— Не так?

— Конечно, нет, — по его губам снова скользнула едва заметная улыбка. — Я уже совсем не тот человек, каким был одиннадцать пет назад. Да и Рона прожила почти шесть лет без меня. Даже если бы вдруг она появилась здесь, мы бы не смогли просто взять и продолжить с того места, на котором остановились. Такое невозможно, понимаешь? Да, я всегда буду ее помнить. И в своих воспоминаниях я всегда буду ее любить. Она часть моего прошлого, часть меня. Во многом она сделала меня тем человеком, которого ты знаешь и которого ты любишь. Я буду помнить ее, потому что забыть — это все равно что предать. Нельзя перечеркивать прошлое и делать вид, что оно ничего не значит. В конце концов, память живущих — единственное доступное нам бессмертие. Но прошлое остается в прошлом. А мое настоящее — и, я надеюсь, мое будущее — это ты.

Глаза предательски защипало и в горле подозрительно заскребло, но я была полна решимости больше не реветь по пустякам. И поэтому плотно сжала губы, чтобы не дрожали, и старалась не опускать веки, чтобы скопившиеся в глазах слезы не полились по щекам.

— Рогатый демон, — в отчаянии выдохнул Норман. — Таня, ну что я опять сказал не так?

Я помотала головой, неожиданно рассмеявшись сквозь слезы. Внутри бушевал такой ураган эмоций, что я окончательно перестала их понимать. Поэтому скользнула руками по плечам Нормана и крепко обняла его.

— Ты раньше мне этого сказ0ть не мог? — через силу спросила я, утыкаясь лицом в изгиб его шеи.

— Да я же говорил… и не раз, — досадливо заметил он, прижимая меня к себе и гладя по волосам.

— Значит, до сих пор звучало не так убедительно!

Он сдержанно рассмеялся.

— Рад, что мне все-таки удалось тебя убедить. Тогда у нас остался всего один вопрос, госпожа Ларина. Я обещал задать его, когда наши отношения перестанут считаться незаконными, и собирался сделать это на выпускном, но… не сложилось. Поэтому я спрошу сейчас. Ты окажешь мне честь, став моей женой?

У меня перехватило дыхание. Еще недавно я так ждала и предвкушала этот момент. Не знала, каким он будет, и, наверное, все получилось бы куда красивее и романтичнее, если бы этот вопрос Норман задал, как и планировал, во время выпускного бала. Но это не имело значения. Все же в предложении руки и сердца важно не то, как оно сделано, а кем оно сделано.

Я отстранилась от него и, сдержанно улыбаясь, ответила:

— Нет, не окажу.

На его лице отразилось замешательство, но прежде, чем оно успело перерасти во что-то еще, я поторопилась добавить:

— Стать твоей женой будет честью для меня.

К счастью, он рассмеялся, оценив мое мелкое хулиганство. И поцеловал, заставляя забыть обо всем на свете. Учитывая наличие кровати и уединенной комнаты, наш поцелуй грозился перерасти в нечто гораздо большее. Рука Нормана уже скользнула под одеяло, пытаясь найти край моей ночной сорочки, но в это мгновение дверь в палату распахнулась и на пороге показался ректор Ред собственной персоной. Я успела по привычке испугаться, но вспомнив, что уже имею право целоваться с кем захочу и в этом мире, только смутилась.

— Я прошу прощения, что прервал вас на самом интересном месте, — пряча ухмылку, сказал ректор, — но там притащился канцлер и с ним дюжина легионеров. Все серьезные такие. Вам придется ответить на их вопросы.

Норман разве что не зарычал, а я нервно рассмеялась.

— Мы сейчас выйдем, — пообещал он. — Дай нам две минуты.

— Ян, имей совесть, — возмутился ректор, — если тебе хватает двух минут, это еще не значит, что их хватает девушке…

— Абрахам! Прокляну!

— Все, понял, скажу, что вы уже идете.

И ректор закрыл за собой дверь, а я снова рассмеялась. Надо было как-то взять себя в руки, но меня била нервная дрожь. Слишком много событий, слишком много эмоций.

Я растерянно посмотрела на Нормана.

— Что мы будем делать?

Он улыбнулся и пожал плечами.

— Это тебе решать. Но что бы ты ни решила, знай: я всегда буду рядом.

И, пожалуй, большего я бы у судьбы и не попросила.

Я смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Если в день Бала Развоплощенных я чувствовала себя принцессой, то сейчас моя самооценка поднялась до уровня королевы. Жемчужного цвета платье с пышной юбкой в пол и небольшим шлейфом сзади выглядело сказочно, хоть и казалось немного тяжелым из-за расшитого мелким жемчугом корсета. Зато этот корсет красиво поднимал грудь и делал талию непривычно тонкой. Главное, не задохнуться. Мне немного не нравилось, как выпирают ключицы, но тут уж виновата сама: надо было меньше нервничать и лучше питаться. Зато за обнаженные плечи и руки не было стыдно. Я сама себе напоминала сейчас точеную фарфоровую фигурку балерины, которая когда-то стояла у нас дома.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — хитро улыбаясь, спросила Хильда, появляясь рядом со мной в зеркале.

— Зависит от того, о чем думаешь ты, — я смущенно коснулась волос, желая их поправить, но тут же остановила себя: рыжие локоны профессиональный магический парикмахер усмирял добрых пятнадцать минут, где-то подвивая, где-то вытягивая, потом все это закалывая и украшая булавками с жемчужинами покрупнее, поэтому каждый волосок лежал на своем месте и трогать эту красоту не стоило.

— Я думаю о том, как ты во всем этом офигительном великолепии сегодня весь день в туалет ходить будешь.

Мгновение мы смотрели друг другу в глаза в отражении, а потом одновременно рассмеялись. Хильда была в своем репертуаре, хоть ей и пришлось сегодня снова надеть пристойное платье. Я была благодарна ей за эту шутку, которая немного сбила градус серьезности предстоящего мероприятия.

— Ну что, ты готова? — спросила она, доставая экспресс-портал, выданный нам моим отцом.

Я отрицательно помотала головой, но за свою половинку сферы взялась. От перемещения такими порталами каждый раз кружилась голова, поэтому Хильде пришлось коснуться моего плеча, чтобы помочь удержать равновесие мне и удержать его самой, когда мы оказались у дверей Дома Риддик в Апарин.

Как мне и говорила мама, это место мало чем отличалось от церквей в нашем мире, что лишний раз подтверждало: как бы маги ни дистанцировались от людей, как бы ни отгораживались от них Занавесью, они все равно оставались людьми. Разве что христианской атрибутики здесь не было, а по своей архитектуре здание походило на уменьшенную Орту.

— Так, ну я пошла, а ты давай, держись, — Хильда обняла меня. — Не трясись так! И смотри не наступи на подол. Если упадешь, будет очень неловко.

Мне захотелось ее стукнуть, но она проворно скрылась за дверями, оставив меня одну.

Я сделала глубокий вдох и медленный выдох, стараясь унять бешенное сердцебиение и дрожь в руках. Скорее бы все это закончилось!