К концу речи мне было так себя жалко, что голос начал дрожать, а в горле встал комок. Я с усилием его сглотнула и часто заморгала. Еще не хватало сейчас расплакаться от жалости к себе.

Акир с усилием потер лицо обеими ладонями. Судя по тому, как подрагивали кончики его пальцев, как вели себя уши – то прижимались к голове, то снова вставали торчком, – как нервно бился хвост, мои слова не оставили его равнодушным.

– Девочка, мне безумно жаль, что ты так воспринимаешь и видишь все… со своей стороны. Я никогда не был силен в отношениях с женщинами, хотя бы потому, что старательно их избегал, – заговорил он наконец. – И я явно не эталон галантности. Но вся беда в том, что ты для меня далеко не пустое место, не вещь и не… животное. Алеся…

Я молча смотрела на него. После того как высказалась, мне определенно полегчало, так как все эти негативные мысли и эмоции разъедали душу изнутри.

– Да, когда оказалось, что ты моя кахэто, я был в бешенстве. Это обнаружилось так некстати! Ты не представляешь, каково это – когда тебя ломает от запаха женщины. Когда ты не можешь работать, спать, есть… Когда все мысли только о том, где она сейчас? С кем разговаривает, с кем смеется? А вдруг ей кто-то понравился, и пока ты тут, как дурак, сходишь с ума, она уже вовсю флиртует с кем-нибудь? А что, если она выберет другого? И ты бродишь по коридорам, следуя за ее запахом, чтобы увидеть, проверить, убедиться, что все нормально… А женщина, от аромата которой буквально корежит, боится тебя и пытается спрятаться.

– Но я ведь не навязывалась и ни в чем не виновата!

– А я не виню тебя, малышка. Так уж сложилось… И я ведь не знал тебя тогда.

– Вы и сейчас меня не знаете, – не смогла я промолчать.

– Не знаю. Но хочу узнать и пытался это делать. Уж как умел.

Акир вскочил и прошелся по каюте взад-вперед.

– И то, что я отправил тебя сюда… это не потому, что хотел наказать. Просто… когда все вернулись к шаттлу, а тебя не оказалось, я стал пытаться связаться с тобой по коммуникатору. Звонил, звонил, звонил, а в ответ – тишина. И никто тебя не видел и не знал, в каком направлении ты отправилась. Что я должен был думать? Не могу передать, как испугался за тебя. Мы столько времени тебя искали! Я пытался уловить твой запах, но среди зарослей растений и их ароматов, среди испарений и влажного воздуха все следы давно затерялись. Мы случайно набрели на этот храм. Никто ведь и не думал, что ты умудришься зайти так далеко. Не заметь кто-то из ребят твою сумку, мы бы пошли дальше. И чудо, что твой Яшка остался снаружи и смог показать, на какой выступ ты нажала, чтобы открылась дверь. – Акир бросил быстрый взгляд на ящерку.

Яша, который все это время притворялся кроватной подушкой и тихо подслушивал, сразу же преисполнился собственной важности. Ну как же! Одно дело, когда любимая хозяйка хвалит, тискает и целует, и совсем другое, когда такое страшное начальство признает его заслуги. Яшка вскочил, быстро пробежался по койке туда-сюда, потом важно поклонился. Смотрелась кланяющаяся ящерка ужасно смешно, но у командора не появилось даже тени улыбки на губах.

– Ты молодец, Яша! – похвалил он моего маленького друга. – Из тебя вышел настоящий отважный астронавт. Ты уже дважды спас свою маленькую хозяйку.

Это Яшку сразило окончательно. Он картинно завалился на спину, раскинул лапки в стороны и вытянул хвостик. Артист!

– Алеся! – Акир повернулся ко мне. – Признаю твои обвинения в том, что я был груб и… неправ. Но я тогда дико испугался. Не могу даже объяснить тебе насколько. Уж прости, но не умею я говорить красиво. Мог бы – уже давно вскружил бы тебе голову. – Он вздохнул. – И сюда я тебя отправил не под домашний арест, как ты наверняка решила. А чтобы спрятать, уберечь, сохранить… Глупо, наверное. Но в тот момент я вообще плохо соображал. Рядом с тобой сложно сохранять самообладание, а уж когда я думал, что навсегда потерял тебя, что с тобой случилось что-то непоправимое…

Командор снова прошелся, после чего приблизился ко мне, сел на корточки, взял мои руки в свои ладони и заглянул в глаза.

– Алеся, мы с тобой разные. Я понимаю! Но пойми это и ты. Я не знаю, как и где ты жила раньше. Не имею ни малейшего представления, что для тебя нормально, а что нет. Судя по тому, что ты мне сегодня высказала, многие мои действия с твоей точки зрения… неправильны. Но ведь и ты не знаешь, как ведут себя женщины-ниоки и чего я подсознательно ожидаю от тебя. Ни одна ниоки не ушла бы так, как это сделала ты. Ни одна – не нарушила бы прямой приказ. Мы растем, зная, что приказы старших надо выполнять. Но в то же время мы не копим обиды, как ты, отмалчиваясь и терпя до последнего. Не нужно! Не делай так, прошу. Чем терпеть, пока хватает сил, а потом обрубать канаты и хлопать дверью, скажи мне сразу, что не так. Мы поговорим, обсудим и оба попытаемся что-то изменить. Ситуацию или свои действия и отношение к ним. Не отворачивайся от меня! Ты сейчас выстроила между нами стену, и я не знаю, как проломить ее.

Я отвела взгляд, но Акир одной рукой аккуратно погладил меня по щеке, возвращая зрительный контакт.

– Не стану оправдывать своих прошлых действий. Поступал я так не с целью обидеть или оскорбить, так как даже не подозревал, что тебя это задевает. Готов извиниться, но оправдываться не стану.

Я внимательно его слушала. Да, я выстроила стену. Так проще: отгородиться от всего, что приносит боль и обижает. Не подпускать к себе, чтобы больше не обжигаться. Но в то же время осознавала, что он, вероятно, в чем-то прав. Я ведь действительно не ниоки. И, наверное, Лиллуко или Тарри на моем месте не молчали бы, а… что-то сказали бы в ответ, или оправдались, или… Не знаю. Но я так не могла. Не потому что не хотела, просто не могла. Ну не умею я выяснять отношения и скандалить. Возможно, я не права. Но что-то мне подсказывало, что я и раньше поступала так же, замыкалась в себе, не пытаясь добиться справедливости.

– Алеся, девочка… – продолжил Акир. – Ты мне нравишься. Очень! Больше, чем нравишься. Я бы оберегал тебя, даже не будь ты моей кахэто. Даже если бы ты не была моей женой. Ты не можешь не нравиться. Хрупкая, милая, беззащитная, ранимая малышка, попавшая в беду. Да ни один мужчина не смог бы устоять. И я не устоял. То, что ты моя кахэто… это бесит, так как я стал уязвим и зависим от тебя. Но с другой стороны, это только добавляет остроты моему отношению к тебе. И я не лгал, когда говорил, что не могу и не желаю тебя отпускать. Я действительно хочу, чтобы мы с тобой стали настоящей парой. Не такой, как сейчас: ты вынуждена подчиняться, потому что зависима от меня; я вынужден подстраиваться, потому что тоже зависим от тебя.

– И что ты предлагаешь? – выдавила я.

– Давай начнем все сначала? Забудем обиды, исправим ошибки. Я постараюсь учитывать, что ты другой расы и с другим менталитетом. Ты попробуешь не замыкаться в себе, отталкивая меня и возводя между нами стену, а будешь мне объяснять, что я делаю не так, и тоже попытаешься меня понять и принять.

– Объяснять? Я уже попробовала, и что услышала в ответ? – Так как Акир молчал, процитировала: – «Не хочу слышать твои жалкие оправдания!»