очи открыли опасность, которой принцесса подвергалась. Он видит королеву и Пеструшку – и какой ужас – не может защитить свою любимицу! А они приближались к ней как фурии, жаждущие её растерзать…

– Ваши коварные замыслы против королевства известны! – закричала ей королева. – Не думайте, что ваше высокое положение спасёт вас от наказания, которое вы заслужили!

– Но с кем же могу я злоумышлять? – возразила принцесса. – Не вы ли являетесь моей тюремщицей вот уже два года? Кого я видела, кроме тех, кого вы ко мне посылали?

Пока она говорила, королева и её дочка с несказанным изумлением смотрели на ослепительную красоту её и на замечательные её украшения.

– А откуда же у вас, сударыня, – сказала королева, – камни эти, горящие, как солнце? Уж не станете ли. вы нас уверять, что у вас в башне алмазные копи открылись!

– Я их здесь нашла, – отвечала Флорина, – а больше мне нечего вам сказать.

Королева внимательно на неё посмотрела, стараясь проникнуть в самую глубину её мыслей.

– Напрасно полагаете вы нас одурачить, – сказала она, – нечего нам рассказывать небылицы. Знайте, принцесса: нам известно всё, что вы делаете с раннего утра и до позднего вечера. А вам все эти драгоценности только за тем поднесли, чтобы вы за них королевство вашего батюшки продали.

Действительно, я в состоянии его продать – отвечала Флорина с презрительной улыбкой. – На какие только козни не способна несчастная принцесса, которая столько времени томится в оковах.

– А для кого же это, – продолжала королева, – причесались вы столь кокетливо, для кого ваша комната наполнена ароматом, а одеты вы так, что и при дворе вашего батюшки вы так не наряжались?

– Немало у меня досуга, – отвечала принцесса, – и не удивительно, что я уделяю время на то, чтобы одеться. Я столько часов провожу, оплакивая свои несчастья, что нечего меня в этом упрекать.

– Так-так, посмотрим, – сказала королева, – не завязала ли эта невинная особа каких-нибудь дел с врагами нашими.

И стала она сама всё осматривать и обыскивать. Подошла к тюфячку, вытрясла его и нашла там такое количество алмазов, жемчугов, рубинов, изумрудов и топазов, что и придумать не могла, откуда всё это взялось здесь. И решила она в укромное место подложить подмётные письма, чтобы тем погубить принцессу. Улучив момент, хотела она сунуть их незаметно в очаг. Но, на счастье, король Голубая Птица сидел как раз над очагом, а глаза у него были такие острые, как у рыси, и разговор он весь слышал.

– Берегись, Флорина, берегись: твой враг собирается предать тебя! – прокричал он.

Этот голос, столь неожиданный, так перепугал королеву, что она не посмела исполнить задуманное.

– Видите, сударыня, – сказала принцесса, – воздушные духи мне покровительствуют.

– Я уверена, – отвечала королева, трясясь от ярости, – что это демон помогает вам. Но, как бы они ни старались, отец ваш найдёт на вас управу.

– Небу да будет угодно, – воскликнула Флорина, – чтобы я боялась только гнева отца моего! Но ваша ненависть, сударыня, гораздо ужасней.

Королева ушла от неё, ошеломлённая всем, что она видела и слышала. Стала она совет держать со своими приближёнными, чего бы ей предпринять против принцессы. А они на то ей ответили, что ежели какая фея или какой волшебник принцессу взяли под своё покровительство, то сильно можно их прогневать, подвергнув её новым мучениям, а потому лучше постараться открыть её козни. Королева с тем согласилась и послала ночевать в башню одну юную девицу, которая, прикинувшись невинной, сказала принцессе, как велено было, что она прислана ей для услуг. Но был ли смысл в таком грубом притворстве! Принцесса сразу увидела, что она приставлена шпионить; горе её было ужасно.

– Уж не придётся больше мне с моим милым королём-птичкой беседовать! – говорила она. – Помогал он мне горе переносить, а я ему горе облегчала, и жили мы нашей нежностью. Что-то он теперь будет делать? Что то я сама буду делать?

И слёзы ручьями текли по её лицу.

Она уж теперь не решалась подходить к окну, хоть и слышала, как он кругом порхает; до смерти хотелось ей окно отворить, но она боялась подвергнуть его жизнь опасности. Так целый месяц не появлялась она у окна. Король Голубая Птица был в полном отчаянии. Каким только жалобам он ни предавался! Как ему жить без своей принцессы? Никогда ещё он так ни чувствовал горя от её отсутствия и от своего превращения. Тщетно искал он средств и от того, и от другого, но сколько он ни ломал себе голову, так ничего придумать не мог.

А девица-шпионка, которая целый месяц за ней днём и ночью смотрела, глаз не смыкая, так измучилась наконец бессонницей, что однажды уснула глубоким сном. Флорина, заметив это, отворила окошко и сказала:

Птичка моя, ты – небес синее,

Милая птичка, лети поскорее.

Так она и сказала слово в слово. А король-птичка так это внятно услышал, что через миг уже был на окне. Сколько счастья они испытали! Сколько новостей надо было им друг другу рассказать! Уверения в нежности и верности возобновлялись тысячу и тысячу раз. Принцесса не могла удержаться от слёз, а возлюбленный её был растроган и утешал её как только мог. Наконец пришло время расставаться, и прежде чем тюремщица успела проснуться, распрощались они самым нежным образом. На другой день шпионка снова заснула, а принцесса проворно подошла к окну и сказала, как и в прошлый раз:

Птичка моя, ты – небес синее,

Милая птичка, лети поскорее.

Сейчас же птичка прилетела, и ночь прошла, как и первая, без шума и помехи, чем наши любовники были очень довольны, надеясь, что надзирательница так полюбила спать, что ничего другого по ночам делать не будет. Действительно, и третья ночь прошла очень счастливо, но на следующую ночь шпионка сквозь сон услыхала шум и стала прислушиваться, не подавая вида. Потом пригляделась она хорошенько и увидала в лунном свете, как самая красивая птица на белом свете разговаривает с принцессой, ласкает её своей маленькой лапкой и тихонечко клювом клюет. Наконец услышала она многое из их разговора и тем была очень удивлена, потому что король Голубя Птица говорил, как влюбленный, а прекрасная Флорина с нежностью ему отвечала.

Настал день, они распростились, и, словно предчувствуя свои будущие невзгоды, расстались они с великой печалью. Вся в слезах бросилась принцесса на. постель, а король вернулся к себе в дупло. Тюремщица побежала к королеве и рассказала ей всё, что