мучеников, одетых в солдатские шинели. Я не хотел вернуться в царскую Россию, которая не была для меня родиной. Но русская революция вновь вернула мне родину. Тогда я вернулся в Россию.

Кампэнши: – Но Вы ведь ничего не имели бы против того, чтобы вступить тогда в Красную армию?

Торрэс разъясняет, что подсудимый был зачислен в русскую армию в сентябре 1917 года, когда Красная армия еще не существовала. Торрэс указывает, что Шварц-бард в русской армии не служил, так как немедленно по зачислении в нее получил отпуск для лечения тяжелой раны, полученной им на французском фронте.

Вильм спрашивает, откуда попал к Шварцбарду секретный договор между Петлюрой и Пилсудским[186], опубликованный Шварцбардом в американской анархистской газете «Фрайе Абендштимме».

Шварцбард отвечает, что прочел текст этого договора в парижской газете «Украински Висти».

Объявляется перерыв до следующего заседания, которое назначено на 19 октября, в 12:30.

Интермедия. Второй день суда

Показания очевидцев убийства.

Второй день процесса начинается допросом очевидцев убийства. Чтобы придать более зверский характер убийству, обвинение старается доказать, что Шварцбард стрелял в упавшего Петлюру. В сбивчивых фразах несколько полицейских рассказывают, что им кажется, будто Петлюра, лежа на земле, кричал о помощи. 10 других свидетелей на предварительном следствии утверждали, что Петлюра не издавал никаких криков. Они категорически отрицали, будто Шварцбард стрелял в лежащего.

Кампэнши: – Вы обрадовались, узнав о смерти Петлюры?

Шварцбард: – Да!

Этот ответ дает Кампэнши повод говорить о «ненависти расовой или политической», которая приводит к преступлению.

Торрэс заявляет, что расовой ненависти между евреями и украинцами не существует.

Затем допрашивается полицейский инспектор Горэ. Он заявляет, что, по агентурным сведениям, Шварцбард ни к какой политической организации не принадлежал и слыл весьма смирным человеком. После Горэ дает показания свидетель обвинения Вессельс, инженер и математик.

Вессельс: – Я разделю свои показания на две части и позволю себе сопровождать их некоторыми соображениями психологического и физиологического порядка.

Торрэс замечает, что Вессельс является изобретателем системы рулетки, пользующейся большим успехом в Монте-Карло. (В зале смех.)

С согласия сторон председательствующий прерывает свидетеля, и он уходит. Следующий свидетель, доктор Поль, производивший судебно-медицинское вскрытие тела Петлюры, утверждает, что Шварцбард продолжал стрелять в лежащего Петлюру.

Торрэс: – Разрешите, господа присяжные, вам кое-что продемонстрировать.

Торрэс берет револьвер и доказывает, что пуля, которая поразила насмерть Петлюру, могла быть выпущена из револьвера только тогда, когда Петлюра стоял еще на ногах.

Кампэнши: – Позвольте, позвольте. Мне кажется, что, когда Петлюра упал, Шварцбард все-таки продолжал в него стрелять.

Торрэс снова с револьвером в руках демонстрирует перед судом, что Шварцбард физически не мог стрелять в лежащего Петлюру.

Председательствующий: – Надеюсь, господа адвокаты, доктор Поль вам более не нужен?

Доктор Поль удаляется.

После Поля выступает очевидец убийства, свидетель обвинения Реджинальд Смит, преподаватель английского языка.

Смит: – После драмы, при которой я присутствовал, я крикнул Шварцбарду: «Зачем вы это сделали?» Увидев его возбужденную фигуру, я вспомнил о Шекспире. Шварцбард напоминал судью-карателя.

Показания других очевидцев, адвокатов Тробриана и Жельмаи почтового чиновника, не вносят в дело ничего нового.

На очереди допрос жены Шварцбарда. Суд, однако, решает, что допрос будет для нее слишком тягостным, а в дело ничего нового не внесет, и от показаний её освобождает.

Допрос Токаржевского, министра иностранных дел украинского эмигрантского правительства.

Токаржевский (князь Токари) рекомендует себя суду:

– Князь Токари, монархист, член директории его светлости атамана Петлюры.

Гражданский истец Вильм просит свидетеля подробно рассказать о Петлюре.

Токаржевский: – Несмотря на то что Петлюра был социал-демократ, а я – украинский консерватор, даже монархист, я всегда видел в Петлюре верховного вождя. Петлюра был большим другом Франции, к тому же он резко осуждал погромы.

Торрэс: – Не был ли г. Токаржевский советником венского посольства гетмана Скоропадского, союзника Германии и Австрии? Второй вопрос: был ли Петлюра военный вождем и верховным правителем Украины?

Получив утвердительный ответ, Торрэс подчеркивает, что германские войска на Украину призвал Петлюра. В зале происходит сильное движение.

Торрэс: – Был ли Петлюра избран народом председателем Директории и верховным военачальником?

Токаржевский: – Да, он был избран нами, своими коллегами. В общем, он был избран таким же путем, как президент французской республики, г. Думерг, который, кажется, тоже является верховным главнокомандующим французской армии.

Торрэс: – В общем, Петлюра являлся высшей властью?

Токаржевский: – Как вам сказать… Да, пожалуй… Мы ему передоверили все наши полномочия.

Торрэс: – Положение теперь ясно. Петлюра был первым лицом в государстве, а погромы происходили в тот период, когда он управлял «республикой» и командовал всеми украинскими армиями. Вот длинный список (Торрэс показывает бумаги) убийств, насилия и грабежей, которые совершались над евреями в то время, когда Петлюра пользовался неограниченной властью.

Кампэнши (в бешенстве): – Но вот прокламации, в которых Петлюра осуждает погромы.

Торрэс: – Эти прокламации запоздалые и казенные. Они были вызваны соображениями внешней и внутренней политики. Факт тот, что погромы, сопровождаемые исключительными зверствами, имели место. Во время погрома в Житомире Петлюра лично находился в городе и, несмотря на все мольбы, с которыми к нему обращались, он пальцем о палец не ударил, чтобы прекратить резню. Что он сделал для наказания убийц? Какие санкции он применил против погромщиков? Никаких! А вы мне суете для оправдания этого единственно ответственного за погромы человека какие-то прокламации!

Кампэнши: – Власть не может отвечать за непорядки на такой огромной территории, как Украина. Нельзя возлагать ответственность за погромы персонально на Петлюру. Вообще, невозможно судить о политике страны, отдаленной на несколько тысяч километров от Франции. Погромы на Украине происходят, наверное, и теперь. В прошлом они устраивались большевиками, деникинцами, петлюровцами и анархистами. Петлюра же всегда возражал против погромов.

Торрэс: – Если бы Петлюра не хотел погромов, он карал бы погромщиков военным судом. Петлюра писал противопогромные прокламации для цивилизованного мира и иностранных банкиров, но никого из погромщиков не наказал.

Допрос Дестеренко.

Токаржевского сменяет Дестеренко, бывший петлюровский офицер и товарищ председателя петлюровского военного суда в Проскурове. Свои показания он дает через переводчика.

Дестеренко: – Петлюра относился отрицательно к погромам. После погрома в Проскурове военный суд, товарищем председателя которого я был, судил 25 евреев и одного христианина. Все 25 евреев были оправданы, и это доказывает нашу беспристрастность.

Торрэс: – А много вы осудили погромщиков?

Дестеренко: – Никого!

Торрэс: – Никого? Прекрасно! Я хочу рассказать вам, господа судьи, что произошло в Проскурове. В этом городе петлюровские солдаты убили сотни евреев. У меня имеется список 800 жертв проскуровского погрома. Среди них много мужчин, женщин и маленьких детей, которые были зверски задушены. Что же сделал облеченный властью Дестеренко, чтобы наказать уличенных в погромах бандитов? Он арестовал 25 евреев!

Вильм говорит, что на Украине убивались и христиане, и нет никакого смысла защищать на суде только евреев.

Торрэс: – Не будем отклоняться от нашей темы. Перед нами один из руководителей военного суда, который, правда, в то время был очень молод. Мы его спрашиваем, какие меры он принял в Проскурове против