Он подмигнул стражникам, и под сводами ворот громыхнул хохот. Гойко, чей конь нес двойную ношу, густо покраснел и готов был ринуться в драку, но Давор крепко обнял его и добродушно пробасил:

– Мы-то с Гойко пока только думаем, а вот командир наш и правда женился.

– Да неужто кралю свою догнал? – удивился режинец.

– Догнал, – кивнул Гойко и буркнул Давору: – Да отпусти ты меня! Прилип, чисто колючка варнийская!

Он соскочил с лошади и повернулся к стражникам.

– Мало того, что догнал, так в тот же день и оженился!

Во дворе стало тихо. Мужчины смотрели на меня настороженно, напряженно, словно раздумывая, чего ожидать, и я порадовалась тому, что предусмотрительно накинула на лицо вуаль. Не по себе мне было от такого внимания.

– Поздравляем, Ваше сиятельство! – зазвучал нестройный гул голосов, но особой радости я не услышала.

Арн только усмехнулся и кивнул, а потом посерьезнел.

– Ладно, парни, повеселились – и хватит, – сказал он и тронул коня, направляя того к замку. – Вот этого – в подземелье, – на ходу пояснил он, кивнув на нашего пленника. – Я его позже допрошу.

– Сделаем, милорд, – перехватывая у Гойко веревку, к которой был привязан несостоявшийся убийца, кивнул здоровенный стражник и посмотрел на пленного. – Ну, идем, смельчак, – почти ласково сказал он, но в сочетании со зверским лицом это выглядело так устрашающе, что даже меня пробрало.

– Какие новости? – пустив коня шагом, спросил Штефан у идущего рядом режинца.

– Ваша сотня прибыла в полном составе, – ответил тот. – Еще одна в двух днях пути.

– Ишь ты, надумали, значит, – хмыкнул едущий за нами Давор. – Не захотели у бабских юбок сидеть.

– Да если бы командир разрешил, они бы сразу с ним отправились! – с горячностью произнес режинец. – А остальные только сигнала ждут, по первому зову откликнутся.

Штефан ничего не сказал, но я почувствовала, как напряглась удерживающая меня рука.

– Сдается мне, недолго им ждать осталось, – хмыкнул Давор.

Он ехал за нами, а Гойко соскочил на землю чуть раньше и уже успел затеряться в толпе окруживших его сослуживцев. Я слышала громкие голоса, беззлобные подтрунивания, смех и шутки. Душу захлестывало радостью. Даже вернувшись на родину, я не чувствовала того, что ощущала сейчас. И на мгновение мне показалось, что я наконец-то попала домой.

– С возвращением, Ваше сиятельство!

Возле парадной лестницы выстроились слуги во главе с Самирой. Новая домоправительница бросила на арна опасливый взгляд. Видно было, что она побаивается моего мужа. Правда, мялась Самира недолго. Спустя пару мгновений она сумела взять себя в руки и выступила вперед.

– Ваше сиятельство, – старшая низко поклонилась. – Добро пожаловать домой.

Я смотрела на лица слуг, видела настороженные, приправленные любопытством взгляды, и с трудом удерживалась от улыбки. Все, как раньше. Словно бы и не было моего побега, заключения и несостоявшейся казни.

– Управляющий где? – спросил у Самиры Штефан.

– На прииски уехал, милорд, – ответила та.

– На прииски?

Муж нахмурился и кинул взгляд в сгущающуюся темноту, туда, где виднелись очертания горных пиков.

– Чего он там забыл? – тихо, словно про себя, пробормотал Штефан, но не стал дожидаться ответа. Соскочил с коня и протянул руки, помогая мне спрыгнуть.

– Ваша новая хозяйка, – отрывисто представил он меня слугам, – леди Элиния Крон. Теперь вы подчиняетесь ей.

Арн откинул мою вуаль и заставил меня сделать шаг вперед.

– Так выходит, это не леди Бранимира? – растерянно пробормотал режинец, и я поняла, почему стражники встретили известие о женитьбе арна кислыми улыбками. Видно, думали, что он свою бывшую любовницу в жены взял.

По рядам прислуги пробежал тихий шепот. Женщины настороженно смотрели на меня, пытаясь уяснить, что происходит. Мужчины покашливали в кулаки и поглядывали исподлобья. Разумеется, меня узнали. Вот только не понимали, как реагировать. Не ожидали в роли хозяйки бывшую служанку увидеть.

Первой пришла в себя Златка. Она несмело улыбнулась и низко поклонилась. Остальные будто опомнились.

– Миледи, – послышались вразнобой громкие возгласы. – Ваше сиятельство, – присела в кнессе стоящая рядом Самира.

– Идем, – взял меня за руку муж и повел в дом. – Подготовьте для миледи покои, что рядом с моими, – на ходу приказал он Самире, пристроившейся за нами. – Ужин накроете через полчаса. Баню сегодня топили? Нет? Тогда для миледи ванну наберите.

Штефан посмотрел на меня, и я увидела в его глазах мелькнувшее предвкушение. Похоже, нынешней ночью мне снова не придется спать.

***

– Элиния…

Шепот обжигает, скользит по коже горячей волной, спускается к груди и вслед за ним дорожку поцелуев прокладывают губы. Они смелые, эти губы. И очень искусные. Им удается полностью лишить меня всяческого стеснения, пробудить самые потаенные желания, вынудить умолять мужа о том, о чем ещё так недавно я и помыслить не могла.

– Элиния…

Мое имя в устах Штефана звучит искушающе, я и не думала, что можно произносить его так, что у меня все разумные мысли из головы исчезают. Арн не торопится. За две недели нашего брака он многое успел обо мне узнать и теперь безошибочно находит на моем теле те места, прикосновение к которым заставляет меня терять голову. Но только если раньше я лишь беззвучно кричала, не в силах выразить то, что чувствую, то сейчас с моих губ срывался стон, переходящий в имя мужа.

– Штефан…

Как же это чудесно, снова иметь возможность выражать свои мысли и эмоции словами! Я до сих пор не могла поверить, что ко мне вернулся мой голос, и каждый раз удивлялась, когда слышала его звуки.

– Штефан…

А тело уже предает, поддается ласковым рукам, тает от прикосновений.

– Штефан…

Внутри все дрожит от желания, захлестывает горячей волной, туманит разум.

– Да, вот так, – шепчет арн, когда я обхватываю ладонью твердую плоть.

И от этого шепота, от срывающегося дыхания мужа, от тяжести его тела я окончательно потеряла голову и потянулась к губам, утонула в жарком дыхании, стремясь отдать всю себя, без остатка.

Не прерывая поцелуя, арн перевернул меня на живот и вошел, заставив задохнуться от того ощущения, что подхватило, захлестнуло, заставило закрыть глаза и отдаться все убыстряющимся движениям. Кровать скрипела под нами, но этот скрип казался мне самой лучшей музыкой на свете.

– Штефан!

Если бы я могла открыто сказать мужу, что люблю его! Мне так этого хотелось, но я боялась. Боялась, что он сочтет меня навязчивой и будет тяготиться моими чувствами. Решит, что это его к чему-то обязывает. Нет. Я не желала становиться обузой.