сталкивается, как осколки кремня. Облака затягивают небо, тревожно верещат сверчки. Через час его брат начнет свое представление. Может быть, уже сейчас он готовит своих механических существ.

Тоби стаптывает сорняки под раскидистым дубом. Через ограду парка развлечений они видят угол шатра и фургоны вокруг него. Он берет Нелл за руку.

– Мы найдем Перл, а потом заживем одной семьей, – говорит он с убежденностью, которой на самом деле не чувствует. – У нас будет дом на лесной опушке, и нам никто больше не будет нужен.

Нелл всматривается через высокие стебли травы, как будто мысленно призывает девочку к себе.

– Дом с голубой дверью и белыми розами. Я буду работать в поле. Это будет мирная, тихая жизнь.

– Тихая жизнь, – повторяет она и презрительно фыркает. – У меня однажды была тихая жизнь. – Ее глаза налиты кровью, нижняя губа дрожит. – Ты не знаешь, что это такое. Я лучше буду на сцене, чем в навозной куче вместе с остальными. Лучше я буду кем-то.

Она шарит в кармане и достает маленький предмет. Это гипсовая статуэтка крылатой женщины.

– Вот она я.

– Но тогда ты всегда будешь принадлежать кому-то еще.

– У нас со Стеллой будет своя труппа… – она произносит слова заученным голосом, как будто сама не верит в это.

– Этого не будет, – говорит он. – Ты сама знаешь.

Нелл отстраняется от него. У него возникает безумная идея, что это кара за случившееся с Дэшем; что он может заслужить ее любовь, если расскажет правду об этом.

Трус. Тупица.

Он разевает рот, но не может подобрать нужные слова.

Нелл

Солнце зажгло огонь в облаках; их подбрюшья клубятся дымом, как жаровни. Трава пожухла от жары, листья сохнут и сворачиваются на ветвях деревьев. Когда ожидание в зарослях становится невыносимым, Нелл переходит через улицу и хватается за ограду. Народ уже толпится перед шатром, откуда доносятся запахи жженого сахара и печеных каштанов. Она видит мелькающие факелы Бонни, когда девушка подбрасывает их все выше и выше. Слышатся возбужденные крики. Фонари пылают в разноцветных сферах. Где-то среди фургонов, конюшен и животных находится Перл, если Джаспер еще не продал ее. Нелл срывает одуванчик и выкручивает его. Сейчас в ее деревне они бы закладывали фиалковые грядки на зиму, удобряли их кучами навоза и чинили трещины в каменных стенках.

Она слышит шаги Тоби рядом с собой и позволяет ему взять себя за руку. Она помнит свой восторг, когда они впервые стояли вот так, волну тепла, окатившую ее тело.

– Ты видишь Стеллу? – шепчет она.

– Еще нет.

Кажется, что проходят часы, прежде чем она видит женскую фигуру, спешащую к ним. Нелл машет и манит ее к себе, но на ее сердце лежит камень. Стелла пришла одна.

– Наверное, она приведет Перл после представления, – говорит Тоби, и его голос так тягостен и спокоен, что она ненавидит его.

– Где Перл? – кричит она.

Стелла качает головой и пробегает последние несколько шагов.

– Где она? Ты приведешь ее позже?

Стелла снова качает головой.

– Мне очень жаль, Нелл…

– Что? Что с ней случилось? – Она хватает подругу за руку. – Скажи мне!

Стелла смотрит на нее с такой жалостью, что Нелл отворачивается.

– Он продал ее.

– Нет, – шепчет она и выворачивается, когда Тоби пытается удержать ее. – Кто? Кому?

– Уинстон – неплохой шоумен. Бывают и похуже.

Слова молниями проносятся у нее в голове, выстраиваются и перестраиваются. Продана. Уинстон. Ребенок, которого передали из рук в руки, словно безделушку. Что ей теперь делать, что сказать? Они смотрят на нее, словно ожидая ответа. Ей хочется обрести уверенность в голосе, заглянуть в себя и обнаружить что-то еще, кроме пустоты и ярости. Это невыносимо. Прутья ограды впиваются ей в пальцы.

– Он уже забрал ее? – спрашивает Тоби.

– Нет, – отвечает Стелла. – Уинстон здесь, я видела его. Он заберет ее после представления.

– Так она здесь? – Нелл наклоняется к ней. – Здесь, сейчас?

– Она у Джаспера. Он не упускает ее из виду.

Стелла берет ее за руки. Она могла бы напомнить Нелл о своем предупреждении, что рано или поздно это случится, но такова жизнь.

– Я должна вернуться, пока меня не начнут искать.

Нелл смотрит, как она уходит: все та же гордая поступь, высоко поднятый подбородок. Звучат трубы, и она слышит искаженный гул цирковых анонсов Джаспера.

– Чудеса…

– Зрелища…

– Новейший…

Всего лишь две недели назад на ней бы закрепляли веревочную упряжь. Воздушный шар, готовый к подъему, знакомый трепет предвкушения. Остальные тоже находились в нервическом возбуждении: Стелла, разминающая икроножные мышцы, и Пегги, пританцовывающая на месте. Даже лев шумно возился в своей клетке, и Хаффен Блэк скармливал ему очередной шмат мяса. Все ждали, когда разойдется занавес и грянут трубы. Гимнасты обменивались безмолвными подсказками; они вращали плечами и поочередно трясли ногами, готовые к тому моменту, когда они выйдут на арену и окажутся под прицелом тысячи глаз…

Она ощущает это прямо сейчас, стоя за оградой, – волнующее предчувствие важных событий. Перл все еще там, в пределах досягаемости. Она найдет способ забрать девочку. Солнце клонится к закату, его косые лучи воспламеняют горизонт. Пожухшая трава блестит, как мишура. Ткань шатра подрагивает на ветру.

Когда она перелезает через ограду, никто не замечает ее и не поднимает крик. Она идет по дорожке мимо пагоды и скелета игуанодона. Здесь никого нет; все посетители собрались в шатре. Когда она приближается к фургонам, ее сердце бьется все чаще, ноги сами несут ее вперед. Джаспер отпустил большинство работников, и никто не сторожит фургоны. Все внутри, успокаивают буйную толпу.

– Подожди, – окликает ее Тоби, но она не останавливается и срезает путь к фургонам. Из шатра доносится топот галопирующих лошадей.

– Подожди, – повторяет Тоби, наконец догнавший ее. Он тяжело отдувается. – Что, если он увидит тебя?

– Мне наплевать.

Фургон Джаспера стоит под деревом, рядом с шатром. Нелл налегает плечом на запертую дверь.

– Должно быть, девочка внутри. – Она колотит в дверь кулаком. – Перл! Ты слышишь меня, Перл?

– Я помогу, – говорит Тоби. Дверные петли гнутся под тяжестью его тела, и Нелл проходит внутрь.

Что она делает? Что ищет? Разумеется, Перл здесь нет. На нее пялятся тысячи Джасперов с безупречно подкрученными усами и кривыми улыбками. Аккуратная конторка с учетной книгой. На столе лежат письма, монокль и комплект для гримировки. Бутылки спиртного и хрустальные бокалы. Она поднимает графин и нюхает содержимое.

Из шатра доносится очередной рев публики. Голос Джаспера возвышается и затихает, удерживая толпу в гипнотической хватке. Она касается своего запястья там, где он удерживал ее, а потом швырнул в фургон той ночью после пляски перед костром.

– Нам нужно уйти, – говорит Тоби. – Если он найдет нас здесь…

– Он на представлении. И он не придет.

Нелл раскидывает руки и начинает кружиться, задевая о стены и предметы обстановки. На ее губах играет диковатая улыбка, из горла доносится клекот, похожий на сдавленный крик. Бокалы летят на пол, колпак масляной лампы наклоняется и трескается. Она рвет ногтями афиши и комкает их в руках. Тоби помогает ей: он срывает афиши со стен и сваливает их в большую кучу на полу. Хаос нарастает, и она не может его остановить, даже если бы захотела. Вечер