— «Любовь побеждает все», — пробормотал Теодор. Он передернул плечами и осмотрелся: они под кладбищем, бродят по пугающему, изрисованному безумцами лабиринту, в гулкой темноте, где и дыхание-то пугает. Любовь побеждает все. Если бы это было так просто…

Издалека донеслась песня. Игроки переглянулись, вскинув брови. Было странно слышать это, но где-то там, в пугающей темноте, наигрывал какой-то музыкальный инструмент и кто-то пел. Высоко и лучисто разливался мужской голос:

— Эй, кто это? — рявкнула Шныряла.

Крик понесся по коридору, отражаясь от стен эхом. Шныряла бросилась на голос, остальные поспешили за ней.

Коридоры заполнил звучный, обволакивающий кристально чистый голос. Струны звучали ясно и чарующе, куда тоньше, чем гитарные, — такой приятный, переливчатый звук…

Даже приближающийся топот не заставил мужчину смолкнуть, он по-прежнему заливался соловьем, не обращая ни на что внимания. Совсем рядом, уже где-то здесь, скорее же…

Тео поднажал, повернул за угол, остальные вылетели следом и чуть не повалились друг на друга.

Прямо перед ними красовалось высоченное, до самого потолка, зеркало в шикарной золотой оправе, с обеих сторон которого горели масляные лампы. В нем сидел необыкновенной красоты голубоглазый мужчина. По его широким плечам рассыпались золотистые волосы, кое-где заплетенные в косицы и перевязанные бархатными бантиками. Мужчина был облачен в парадную алую мантию, с плеч сбегали белые меха с черными хвостиками — шкурки горностаев. На голове красавца сияла золотая корона, в центре которой блистал множеством граней рубин в форме сердца. В тонких пальцах, обтянутых белыми атласными перчатками, мужчина держал золотистую лютню и изящно перебирал струны, аккомпанируя себе:

Чудесный голос взлетел, словно птица, струны бренькнули в последний раз, и лютня смолкла. Красавец ослепительно улыбнулся, осматривая подошедшую компанию; в нем чувствовалась стать, гордость, величие, и от единой его улыбки все озарялось. Даже Теодор почувствовал, будто все горести на миг отступили, когда он взглянул в лучистые голубые глаза.

— Добрый вечер, молодые люди. — Голос мужчины очаровывал.

Шныряла открыла рот что-то вякнуть по обыкновению, но не смогла. Только выдавила:

— Д-доброе утро.

— Вы — Червовый Король? — ахнула Санда.

Улыбка златоволосого красавца стала еще шире. Он отложил лютню на столик, где также лежали держава, украшенная самоцветами, и широкий короткий меч. Выхватил свиток из рукава и зачитал, по-прежнему улыбаясь:

— «Эта карта — единственная в своем роде; о ней почти ничего не известно. Она независима и обладает тайной мудростью. Весел, оптимистичен, изобретателен. Главное преимущество — феноменальная притягательность, может ослеплять окружающих своей харизмой. — И красавец, приподняв брови, будто впервые увидел это примечание, дополнил: — Любит котят».

— Это был недостаток? — хмыкнула Шныряла.

— Недостатки? Какие недостатки?

Король искренне не понимал.

— Да ладно, не прикидывайтесь!

Шныряла чуть нагнулась к пергаменту и прочла то, что было написано на его обратной стороне:

— «Недостатки. Переменчив, двуличен. Из дружелюбного человека может мгновенно стать опасным врагом, и наоборот».

Игроки опасливо покосились на Короля. Мужчина развернул свиток обратной стороной к себе и хмыкнул.

— С этой стороны тоже что-то написано? Не знал! — И он поскорее упрятал пергамент в рукав. Затем взял в правую руку усыпанную камнями державу, а левой поднял меч, гарду которого украшало выкованное изображение червей, поверх которого была начертана буква К. Приосанился и улыбнулся.

— Рад приветствовать вас, дорогие искатели. Вы услышали мой зов, чему я сердечно рад. Что же, настал час, чтобы открыть дверь…

И тут Король закатил долгую, пространную речь, из которой Теодор понял только одно: любовь побеждает все, а остальное неважно.

— А можно… — еле выдавил Теодор.

— Да, дорогой мой?

— МОЖНО НАМ УЖЕ ПРОЙТИ?! — выпалил Тео с такой мощью, что зеркало задребезжало.

Король округлил глаза.

— Вам не понравилась моя речь?

— Очень понравилась, — дружно соврали все четверо. — Просто мы спешим.

— Ах, ну разумеется. — Король ничуть не смутился. — Я хотел только добавить, что человек без любви…

— Не надо! — взмолилась Шныряла. — Просто пропустите нас!

Король нахмурился.

— Хм, все это очень странно. Мою речь прерывают! Такого еще не бывало…

Он прищурился и пристально оглядел их с ног до головы. Задержал взгляд на шраме Теодора, прищурился еще сильнее. Что-то Королю явно не нравилось. Он отложил державу, вынул из-под мантии пенсне и водрузил его на переносицу. Затем еще раз тщательно осмотрел каждого, начав со Змеевика, при этом задержал взгляд на левой стороне груди, где билось каменное сердце, и забормотал что-то под нос. Потом переключился на Шнырялу и еще сильнее помрачнел.

— Злоба… Безапелляционность… Своенравие… Пренебрежительное отношение к окружающим, — пробормотал он себе под нос.

Наконец Король перевел взгляд на Санду и просто покачал головой.

— Что ж, — вздохнул он. — Вижу я, вы вовсе не те кандидаты, которых я ожидал. Да, Дама говорила… Но я вижу, что мои предшественники успели над вами хорошо потрудиться и развеяли часть тьмы, окутавшей ваши сердца. Что ж, что ж… Может быть…

Тут Король вперился лазурными глазами в Теодора. Его взгляд остекленел. Король что-то судорожно пробормотал, бросил взгляд за спину Тео и вскрикнул:

— Прочь!

— Но… погодите, что?

— Я СКАЗАЛ, ПРОЧЬ!

Голос Короля грянул так, что зеркало зазвенело и зашаталось, грозя вот-вот разлететься на кусочки.

— ВЫ ПОСМЕЛИ ОСКВЕРНИТЬ ГРОБНИЦУ СТРАЖЕЙ ЛЮБВИ! — Король Червей вскочил с золотого кресла. — ПРИВЕЛИ С СОБОЙ НЕЛЮДИМЦА? ВЫ, ЖАЛКИЕ ПРИСПЕШНИКИ ВОЙНЫ! Я СОТРУ ВАС В ПОРОШОК СИЛОЙ, ДАННОЙ МНЕ СВЫШЕ! ВЫ НЕ ПРОЙДЕТЕ!

Огоньки масляных ламп заколебались — вот-вот погаснут. Король поднял меч и двинулся на них — казалось, еще шаг, и мужчина выскочит им на головы, каким-то чудом преодолев барьер зеркала. А вдруг и вправду сможет?