– Все, что требуется, я купил.

Хантер указал взглядом на стоящие на каминной полке два ноутбука, соединенные в общую Сеть с электронным осциллографом. Здесь же лежали разнообразные электромонтажные инструменты, а возле камина – беспорядочно разбросанные по полу мотки и обрезки различных кабелей.

– А она, – он поднял взгляд к потолку, где в одной из комнат на втором этаже, запертая на замок, сидела Женя, – это мое дело. Личное.

Омар всплеснул руками.

– Какого дьявола ты вообще поехал к ней?!

– Все три года в тюрьме я не видел женщин, кроме полоумных старух из амстердамской богадельни! Если вам это о чем-нибудь говорит!

– И только? Причина в этом? – изумился Омар. – Когда ты выполнишь свою работу, то будешь так богат, что сможешь купить себе любую девку в любой стране мира с Востока до Запада.

– Мне не нужны продажные шлюхи! Мне нужна моя женщина! – выкрикнул Хантер, вскочив со скамьи. – Кстати, о гонораре. Цена возросла до пяти миллионов.

Омар опешил.

– Что?

– То, что вы слышали. Я берусь выполнить свою работу за... пять миллионов долларов.

– Но мы договорились за один.

Хантер поцокал языком.

– Ай-яй-яй. Мы договаривались, что за один миллион я подберу ключ. И я это сделал. А остальные мои услуги стоят еще четыре миллиона, – твердо сказал он.

Омар прищурил глаза. Никто еще не смел так разговаривать с ним. А те, кто пытался диктовать ему свои условия, уже давно сгнили в земле.

– Это твое последнее слово? – процедил он сквозь зубы.

Хантер сглотнул. Совершенно точно, что без него Омар не справится. Ему даже не перегнать с компьютера на компьютер зашифрованное сообщение, чем занимался Хантер последние два часа, проверяя работу своей кодирующей программы. Но кто его знает, что придет в голову этому арабу? Они же живут не логикой, а эмоциями.

– Вы можете сделать со мной все что угодно, даже убить. Но без меня вся ваша затея лопнет, как мыльный пузырь.

Он пошел ва-банк, и теперь, как в покере, все зависело от реакции соперника.

К счастью, Омар чтил логику.

– Хорошо. Ты получишь свои пять миллионов. Но смотри не подавись.

Хантер сделал вид, что пропустил последнюю фразу.

– Деньги переведете на Каймановые острова.

– А почему не в Швейцарию или Люксембург? – съязвил Омар.

Хантер улыбнулся.

– С некоторых пор мне вреден европейский климат.

Вспомнив телерепортажи о погромах в Ираке в первые дни после оккупации страны американцами, Омар мысленно усмехнулся. Вряд ли в грядущем хаосе на Каймановых островах уцелеет хотя бы один банк.

Он кивнул.

– О'кей. Я немедленно распоряжусь о переводе денег. Завтра же они поступят на счет.

Подойдя к Воронцову, он вынул из кармана скрученную в трубочку бумажку, полученную два часа назад от Хироманта.

– Знаешь это место?

Хантер развернул бумагу и долго вчитывался в текст, после чего пожал плечами.

– Понятия не имею.

Омар побледнел.

– Что?!

– Спокойно. Не паникуйте. Тоже мне проблема. Сейчас скачаю из Интернета карту и найду, – обнадежил его Хантер. – Но если придется лезть под землю, понадобятся комбинезоны, сапоги, лучше резиновые, и мощные аккумуляторные фонари.

Омар облегченно выдохнул.

– Экипировка давно готова.

* * *

Подъехав к дому, Егоров взглянул на собственные окна. В его единственной комнате горел свет, от которого так и веяло теплом и домашним уютом. Егоров улыбнулся. Он так долго возвращался в пустую и темную квартиру, что совершенно забыл, как это приятно приходить домой, когда там тебя ждет дорогой и любимый человек. Заперев машину, Егоров поспешил к подъезду. Оказавшись перед дверью собственной квартиры, он привычно достал ключи, но, подчиняясь внутреннему порыву, нажал кнопку звонка. Уже через несколько секунд щелкнул дверной замок, и Вероника, распахнув дверь, уставилась на него своим озорным пронзительным взглядом.

– Наконец-то! Я умираю от голода.

«Неудивительно», – мысленно усмехнулся Егоров. Вероника отменно готовила, в чем он убедился, когда она, переехав к нему, начала хозяйничать на кухне. Ее салаты и горячие блюда были настоящим объеденьем. Но! Она готовила такие маленькие порции, которые только пробуждали у Егорова аппетит, и ужин он заканчивал, как и прежде, набившими оскомину бутербродами. Глядя, как он заедает чай или кофе очередным бутербродом, Вероника обещала на следующий день приготовить гору всяких вкусностей, но за следующим ужином опять выкладывала на тарелку ложку какого-нибудь экзотического салата или пару ложек овощей, запеченных в кисло-сладком соусе. А когда Егоров, отодвинув пустую тарелку, лез в холодильник за колбасой и сыром, изумленно спрашивала: неужели он не наелся.

Однако сейчас в плотно облегающих лосинах, выгодно подчеркивающих ее стройные ноги, и так приглянувшейся ей джинсовой рубашке Егорова, с недавно освеженным макияжем Вероника отнюдь не выглядела оголодавшей.

– Только от голода? – Егоров шагнул через порог и, обняв девушку, попытался ее поцеловать.

– И от скуки. – Вероника лишь на мгновение подставила ему свои губы, после чего сразу же ловко высвободилась. – От нечего делать даже телевизор включила.

– Ну и как, нашла что-нибудь любопытное?

Егоров задал свой вопрос просто, чтобы поддержать разговор, но ответила Вероника совершенно серьезно:

– По интересующему нас делу – ничего. В Европе больше никаких терактов. У нас тоже все спокойно, даже на Кавказе.

– Затишье перед бурей, – задумчиво вздохнул Егоров. – Я, честно говоря, с этим делом даже забыл, когда телевизор спокойно смотрел. Что хоть в новостях передают?

– Главная тема всех выпусков – начало крупномасштабных учений на Северном флоте с участием флагманских кораблей и подводных лодок. Судя по всему, туда сам президент собирается.

– Почему ты так решила? – удивился Егоров.

– Посмотрела, как подают материал.

Егоров недоверчиво покачал головой.

– Это еще ничего не значит.

– А вот увидишь! – Вероника выстрелила в него дерзким взглядом и неожиданно предложила: – Пари?!

Андрей решил подыграть девушке.

– Принимается. – И, пожав протянутую Вероникой ладошку, поинтересовался: – На что спорим?

– На желание!

– Только на одно? А если у меня их несколько?

Не отпуская руку Вероники, Андрей привлек девушку к себе, обхватил ее за талию и запустил ладонь под подол наброшенной ею, как халат, джинсовой рубашки, под которой, как он и ожидал, больше ничего не было.