Сама старуха, не спеша доцедив свой отвар, спустилась в подпол, поколдовать над казанком, где плюхало в простокваше нарезанное ломтями мясо. Сунула туда пучок пряно пахнущих трав, покачала туда-сюда посудину, достала из кармана тряпицу, вытрясла из нее горсть острого горошка, отправила в казанок.

Через откинутую крышку подпола света падало немного, и не с первого раза Яниса нашла на одной из вделанных в стену полок бутыль с острым крепким вином. Плеснула чарку в казанок, аккуратно приладила крышку обратно к стеклянному горлышку.

Подготавливать мясо таким дивным образом выучил ее муж полсотни лет назад. Спервоначалу думала – попортится либо же гадость получится. А нет – вкуснющее мясо вышло, мягонькое, душистое – с тех пор на всякий праздник только так и готовила его Яниса. А теперь вот и девочку порадовать можно, и гостей ее. Отчего б не накормить вкусно хороших людей?

А что возиться тяжковато уже – так на то мы не смотрим. Есть, для кого расстараться, – и слава Божине.

* * *

– Нет, ну правда здорово вышло? – Бивилка словно и не устала вовсе, скакала козой по мостовой, забегая перед Олем и весело заглядывая ему в глаза.

– Просто слов нет, – он усмехнулся и покрепче перехватил торбу.

На рынок они попали ближе к вечеру, но торговля шла еще бойко. Оль пополнил запасы сушеных трав (нашелся тут даже редчайший бегунчик!), прикупил теплую зимнюю шапку у неразговорчивого орка и целую стопку резных досочек с гербом столицы – на подарки.

В рядах с живностью Бивилку встретили обрадованными возгласами, хозяева лавок тут же вынесли загодя подготовленную табуреточку с мягким сиденьем, ладный круглый столик да кувшин с квасом.

– Ты приходи только! – просили они. – Хотя бы раз в два денечка! Хотя бы до холодов! Выручка какая получилась, а! Делиться будем – чего б не поделиться!

Ближе к закату, когда небо потускнело, воздух продрог, а Бивилка засобиралась домой, выручкой с ней и впрямь поделились. Сумма вышла очень даже неплохой, за многие дни разъездов не всякий раз удавалось столько заработать. Но и торговля вышла бойкой, у магички аж голос подсел. Послушать ее сегодня стянулись даже торговцы и покупатели из других рядов, так что приходилось почти кричать.

Но Бивилка давно не чувствовала себя так замечательно!

Оказывается, люди могут внимать ее рассказам, раскрыв рты, а не только отмахиваться от «мудрености» или беззлобно подшучивать над «ученостью». Да еще спрашивают, и ответы так внимательно выслушивают. Никто не ворчит раздраженно и не требует чудес сей вздох наколдовать за медяк – самое первое, чего ждали от магички в деревнях да поселках, где Бивилке доводилось бывать.

– Останусь! – заявила девушка, в третий раз пощупав растолстевший кошель. – Сниму у Янисы еще одну комнату и останусь!

– Ты ж это не всерьез? – уточнил Оль. – Ну что это за дело для толковой магички – стать зазывалой? Ты ж шесть лет трещала про помощь людям – а сама что делаешь?

– Помогаю, – уперлась Бивилка. – Одним помогаю продать зверушек, а другим – купить.

Вслед за девушкой Оль ступил на толстую доску, проложенную над ямой, неуклюже протопал по ней, смешно взмахивая руками.

– Знаешь, Билка, временами не понять: шуткуешь ты или дурная. Чтоб сильная, ученая мага взаправду хотела работать на рынке – это ж как у тебя в голове помутилося, а? Кто, как не ты стоял на том, что не годится давать пользы меньше, чем можется, – и чего делаешь? Ерундой занимаешься!

– Ну не надо, не надо так! – Бивилка зажала ладошками уши. – Я так говорила, да. Но ты же знаешь, как оно получается… Все не то, все не так, не по совести, не по-честному! Что проку гореть, если жар уйдет в прах? Подлость вокруг и вранье! Не хочу я так. Не могу.

– Подлость и вранье, – повторил Оль. – Нет, Билка, не так, это тебе с ходу просто не свезло. Магия – она такая же, как жизнь, разная. Ты вот подумай: стань ты гласником – скольким людям помогла бы? А так те люди, которым ты не помогаешь, страдают. И лишь из-за того, что ты встряла зубами в булыжник.

Бивилка молчала.

– Через год ты себя мыслишь на этом рынке? Через пять лет, десять? А сколько людей ты можешь спасти, успокоить, сделать счастливыми за те же лет пять или десять, а? Ты, Билка, не тот человек, что найдет свое назначение вдали от большой маговской лодки. Вот Шадек, чтоб далеко не ходить, – тот может. А ты – нет.

Бивилка не отвечала.

– Ты всю жизнь твердила про маговское назначение, Билка, – распаляясь, продолжал Оль, – и ты же при первой неудаче сбежала, забилась в нору да уши заткнула. Ты кто после этого? И дальше-то что? Однажды пошла на попятный, когда стала ездить по трактам заместо того, чтобы гласником стать. А теперь, выходит, с концами сдаешься? Хочешь вовсе забыть, что ты маг?

– Оль, хватит!

– Нет, Билка, не хватит. Я про это молчал, но теперь уже невмочь мне, потому как ты совсем не туда заехала. Не годится. Ты маг и ты знаешь, какое у тебя назначение. Ты думаешь, его можно подменить какой-то блажью? Ты возьми любую байку про магов и скажи: чего они там делают?

– Да чего они там только не делают. Оль…

– Ты не прикидывайся дурней, чем есть, Билка. Маги в байках борются со злом: хоть с чудищами, хоть со злодеями, а хоть и с болячками. Потому как это и есть назначение мага: порвать все плохое и спасти все хорошее. А ты какое зло уменьшаешь, когда болтаешься по селениям? Или когда зверюшек продаешь?

– Оль, прекрати. На нас уже оборачиваются.

Маг сбавил тон.

– Ты, Билка, носишься со своими огорченьями, как дите малое. Быть может, хватит уже? А то еще полшажочка – и с концами все переломаешь. – Оль забежал вперед, попытался заглянуть подруге в лицо. – Поехали в Мошук, а? Там хорошо, места расчудесные, люди душевные, город теперь – загляденье. А работы для гласника – край, мне одному уже тяжко. Я ж тебе помогу завсегда, советом там, плечом могутным или пинками бодрящими. А?

Бивилка зажмурилась на вздох.

– Я подумаю. Честно.

Долгое время они шли молча. Олю было немного совестно за такую яростную отповедь, и он искоса поглядывал на подругу, пытаясь угадать ее мысли. Но девушка смотрела себе под ноги, а ее лицо закрывали выбившиеся из косички пушистые пряди.

– Спасибо, – в конце концов сказала она. – Правда. За предложение и за… наставление.

– На здравие, – маг разулыбался, обнял Бивилку за плечи. – Мы ж для друзей на все готовы, только дайте знать… А это вот и есть городская конюшня?

C Пасочкой все было в полном порядке. Она выглядела вполне довольной жизнью, приветственно уфнула хозяйке в ухо и тут же отвернулась, стукнула копытом по земле, тоненько заржала.

Из соседнего стойла, где столовался чалый жеребец, тут же донеслось ответное ржание.

– О, да тут у нас любовь намечается! – отметил Оль и вгрызся в початок вареной кукурузы, купленный у дверей конюшни у опрятной кругленькой девицы.