Листер продолжает, будто не слыша меня.

– Ты нравился мне много лет, но фанатам же насрать на это, они ничего не видят, им только Джоуэна подавай. И вот однажды ночью, после вечеринки у нас дома, я увидел, как вы двое спите в обнимку… будто женатая парочка или вроде того. – Слезы катятся по его лицу. А может быть, это просто дождь. Листер понижает голос до едва слышного шепота: – Я в жизни не чувствовал себя таким жалким и ненужным.

Я сижу, оцепенев, и ничего не говорю. Листер нервно хохочет, вскидывая руки в воздух.

– И я поступил так, как поступаю всегда! Превратил все в шутку. Напился, сфотографировал вас и отправил парочке друзей с подписью: «ЛОЛ! Посмотрите-ка! Джимми и Ро похожи на восьмидесятилетних женатиков!!» Видимо, один из них потом слил это в сеть. Но вина целиком и полностью на мне. Прости, Джимми. Ты даже не представляешь, как мне жаль.

Но Листер ни в чем не виноват. Это все моя вина.

Я виноват в том, что был слеп.

– Джимми, пожалуйста, не нужно меня ненавидеть, – просит Листер.

– Я не ненавижу тебя, – чужим голосом отвечаю я. – Я ненавижу себя.

Сокрушительная тяжесть правды разом обрушивается на меня, пальцы сами сжимаются в кулаки.

– Как же я себя ненавижу. Господи. Какого хрена я до сих пор живу.

Листер смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– Мне нужно побыть одному.

Я резко встаю со скамейки и иду назад в дом. Листер что-то кричит мне вслед, но я больше не хочу его слышать – я вообще ничего больше слышать не хочу.

АНГЕЛ РАХИМИ

На Рочестер опускается вечер. Джульетта больше не уговаривает меня уехать с ней, зато теперь сама отказывается возвращаться в Лондон, так как не хочет бросать меня наедине с «Ковчегом». Поэтому они с Пьеро сидят на кухне и слушают радио.

Блисс обосновалась рядом – с книгой, которую добыла в кабинете Пьеро. Она уже вызывала такси, но диспетчер ответил, что единственную дорогу, которая связывает деревню с большим миром, перекрыли из-за подтопления и откроют в лучшем случае через несколько часов. Так что она застряла вместе с нами неизвестно на сколько.

Я ухожу в кабинет и сворачиваюсь на матрасе с телефоном в руках – вдруг кто-нибудь позвонит или напишет. Но телефон молчит. Хорошо, что мама с папой до сих пор не знают, что я здесь. Они бы с ума сошли от беспокойства.

О ноже Джимми по-прежнему никаких новостей.

Пьеро заглядывает в кабинет и спрашивает, не хочу ли я чаю. Я отвечаю, что хочу, и иду за ним на кухню.

– Ты не видела Листера? – спрашивает Пьеро по дороге.

– Нет.

– Хм-м, – задумчиво хмыкает он, но больше ничего не говорит.

Джимми и Роуэн снова орут друг на друга в гостиной.

– Мальчики, вы бы поспали, что ли, – мягко предлагает Пьеро.

– Как я могу спать, если меня в любой момент могут пырнуть ножом? – запальчиво отвечает Роуэн и бросает на меня красноречивый взгляд.

– Ну хорошо, – вздыхает Пьеро. – Дайте знать, если захотите чаю.

•

– Где Листер? – бормочет кто-то рядом со мной.

Открыв глаза, я вижу Джимми. Оказывается, я уронила голову на руки и задремала под шепот радио прямо за кухонным столом.

– Я его не видела, – отвечает Блисс, не отрываясь от книги. Она уже на середине «Тесс из рода д’Эрбервиллей»[21].

Мы с Джульеттой одновременно мотаем головой.

– В доме его нет, – говорит Джимми, почесывая шею. Вид у него такой, будто ему не помешает хорошенько поспать. Годика четыре кряду.

– Может, покурить вышел? – предполагает Блисс.

– Может, – кивает Джимми. – Но лучше я пойду и посмотрю.

Услышав это, Пьеро начинает рыться в ящике стола.

– Возьми фонарик, дружок. Солнце скоро сядет.

– Я с тобой, – решительно заявляет Блисс.

– И я! – восклицаю я, вставая следом.

– И я, – вторит мне Джульетта.

Пьеро тяжело вздыхает.

– Только без паники, молодежь. Будьте осторожны и смотрите под ноги. В такой дождь здесь легко увязнуть.

Когда мы направляемся к выходу, из гостиной высовывается Роуэн. Он выглядит таким же измотанным, как и Джимми.

– Куда вы собрались? – сиплым голосом спрашивает он.

– Я нигде не могу найти Листера, – отвечает Джимми.

Мы методично обходим сад за домом, потом сад перед домом. Роуэн бегает вверх и вниз по улице, даже заглядывает в паб – но тот закрыт из-за плохой погоды.

Листер словно испарился.

Мы возвращаемся в дом, заполонив всю прихожую. Джимми звонит Листеру, но его телефон бесполезно жужжит в гостиной. Джимми опускается на корточки, обхватывает голову руками и принимается бормотать:

– Он пропал. Он пропал.

– Да наверняка пошел погулять, чтобы прийти в себя, – говорит Блисс, хотя в ее голосе не слышно особой уверенности. – Ты же знаешь, какой он беспечный. Делает что вздумается.

– Но он же не тупой! – обрывает ее Роуэн.

Блисс поднимает обе руки: сдаюсь!

– Я просто пытаюсь рассуждать спокойно и не срываться в истерику. Джимми. – Она легонько толкает его носком ботинка. – Джимми, вставай.

– Он ведь не мог уйти далеко? – спрашивает Джульетта. – Как долго его нет?

Никто не знает точно. Никто не видел, как Листер уходил, а на часах уже почти восемь.

– Мы разговаривали два часа назад, – тихо говорит Джимми.

– Скорее всего, он ушел подальше, чтобы спокойно покурить. – Блисс еще пытается нас обнадеживать, но, судя по лицам, все предполагают худшее.

•

– Да, я хочу сообщить о пропаже человека, – говорит Пьеро. Он звонит в полицию; мы расселись вокруг кухонного стола и жадно ловим каждое слово. – Молодой человек девятнадцати лет. Рост метр восемьдесят, белый, волосы темно-русые, стройный. – Пьеро поворачивается к нам и спрашивает: – Во что он был одет?

– В белую футболку и серые спортивные штаны, – немедленно отвечает Джимми.

– В белую футболку и серые спортивные штаны, – эхом повторяет Пьеро. Какое-то время он молча слушает собеседника, потом продолжает: – Полное имя – Алистер Бёрд. Но все зовут его Листером.

Снова молчание.

– Да, я знаю, что он знаменит, – с едва заметной ноткой раздражения произносит Пьеро. – Но парнишка вырос в этих местах. Я друг семьи, сегодня он заглядывал в гости.

Неужели полиция ему не поверит?

– Пропал примерно два часа назад.

На этот раз пауза затягивается, а выражение лица Пьеро не сулит ничего хорошего.

– Нет, я не шучу, дело серьезное. В нашем районе настоящий потоп, мы места себе не находим, и…

Мы слушаем, затаив дыхание.

– Хорошо, я понимаю. Простите, что потратил ваше время.

Пьеро вешает трубку, и мы понимаем, что