Имущество хранилось в подвале дома САФ в Мюнхене и доставляло организации массу хлопот: ходили, как водится, слухи о растрате, публиковались «разоблачительные» газетные заметки. Несколько раз охране пришлось отражать нападения бандитов, причем однажды один из нападавших — поляк из числа ди-пи — был убит.

Глазенап пытался сбыть казну с рук, однако ее отказались принять и митрополит Анастасий, как будто не заинтересовавшийся находившимися в ее составе иконами, и князь С. С. Белосельский-Белозерский. Последний, в прошлом штабс-ротмистр, сделал неплохую карьеру в США, став там полковником авиации. Белосельский-Белозерский был довольно активен в «русской политике» и основал за океаном Российский комитет освобождения и Российский комитет в США. Князь согласился принять казну на свое попечение в том случае, если будет оплачена ее доставка в США. Это было САФ не по средствам. В конечном счете Глазенап продал остатки казны какому-то швейцарцу за 30–32 тыс. германских марок, а деньги передал Центральному представительству русской эмиграции (ЦПРЭ), своеобразному эмигрантскому правительству в американской зоне оккупации.

При передаче денег один из членов правления, лидер основанного в 1948 году Российского общенационального народно-державного движения (РОНДД), участник власовского движения Е. Н. Арцюк, предусмотрительно заручился запиской Глазенапа, что средства должны быть использованы на «национально-патриотическую» работу. Вскоре Арцюк устроил на заседании правления общеэмигрантской организации скандал, обвинив членов правления в раздаче ссуд на торговые дела ненадежным лицам. Он предъявил записку Глазенапа и заявил, что никаких ссуд впредь выдавать не должно, а деньги следует передать единственной организации, ведущей «национально-патриотическую работу», то есть возглавляемому им РОНДД. Перепалка закончилась тем, что казначей ЦПРЭ донской генерал С. К. Бородин, также успевший послужить гитлеровцам, бросил потрфель с деньгами на стол, заявив, что не желает больше спорить. Таким образом, последние «серебряные» деньги, приблизительно 22–24 тыс. германских марок, достались РОНДД и были потрачены «державниками» на различные политические цели[337].

* * *

Возможно, что какая-то часть сокровищ Ссудной казны осталась в Сербии. В мае 2000 года в Этнографическом музее в Белграде на выставке «Русское серебро» (из фондов музея) И. Качаки среди других экспонатов видел «серебряный столовый прибор работы мастерской Грачева, с гравированным гербом старинного русского дворянского рода Бахметьевых, общий вес которого превосходит 200 килограммов». Сотрудники музея не располагали достоверной информацией о «происхождении» этих и некоторых других серебряных предметов, кроме того, что они были получены «после Второй мировой войны». По предположению И. Качаки, это и есть «один из последних следов долгого пребывания Петроградской ссудной казны в Белграде»[338].

Верно ли это предположение, могут показать лишь дальнейшие разыскания в разбросанных по всему миру эмигрантских архивах. Так же как прояснить, каким образом «растворились» более 500 ящиков ценностей в период между 1924 и 1942 годами.

Вряд ли в мировой литературе есть более полярные образы, чем Дон Кихот и Шерлок Холмс. Владимира Бурцева современники сравнивали и с тем, и с другим. И действительно, в нем удивительным образом сочетались проницательность и холодный аналитический ум с наивностью и беззаветностью в увлечениях, умеренные либерально-демократические воззрения с социалистическими мечтаниями и свирепыми призывами «по-желябовски» бороться с Николаем II, а позднее — с Лениным и Троцким, юношеский темперамент и ригоризм с внешностью «старой козы». В течение своей долгой жизни Бурцев боролся с царизмом, большевизмом и нацизмом, был «объектом» охранки, Скотленд-Ярда, ГПУ и гестапо, «привлекался» при Александре III, королеве Виктории, Николае II, Ленине и Гитлере. Поразительная биография Бурцева изучена лишь частично; правда, он стал героем романа Юрия Давыдова «Бестселлер»[340]. Не претендуя на полноту изложения, остановлюсь на основных моментах политической и литературной «карьеры» Бурцева.

Владимир Львович Бурцев (1862–1942) начинал свою политическую деятельность как народоволец. «Я вырос на народовольческих дрожжах», — повторял он не раз впоследствии. После ареста в 1885 году и двух с половиной лет заключения в Петропавловской крепости был выслан в Иркутскую губернию. Из ссылки бежал за границу. В 1888–1905 и 1907–1914 годах — в эмиграции. Не входя ни в одну из партий, пытался объединить эмиграцию на идеях конституционализма, причем главным средством достижения политической свободы в российских условиях считал индивидуальный террор. За пропаганду террора был приговорен в Англии к 18 месяцам каторжных работ, высылался из Франции и Швейцарии. В эмиграции издавал газеты «Свободная Россия» (Женева, 1889, совместно с В. К. Дебогорием-Мокриевичем), «Общее дело» (Париж, 1909–1910), «Будущее» (Париж, 1911–1914), журналы «Народоволец» (Лондон, 1897; Женева, 1903) и «Былое» (Лондон, Женева, 1900–1904; Париж, 1908–1913). Выпустил также несколько публицистических сборников: «Долой царя!» (Лондон, 1901), «К оружию!» (Лондон, 1903), «Да здравствует „Народная воля“!» (Париж, 1907), на страницах которых призывал к возрождению народовольчества.

Неудивительно, что ортодоксально-народовольческие взгляды Бурцева привели его к политической изоляции. Однако, оставшись в политической сфере, по меткому и злому выражению В. М. Чернова, человеком «до всего побочным», Бурцев преуспел на другом поприще — в изучении истории революционного движения. Им был подготовлен монументальный справочник по истории революционного движения «За сто лет» (Лондон, 1897); он стал основателем первого отечественного историко-революционного журнала «Былое». В 1906–1907 годах Бурцев вместе с В. Я. Богучарским и П. Е. Щеголевым редактировал одноименный журнал, выходивший в Петербурге и завоевавший всероссийскую популярность. Издал ценные сборники секретных правительственных документов — «Царский листок. Доклады министра внутренних дел Николаю II за 1897 год» (Париж, 1909) и «Царь и внешняя политика. Виновники русско-японской войны. По тайным документам: Записке гр. Ламсдорфа и Малиновой книге» (Берлин, 1910).