Из кухни выносят все новые и новые кувшины. Если бы цзы’дарийцы выпили столько Шуи, то поминки потом пришлось бы устраивать еще раз. Смертельная доза. Но лиенны глотают обжигающую жидкость, как воздух. Да еще и соревнуются, кто выпьет больше и вытерпит пожар во рту, не запивая чем-то другим. Странные представления о мужественности. Ни одна женщина не восхитится валяющимся в собственной рвоте воином, какие бы мускулы он не накачал тренировками.

«Это не для женщин, — приходит в мои мысли Инсум. — Лиеннов их мнение вообще не интересует. Любое соревнование — возможность подняться выше по статусу. Если юноша перепьет опытного воина, его будут уважать сильнее».

Мне все равно не понять. Наверное, для этого нужно родиться мужчиной.

«Ты теперь вместо Леха, пока он на задании?»

«Да, энергии мало, но оставлять тебя в тишине не хочется. К тому же мне интересно, как работает подселенец. Среди нас таких много, но чтобы полностью владеть чужим телом — большая редкость».

Рагнар почти не пьет. Поднимает стакан одновременно со всеми, но ставит обратно едва тронутым. Мясо и суп, которые просили лиенны, им так и не принесли. Из еды на церемонии только ритуальный хлеб даку, и теперь шахтеры достаточно пьяны, чтобы им стало все равно, чем заедать огненную воду.

— Эй, тащи сюда, — выкрикивает кто-то из них и жестом подзывает служанку с подносом.

Даку расходится по рукам. Лиенны разламывают его на части и с подозрением тыкают пальцами в сливочный крем. Гадость или нет? Конечно, гадость. Еще и со смертельным вирусом. Но когда хмель белой пеленой заволакивает глаза, можно съесть даже плесневелые корки из мисок для животных.

Я, затаив дыхание, смотрю, как кровники запихивают в рот куски. Жидкий крем пачкает губы, капает на длинные бороды. Лиенны брезгливо вытирают пальцы об одежду, но тянутся за следующим даку. Мысленно подбадриваю самых нерешительных и выдыхаю лишь, когда последний шахтер пробует угощение. Еще один из ключевых моментов удался. Осталось поменять невесту и выдворить после свадьбы белокожих гостей обратно в Северные земли.

Я перевожу дух, отвлекаясь на родственников Имари и свиту короля. Эридане цедят вино из высоких бокалов и тихо переговариваются. Вся королевская семья в сборе. Даже супруг Балии держит на коленях их старшего сына и кормит кусочками сладкого хлеба.

Наилий решил подсунуть Рагнару вместо одной принцессы другую, в надежде, что предатели в окружении Таунда отреагируют на провал первоначальной задумки. Кому-то был выгоден вождь лиеннов в качестве наследника королевства. Но я не понимаю, чем именно?

Первое, что сделает Рагнар, получив корону, — раздаст плодородные земли на юге своим вассалам. Потом разгонит Совет, чтобы министры бывшего короля не пытались управлять страной за спиной нынешнего. Но, главное, король-шахтер развалит промышленность на планете. Цзы’дарийцы больше не будут выкупать родий и другие полезные ископаемые. Шахты встанут, освободившиеся лиенны хлынут в города, устраивая погромы и силой отбирая все, что понравится. Закулисные эриданские правители не могли этого не знать. Либо кто-то хотел обогатиться на смуте и разрухе, либо мы не там ищем.

Проклятье, почему генерала увели прямо сейчас? Он понимает в интригах эриданских правителей гораздо больше. И может разгадать не только мгновенную реакцию, но и вдумчивый ответный ход. А я с умением видеть привязки почти бесполезна. Слишком сложные и глубокие процессы. Яркие эмоции от потери близких, наглости лиеннов и общего безумия, творящегося вокруг, гарантированно забьют тонкие отклики нужных нитей. Бездна, до чего же не повезло!

Едва узнав о Кукловоде, я поняла, что рассчитывать можно только на интуицию и по-прежнему нет других вариантов. Ждать, смотреть, думать. Вдруг сбитая с толку марионетка шагнет не в ногу с остальными и выдаст себя. Тогда недостающая деталь встанет в общую картину, и тайна успеха шахтеров в партизанской войне откроется. А пока на сцене Рагнар Одержимый с духом-подселенцем внутри начинает очередной акт пьесы.

— Таунд, я пришел на поминки по твоей просьбе, — говорит вождь, не вставая с места. На его голос, как по команде офицера, разом оборачиваются все гости. — Ел хлеб, поминал павших, а твоя дочь оскорбила меня и моих братьев. Не хорошо. Не по-королевски.

Рагнар снова говорит на языке эридан, но его кровники уже сонно моргают и поглядывают то на фигуристых служанок в коротких накидках, то на выход из зала церемоний. Зато королевские родственники вздрагивают волной шепота и переглядок, прокатываясь от Таунда до Имари и обратно. Дерзость принцессы Рагнар припомнил даже слишком быстро. Что теперь будет? Очередной погром?

— Мне не нужна строптивая жена, ты плохо воспитал её. Отвратительно. Я устану её пороть, переломаю розги, а толку не будет.

Имари готова его убить. Взять палки, топор, цзы’дарийский боевой посох и бить, пока тело Рагнара не превратиться в кусок окровавленного мяса. Сразу две черные привязки к будущему мужу и собственному отцу извиваются змеями и шипят. Принцесса знает условие договора с Наилием, но не может реагировать спокойно.

— Отец, мне тоже не нужен такой муж!

— Замолчи! — взвивается Балия. — Тебя никто не спрашивал.

— Почему бы не спросить? — спокойным жестом останавливает её король. — Раз жених и невеста не нравятся друг другу, то стоит ли настаивать на свадьбе?

Первый удар и я лихорадочно всматриваюсь в лица чернокожих советников, родственников, друзей, любовниц, сыновей братьев и случайно оказавшихся здесь эридан. Слишком много всплесков от радости до глухого раздражения, всех не запомнить.

«Я тоже не вижу, — успокаивает Инсум. — Лица читать не просто. Чем ближе к трону, тем больше масок. Некоторые так прилипают, что настоящего давно нет. Это бессмысленно».

«Я буду смотреть. Кукловод не дал рассказать про себя Наилию. Тянул время до церемонии. Если что-то случится, то только здесь и сейчас».

Все мочат. Никто рта не открывает, чтобы спросить: «А как же мир с лиеннами? Его не будет?» Балия уже целиком развернулась к Таунду, но только теперь осторожно отвечает:

— Девочка пережила унижение церемонией демонстрации чистоты. Ты хочешь заставить её пройти через это еще раз перед другим женихом?

Неожиданный довод. Балия перед церемонией устроила скандал принцессе. Пугала позором, требовала думать о чести семьи, а теперь заботится о её чувствах? Да неужели?

— Нет, если свадьба будет завтра, — тихо говорит король. — Я отдам её Янглу, как хотел с самого начала.

— А меня оставишь без жены? — громко возмущается Лех в теле Рагнара и выдает то, ради чего затеял разговор: — В золотом дворце кончились принцессы? Я хочу другую. Вон ту.

Второй удар. Вождь лиеннов говорит про Ламию, невежливо тыча в двоюродную сестру короля пальцем. Разговоры из легкого течения становятся штормом и разбиваются об заключающих сделку мужчин, как волны об скалы.

— Ламия перестарок, зачем она ему?