План состоял в том, чтобы Эми наладила контакт с Чарли, а затем позвала его приехать в округ Сомерсет. Они надеялись, что он скажет хоть что-нибудь, что можно будет ему инкриминировать. Тогда они его арестуют. Эми наладила контакт, предложила встретиться, пофлиртовала с ним – и ради чего? Чарли все еще был на свободе и думал о ней. У него была машина, а адрес Эми можно найти в справочнике. Что могло помешать ему приехать к ней домой? Он уже делал так с другими женщинами, например с той, которую он преследовал в больнице Уоррена. Чарли однажды рассказал ей эту историю на работе, и тогда она над этим смеялась. Теперь, когда ее дети спали этажом выше, это не казалось таким уж смешным. Никто не мог гарантировать, что прямо сейчас Чарли не стоит за черными окнами и не наблюдает за домом. Увидеть что-то снаружи было невозможно, не выключив свет, – а свет она ни в коем случае не стала бы выключать.

Эми заперла парадный вход на щеколду, закрыла задние стеклянные двери и задернула шторы. Почему-то она все еще не чувствовала себя в безопасности. Ей необходимо было знать, где он сейчас находится. Эми села рядом с автоотвечиком и нажала на мигающую кнопку, готовясь встретиться со своим страхом лицом к лицу.

Это был Чарли. Он ничего не говорил про то, что собирается найти ее, что уже было неплохо. Но у него были другие пугающие новости. Он нашел объявление больницы под названием Монтгомери, которая искала опытных медработников для отделения интенсивной терапии. Он съездил и заполнил анкету. В качестве рекомендаталей Чарли указал Лихай-Вэлли, «Святого Луку» и Медицинский центр Сомерсета{231}. Он написал в анкете номер Сомерсета и имя своего менеджера – Вэл. Чарли указал, что был уволен из Сомерсета за то, что «указал неверные даты в анкете». Чарли сказал в Монтгомери о том, что у него неистекшая лицензия зарегистрированного медбрата в двух штатах и сертификат ACLS, а также шестнадцатилетний стаж работы практическим в любом отделении и с любым препаратом{232}. Он хотел выйти на полную ставку, предпочитал ночные смены и готов был работать в выходные и праздники. Ему подходила ставка в 25 долларов в час. Выйти на работу он был готов сразу же. И 8 декабря Чарльз Каллен был добавлен в расписание для выхода на обучающую смену в четверг с 19:00.

Сотрудник отдела кадров сказал, что быть нужно ровно в 19:00. Чарли сказал ему, что это не проблема. Он был хорошим медбратом и всегда приезжал пораньше.

Даже посреди ночи Тим отвечал на телефонные звонки – сила привычки, как у врачей или сантехников. Правильно говорят о том, что хорошие новости всегда ждут до утра, но такова работа. Врачам и сантехникам тоже не звонят с хорошими новостями.

Тим попытался поспать еще несколько часов после звонка Эми, но в конце концов перестал притворяться и достал свой костюм и пистолет. Сейчас надо было поехать в офис. Там он мог побыть в одиночестве и подумать.

Тим сидел в темноте и перечислял то, в чем он был уверен. Чарли Каллен виновен. И они его поймают, Тиму приходилось в это верить. Рано или поздно поймают. Но как он понял по делу Дюрьеа, поздно – это слишком поздно. А в деле Чарли Каллена «слишком поздно» наступило уже довольно давно.

Тим смотрел, как солнце встает за окнами кабинета, как первые дети тащат свои санки на холм, где находилось здание суда. Затем он закрыл дверь и сделал личный звонок.

Тим набрал номер 411 города Норристаун, Пенсильвания, и попал на диспечтеров больницы Монтгомери. Они отправляли его от одного члена администрации к другому, пока он не связался с вице-президентом Барбарой Хэннон.

Тим звонил в статусе простого гражданина, но все равно представился как сержант Брон из отдела убийств округа Сомерсет, зная, какой это произведет эффект. Тим сказал Хэннон, что если она хочет сохранить жизнь своим пациентам, то ей стоит убрать нового медбрата из расписания ночных смен сразу же. Эти слова обратили на себя внимание женщины. Она пообещала сделать это не откладывая.

Тим не мог сказать ей, кем был Каллен, или даже рассказать о его профессиональной репутации. Он не мог рассказать ей, что она наняла серийного убийцу, по крайней мере не в таких выражениях: это было незаконно. Возможно, делать такой звонок в принципе было незаконно. Но Тим подумал, что ничего страшного, Каллен может засудить его попозже.

На утреннюю встречу все пришли недовольными и уставшими от работы и зимней погоды, но стали еще недовольнее, когда выяснилось, что подозрительные смерти в Сомерсете вскоре начнут освещать газеты. Каким-то образом произошла утечка информации. В департамент здравоохранения, Медицинский центр Сомерсета и офис прокурора уже звонили репортеры. Тим подумал, что эти звонки могли быть взаимным мероприятием. Иногда казалось, что у офиса прокурора есть свои люди в прессе.

Собирать информацию в тишине больше не представлялось возможным. Имя Чарли еще не появилось в газете, но это было лишь вопросом времени. Как только в медиа узнают его имя, включится свет софитов. Все обзаведутся адвокатами, а события будут развиваться только в зале суда. Дело из косвенных улик, которое они строили почти два с половиной месяца, так и не стало крепким, но ему подошел конец. В ФБР были правы – с ним действительно было тяжело работать.

Когда строишь дело на косвенных уликах, всегда лучше привлечь подозреваемого, разговорить его, попросить помочь понять детали дела и надеяться, что он запутается в собственной лжи. А затем позже в суде присяжных обличить эту ложь и разрушить все разумные сомнения. Так и строятся подобные дела – на лжи. Но если подозреваемый нанимает адвоката – конец. Ни один адвокат в мире не позволит клиенту говорить в подобной ситуации. И уж тем более признаваться.

Каллен не станет говорить с детективами, но все еще может поговорить с другом. Тим и Дэнни это обсудили, а затем позвонили Эми домой и сказали, что им нужно кое-что еще.

Это был ход, который они не планировали делать еще несколько месяцев, но выбора больше не оставалось. Эми нужно было заставить Каллена говорить – и быстро. И она должна была сделать это лицом к лицу.

Микрофон представлял собой маленькую петличку, как в кино. Техник помог его прикрепить. Профессиональный процесс прерывался шутками Эми, потому что микрофон нужно было установить высоко, между грудями. Впервые детективы увидели ее шрам от операции по установке кардиостимулятора.

Это поменяло их настрой. Они предложили ей забыть всю эту сделку прямо сейчас, чтобы она не умерла там от стресса или чего-то еще. Эми заверила, что все в порядке, и, несмотря на то что ее сердце стучало как сумасшедшее, сделала это спокойно. Следующий вопрос она задала технику: не помешает ли кардиостимулятор микрофону?

После всего этого Эми удалилась в ванную и закрыла дверь. Тишина. Она поставила сумку на раковину и посмотрела на себя в зеркало. Она выглядела как обычно. Но разве ничего в ней не выдавало того, что она – секретный агент?