и нации? Не буду больше об этом, ибо слишком велика боль… Процитирую несколько строк из гениального стихотворения (из замечательной поэмы [Бялика] «С восходом солнца»).

Смотрите, какое чудо. Это прекрасное стихотворение написано в Кишиневе 24 сивана 5663 [1903] года после страшного погрома, произошедшего тогда. Лишь такой великий поэт, чьи стихи «О погроме», «В городе резни» и «Я знал, что в глухую ночь» затронули сердца…[969]

NLI. Аге. 4* 1765 3.5 18. Автограф. Текст на иврите.

№ 5.5

Письмо Иегуды Гельфмана из Биробиджана Иосифу Черняку в Москву

30/VI [19]58 г.

Биробиджан

Второй день недельной главы «Взошла звезда от Яакова»[970]

Мир и благословение моему дорогому другу и утешению души моей Иосифу!

Получил ваше любезное письмо от 24 июня в субботу 28 июня и прочитал его с большим удовольствием. Вы пишете: на сей раз пишу коротко… Вы же буквально глотаете книги в Государственной библиотеке [им. В. И. Ленина в Москве], как первый, до лета созревший плод, который бывает проглочен, едва попав в руку[971]. Ой, как же я завидую вам, удостоившемуся (я подчеркиваю слово «удостоившемуся») после стольких испытаний и мучений, что выпали на вашу голову… оказаться в столице и получать духовное наслаждение, читая редкие книги и всевозможные газеты и журналы. Как же вам посчастливилось, друг мой, и да укрепит Всевышний ваши силы в использовании этих богатств в вашей нелегкой работе. Однако не нужно все время сидеть в четырех стенах, покрываясь пылью в поисках материала и переутомляя свой мозг. Ведь вы все же человек больной, надо бы вам пожалеть свое слабое здоровье, как напоминает нам изречение: «Этот мир подобен вертепу: хватай и ешь, хватай и ешь!»[972] Будучи в Москве, вы должны наслаждаться радостями мира дольнего. Ходите по разным театрам, кино, музеям и т. п., ведь мы живем в такое счастливое время, когда перед нами открыты все эти заведения и не нужно бояться жандармов, которые придут и арестуют тебя, и вышлют из города Москвы, как когда-то случалось с теми евреями, у которых не было права жительства за пределами черты оседлости.

На этот раз и я буду краток в этом письме из-за моей тяжелой болезни (как вам известно) и удушающей жары.

Беседовать с вами о литературе – это в самом деле наибольшее удовольствие в моей жизни. Но что я вам скажу, дружище? Что дадут нам и что добавят схоластические споры и разногласия, если в городе Биробиджане настолько мало евреев, понимающих иврит, что и мальчик сможет их переписать – человек пять (а хорошо – только трое)?[973] Да и читателей книг на идише тоже мало, а газету «Звезда» [ «Биробиджанер штерн»] многие из читающих на идише не желают читать, поскольку она недостойна называться серьезной и интересной газетой. А вы воображаете себе, что здесь есть надежда на развитие еврейской культуры. Неужели замазаны глаза ваши и не видите вы, что молодое поколение не знает ни слова на идише (не говоря уже об иврите)?[974] «Эфраим смешивается с народами, Эфраим стал лепешкой неперевернутой»![975] Если же издают в переводе на русский язык какие-то книги наших великих писателей Д. Бергельсона, П. Маркиша, И. Фефера, Л. Квитко, 3. Вендрова, Ш. Галкина и др., то я вас спрашиваю: что проку в этом веселии?[976] Почему не выходят на еврейском языке книги И.-Л. Переца, Менделе, Шолом-Алейхема, Шолома Аша, Иегоаша, Опатошу, Дер Нистера и др.?[977] Если находятся счастливчики, которые могут попасть в Государственную библиотеку и читать все эти газеты, что вы перечислили в письме ко мне, то что насчет остальных десятков тысяч евреев Москвы, есть ли у них возможность читать эти газеты?[978] Что уж говорить о том, что в наш город вообще не попадают еврейские газеты. В дни разрушения и сожжения я бросил в огонь три мешка книг, жемчужин еврейской литературы, опасаясь обыска, и сейчас я оплакиваю эту огромную потерю, а вы, мечтатель, развлекаете себя тщетными надеждами на то, что мы еще возродим нашу культуру из обломков[979].

У вас есть свое «я верую»[980], вы почитатель и последователь Житловского, Борохова и Бал-Димьена (большое, однако, сходство между Житловским с Бороховым и Бал-Димьеном, который этим двум первым, по-настоящему великим, и в подметки не годится)[981]. Бог с вами, но их время безвозвратно ушло, вы же знаете, учили, что появились новые философы и новые теории…[982] А эта ненависть, что проглядывает между строк вашего письма, – поливая грязью великих писателей-гебраистов, вы переполнили чашу… У меня нет желания спорить с вами, умножая слова. И я, и вы принадлежим к почитателям наших богатств, ради спасения которых от всевозможных катастроф на протяжении тысяч лет в изгнании и рассеянии народ Израиля жертвовал жизнью. И если у вас свой подход – удачи вам в работе, ищите и собирайте материал по еврейскому фольклору. Я простой еврей, не такой ученый, как вы. Мне достаточно, когда мои болячки не слишком мне докучают, и я могу полистать «Кузари» р. Иегуды Галеви[983].

(Если уж мы говорим об этом, р. Брухиэль (ок. 1400) пишет в «Поучениях р. Брухиэля»: писания Маймонида близки больше к истине, чем к обману, писания Герсонида близки больше к обману, нежели к истине, а писания р. Иегуды Галеви – чистая истина[984]; а р. Элиягу Маркиано в «Послании Элиягу» (его цитирует автор «Шальшелет гакабала» 61а)[985] говорит: «Знай, брат мой, что не было сочинено еще книги ближе к истине, чем эта, и совершенно не противоречащей Кабале, как и эта, нет в ней нечестного и извращенного, ибо все в ней ясно для разумного[986], и да пребудут глаза твои и сердце твое в ней во все дни». Р. Азария де Росси произнес о ней следующее изречение: «Береги себя, дабы не оставил ты Галеви»[987]. Кстати, приведу тут одну цитату, которую вы сможете использовать в связи с фольклором. Р. Йосеф ибн Акнин[988] рассказывает в своем комментарии к «Песни песней», что однажды сидел р. Иегуда Галеви в обществе аристократов Гранады и вел с ними разговор. Вдруг в комнату вошла очень красивая женщина, и все замолчали, будто эта женщина всех околдовала своей красотой. Затем эта женщина заговорила, и ее голос был настолько груб, что все отвернули от нее свои