у меня есть братья. А я об этом даже не знала.

— Должность хранительницы Микелла получила восемь лет назад и замечательно с ней справляется… Я не знаю, что тебе еще рассказать. Мы встречаемся два раза в год и общаемся только по делу. Не больше. Но я уважаю ее и считаю профессионалом.

Он замолчал на мгновение, а я не спешила отвечать.

Элгар вздохнул, скользнув губами по волосам и добавил:

— Нам придется задержаться на станции.

— Я уже поняла, — так же тихо отозвалась я, потершись щекой о его грудь. — Надолго?

— Пока не знаю.

— Хорошо, — отстраненно произнесла в ответ, слишком погруженная в свои мысли, чтобы хоть как-то реагировать.

Никогда не думала, что близость дрейга, его объятья и тепло могут так успокаивающе действовать на меня.

— Все будет хорошо. Обещаю. Никто и никогда не причинит тебе вред, Софи.

— Ты уже обещал. Я помню. Я могу поговорить с Айрин?

— Сейчас попробую настроить связь, — отстраняясь, ответил Форр.

Следующие полчаса я слушала болтовню дочки, стараясь хоть как-то отвлечься. Видимо получалось не очень хорошо, потому что Айрин довольно скоро заметила мою рассеянность.

— М-а-а-ам, — протянула малышка и забавно выпятила нижнюю губу. — Ты меня не слушаешь.

— Слушаю. Ты рассказывала про новую куклу. Уже решила, как назовешь?

Но дочку было сложно обмануть или запутать.

— Ты заболела? — встревожилась она, чуть подаваясь вперед.

Для ребенка, который полгода провел на грани жизни и смерти, болезнь стала самым опасным врагом.

— Нет. Я просто очень сильно по тебе соскучилась.

— И я соскучилась. Приезжай скорее.

— Обещаю.

Закончив разговор, я взглянула на Форра, который уже две минуты стоял в дверном проеме и наблюдал за мной. Причину его присутствия я поняла сразу.

— Уже?

Прошло ведь гораздо меньше времени, чем говорил бионик.

— Результаты готовы. Микелла Диррен твоя мать.

Этого стоило ожидать. Я даже не удивилась, хотя сердце екнуло внутри и то последнее, крохотное, что связывало с отцом исчезло. Такое я ему простить не могла.

— И что теперь?

— Они просят о встрече завтра утром.

Я на мгновение закрыла глаза и призналась:

— Не знаю, что делать и как себя вести. Не знаю, что обычно говорят в таких случаях. Она наверняка так много ждет от меня, а я… я ничего не могу дать.

И это было страшно.

Я на миг представила себя на ее месте. Если бы отец так же разлучил меня с Айрин, если бы я встретила ее лишь через двадцать лет.

— Просто поговори с Микеллой. Не обязательно завтра. Но поговори. Я могу сказать, что ты плохо себя чувствуешь и перенести встречу, на любое время. Когда ты будешь готова, — предложил Элгар, продолжая опираться плечом о дверной косяк.

Я хмыкнула и покачала головой:

— Боюсь, я никогда не буду готова. Поэтому не стоит оттягивать. Быстрее все выясню, быстрее вернусь домой. Скажи, что я согласна встретиться… снова. Завтра.

— Давай, я скажу, что перезвоню им утром и сообщу о твоем решении. Хорошо?

— Ладно.

Время до вечера пролетело на удивление быстро, хотя большую часть я бесцельно бродила по номеру или лежала, свернувшись калачиком. Аппетит так и не вернулся, и сама мысль о еде вызывала тошноту. Поэтому обед и ужин я благополучно пропустила.

Элгар приглашал погулять по станции и немного отвлечься, но я отказалась. Рано легла спать, завернувшись в простыни, как в кокон, но заснуть долго не могла. Лежала в темноте, прислушиваясь к дыханию спящего рядом дрейга, вспоминала события дня и понимала, что у меня была мама. Настоящая. Которая любила и обожала, которая готова была перевернуть для меня мир. И это не Илли Трэкот.