Подле ее ног стояла кастрюля, исходившая аппетитным парком, и маг тут же вспомнил, что за весь день съел только тарелку «змеиного» супчика.

– Ну какая ж ты баба ветреная! – укорил Пасочку конюх, возившийся под стенкой со скребками. – Те дни на лекарева коника засматривалась, а теперь маговского завлекаешь! Хорошо так, лошадка, ну?

– Лекарева? – не поняла Бивилка. – Маговского?

Конюх покосился на девушку хмуро, словно она вмешалась в чужую беседу. Будто Пасочка могла ответить.

– Ну да, – снизошел до пояснения. – Слева от вашей лошадки – черный жеребчик того лекаря, что к звездочетовой жене прибыл за день до вас. И уж как лошадка с ним заигрывала – ого-го! Думал, грешным делом стенку прошибет. А тот – ни в какую, мрачный да одиночкий, прям как хозяин евонный. А только вот маг молодой прибыл на сем чалом конике, что справа, – так ваша лошадка и переметнулась. А сей коник тоже, значит, рвется к ей, поскольку, видать, такой же бедовый зубоскал, как тот маг, что приехал на ем. Верно ж говорят: животная в хозяина удается!

– Ну, Билка, – Оль приобнял подругу за талию, – получается, ты у нас вертихвостка, так-то!

– Вот еще, – фыркнула Бивилка, вывернулась и заглянула в правое стойло, – слушай, Оль, по-моему, это конь Шадека.

– О! Тогда сама Божиня велела твоей Пасочке…

Бивилка насупленно смотрела на друга исподлобья.

– Ну да неважно, – смешался тот. – Я ничего такого. Но если это коняшка нашего шебутного друга, то мы непременно должны найти его, правда же?

– А что искать, – буркнул конюх. – На террасе он, при таверне за углом. Спрашивал, где можно поесть да квасу напиться с дороги, так я ему и присоветовал ту таверну. Еда там вкусная, гномская, с приправами хитрыми, квас хороший. Да вы совсем чутку разошлись! Застанете его еще!

* * *

Под навесом было почти пусто. Вот-вот начнут собираться вечерние гости, застучат кружки и ложки, прохладный осенний воздух наполнится гомоном и смехом. Но пока гостей было немного, хотя хозяин уже велел засветить десяток свечей под стеклянными колпачками, развешанными под пологом.

Так что Шадека они увидели сразу. Впрочем, этот веселый, нахальный, красивый парень даже в толпе не затерялся бы, непременно привлек к себе внимание. Полная противоположность невзрачной тихоне Бивилке.

Увидев Шадека, который сидел за центральным столиком, наворачивал жаркое, тянул квас и скалил зубы подавальщице, Бивилка немедленно смутилась и покраснела. А Оль, у которого причин смущаться не было ну вовсе ни одной, с радостными воплями полез к Шадеку обниматься.

– Дружище! – воскликнул тот, когда оба вдоволь наколотили друг друга по спинам. – Это ж надо! Тоже только что с дороги? Садись скорее! Как ты? Как моя Мавка?

Оль рассмеялся, присел на свободный стул.

– Легче, легче, не все сразу! Мавка в порядке, растолстела, обленилась – прям как я. И мы не с дороги – мы тебя, негодяя, искали! Проведали: так ты торопишься обнять Умму, что будет быстрее тебя туточки перехватить!

– С кем проведали? – Шадек огляделся и только тут заметил Бивилку.

Та стояла, уставившись в земляной пол террасы, и все не могла себя заставить поднять глаза на этого ужасного типа. На его загоревшее лицо с морщинкой меж угольных бровей, на серо-голубые наглые глаза, на длинные темные волосы, отросшие уже, кажется, ниже лопаток.

Ну вот как прикажете вести себя с ним, а?

Шадек, никакими вопросами голову себе не забивая, немедленно сгреб Бивилку в охапку и закружил по террасе.

– Да это же моя любимая дева, хо-хо! – Накинув круг, он опустил помидорную девушку на пол и навис над ней. – Или что-то изменилось и мне придется оторвать лицо какому-нибудь обормоту?

– Да что ты несешь-то, – магичка снова опустила глаза, неловко вильнула и почти упала на свободный стул за столом. – Сам-то небось!

– Так то я, – ничуть не смутился Шадек и тоже уселся. – Так, рассказывайте мне все как есть, бесценные! А то пропали, ишь ты! Одну с весны не слышно, другого – с середины лета! Ну есть у вас совесть, а?

– Да тебя ж поди поймай! – воскликнул Оль. – До меня-то твои вести исправно доходят, я-то на месте спокойно сижу, не ношусь по всему Ортаю!

– Так то ты, – снова не смутился Шадек.

Подошла подавальщица. Оль решил не дожидаться возвращения в дом Уммы, заказал щи, колбаски, хлеб и сыр. А если Яниса еще раз накормит – тем лучше! Бивилка, мысленно взвесив кошель, решилась на оладьи и квас. Шадек вновь принялся за жаркое.

– Сам-то как живешь? – спросил его Оль, потом глянул на еду на столе и сам себе ответил: – Вижу, что неплохо. Все так же по трактам круги нарезаешь?

– Угу, – промычал Шадек из-за ломтя мяса.

– Вот Билка много там не зарабатывает и вообще разнесчастная от трактов. А ты – прям Билка навыворот: довольный, бойкий, одет хорошо, ешь еще лучше. Ну поглядеть приятно прям, хоть сам подавайся в переезжие маги!

Шадек забулькал квасом. Подавальщица принесла Олю колбаски, хлеб и сыр. Бивилка сглотнула. Где там ее оладьи?

– Просто кое-кто слишком честный, – сказал наконец Шадек, снова запуская ложку в жаркое. – Нельзя быть честным, когда все вокруг хитрые, понимаешь?

Оль помотал головой. Бивилка снова уставилась в пол. Шадек отложил ложку.

– К примеру! Въезжаешь ты, значит, в селенье. Спрашиваешь, кто страдает без магической помощи. И что происходит?

– А что?

– Образуется давка, вот что! И каждый начинает страшным шепотом вещать тебе про свои беды и тревоги!

– А почему шепотом?

– А потому что те печали, о которых можно не шепотом, они и без мага одолеют. А вот если о чем изводились целыми ночами – с этим непременно к тебе придут.

– К примеру?

– К примеру, мужик отходил ремешком нагулявшую дочку, а та с рыданьями сбежала в ночь и удавилась на дубу.

– А ты что сделаешь?

– А я уговорю призрак дочки прекратить еженощно терзать папашу заунывными рыданиями.

– Призрак, значит.

– Ага. Ну или какая-нибудь бабка желает знать: вот этот ее прострел в спине – не соседкой ли наведенная порча? А я отвечу! Молодая жена хочет мужа от полюбовницы отвадить – а я помогу!.. Ну и такое прочее подобное, без счета и числа.

Незаметно подошедшая подавальщица поставила наконец перед Бивилкой оладьи и квас, а перед Олем – щи.

– Призраки, порчи, полюбовницы. Шадек, но это ж чушь какая-то!

– Так они ж верят. Это главное!

Оль поболтал ложкой, размешивая в миске лужицу жидкой сметаны.

– Ты врешь людям! – взвилась все-таки Бивилка. – Берешь деньги за то, чего не делаешь! Это низко, Шадек!