– На границе ждут, – отрезал полковник. – Не мешкайте, полчаса на подготовку.

Когда старшие командиры отошли к машине Кольцова, Варгушин деликатно намекнул:

– Пожрать бы.

– Организуй, – бросил Аркан, увидевший лейтенанта Любу. – Я быстро.

Смерховцы собрались возле захваченного, здесь же стояли Лавандов и кто-то перебинтованный до неузнаваемости, но говоривший голосом Дениса Зорина. Подойдя ближе, Реутов услышал:

– …нервы не выдержали, капитан стал палить. Толку ноль, а нашу позицию выдал. Они так и пошли гвоздить своим большим калибром. Мне влепили по касательной, начался пожар, мы кое-как выбрались, чуть обгорели, а Лычкину снаряд прямо в лоб корпуса прилетел и насквозь пробил. Мехвода насмерть, а капитан и заряжающий сильно ранены… В общем, вместе с рязанскими отстреливались от пехоты, и совсем думали конец, но тут Сашка на своем немце подъехал и аккуратно, из-за укрытия, ка-ак вмажет!

Самодовольно ухмыляясь, Лавандов продолжил повествование:

– Повезло. Тут на складе оказался полный комплект боеприпасов – и кумулятивные, и с сердечником. «Шерману» хватило. Потом фугасными пехоту отогнал, и как раз майор и капитан ваш Виктор подоспели.

Стоявшая рядом Люба, морщась и массируя правое плечо, проворчала:

– Мы буквально час назад объясняли, что вдали от излучателя зомбированные солдаты теряют душок. Нарвались на поток огня, дрогнули, попятились, а потом и вовсе побежали.

Позади заработали моторы, воздух наполнился гудками. Обернувшись, Аркан увидел, как на базе пришли в движение грузовики, выруливая к шоссейной дороге.

– Пора и нам, – сказал Суровегин. – Пусть только отцы-командиры порядок движения объявят.

Пользуясь паузой, Реутов озабоченно поинтересовался, что у Любы с плечом. Она пожаловалась:

– Моя амерская хлопушка мало что грохочет, как ракета «Протон» на старте, так еще и отдача страшная. Наверное, синяк целый месяц не сойдет… Вернусь в часть – сдам нахрен в арсенал, а себе возьму «тэ – пять тысяч» или «сумрак».

– Так это вы тех «арабесок» положили? – догадался старлей.

– Собственной персоной! – Девушка лихо подмигнула. – С шестисот метров! Ничего?

– Круто! Водителей подстрелили, наверное?

– Ага. Первого с трех выстрелов, второго – с двух. – Она снова покривилась. – Но плечо болит.

Усиленный мегафоном-матюгальником голос Кольцова призвал танкистов собраться возле КВ. Как и следовало ожидать, бронетехнике отводилась роль арьергарда – прикрывать отход транспортной колонны.

Впрочем, двинулись они только через полчаса, так что успели перекусить. Около семи вечера, когда солнце опустилось к мнимой линии горизонта, последний грузовик покинул разгромленную авиабазу. За спиной грохотали взрывы, горели тонны снаряжения, рушились пылающие строения. Особенно красивым был огненный столб, взметнувшийся над подземными хранилищами топлива.

Отход прикрывал сводный отряд наименее поврежденных танков: БТ Реутова, ПТ-76 Лавандова и Т-26 Суровегина. С ними шли «арабеска» СМЕРХа и УАЗ саперов. Отступали по всем правилам – от рубежа к рубежу, поэтому пограничную переправу преодолели только в десятом часу, в полной темноте.

На украинской стороне Буга танкистов арьергарда встретил злой и взвинченный полковник Кольцов, приказавший колонне разворачиваться на север на ближайшей развилке шоссе.

– Что случилось? – вскинулся Витяня, не любивший неожиданных изменений плана действий. – Нам к железной дороге, где заправщики ждут.

– Нету железной дороги! – заорал полковник. – Там хохлы выставили полк с пушками и танками, собираются забрать все трофеи, а нас разоружить. Ты, мать твою, сотый, кому я объясняю, что надо уходить окольными трассами. Понятно?!

– Нет, но это неважно, – Суровегин козырнул. – Идем на север.

Командиры колонн прикинули по карте маршрут, уводящий в сторону белорусской границы. Кольцов уже спокойнее пояснил:

– С востока нас прикрывает пехота Заплетина и Ольховского, батальон Носаря развернулся вдоль шоссе. Пока эвакуация без происшествий, но будьте начеку. Бензовозы выдвигаются к Ягоднодольску, это в тридцати километрах.

Шли долго и медленно, скорость движения определяли тяжело нагруженные машины с трофеями. Радостное настроение после удачной операции сменилось горьким чувством. Офицеры и рядовые поругивали коварных соседей, затаивших злобу за ими же придуманные обиды.

Как назло, ползущие впереди грузовики, тягачи и транспортеры время от время останавливались – то из-за мелких поломок, то съезжали в темноте с дороги. Задержки ужасно раздражали, хотелось кого-то пристрелить, однако подходящие мишени на глаза не попадались.

От безысходности старший лейтенант едва не сорвал гнев на задремавшем ефрейторе Бородине, но пожалел парнишку.

Он встал на командирское сиденье и выглянул из башни. Ну, хоть погода не вызывала раздражения – ни дождя, ни ветра, ни жарко, ни холодно. Только воздух далек от нормативов сельской свежести. Колона изрядно дымила углеводородными выхлопами.

– Командир, ты в курсе, что солярка только на дне бака чуть остается? – подал голос Вахрушин.

– Догадываюсь, – старлей зевнул, рассеянно разглядываю степную темень. – Обещали заправить в Ягоднодольске.

– А это где?

– Какая-то дыра возле границы. В первый день наступления, еще в лагере, украинский майор рассказывал, что дня три назад его батальон пытался остановить там наступавшего противника.

– Остановил? – заинтересовался Бородин.

– Нет, конечно. Жители вроде бы сбежали раньше военных, а сама деревня почти целая. Туда же и наша пехота должна отойти.

– Хреново, – проворчал механик-водитель. – Много частей перемешаются, до утра не разберемся.

– Зря каркаешь, Серега, действительность обычно намного хуже наших опасений, – невесело пошутил Аркан.

Уготованная для них реальность и вправду оказалась похабной до невозможности. Сначала они долго ждали на въезде в городок, пока заправщики снабдят горючим передние машины колонны. Около полуночи оказалось, что дизтопливо кончилось и осталось полцистерны бензина, для танков бесполезного.

Заплетин рассвирепел, пообещал устроить тыловикам Армагеддон, Содом, Гоморру и все казни египетские в одном флаконе, но солярки все равно не было. Немного разрядив яростное настроение, комбриг свирепо сказал танкистам:

– Пацаны, придется вам до утра здесь остаться. Через час-другой подойдут стрелковые батальоны, будут оборону держать, пока вам не зальют полные баки. За старшего оставляю Кольцова.

Капитан Суровегин не стал спрашивать разрешений, а по-простому приказал искать приличное здание для ночевки. Прокатившись по сравнительно широкой – две полосы в каждую сторону – центральной улице, танкисты остановили выбор на двухэтажном строении с негорящей вывеской «Супермаркет» над главным входом.