и на палубе (пассажиры третьего класса)[759]. На картине Репина «Бурлаки на Волге» на заднем плане можно увидеть пароход, что подчеркивает контраст между миром пара и традиционной эксплуатацией человеческого труда, но на первом наброске фигурировала еще и группа отдыхающих, расположившихся на пикник. Это обеспечило бы еще более резкий контраст с теми страданиями, которые испытывали бурлаки, но вместе с тем и свидетельствовало о том, что Волгу в то время уже активно посещали туристы.

С 1850 по 1900 год было написано более 40 книг, множество статей и брошюр, знакомивших россиян с Волгой[760]. В трех путеводителях создавался образ Волги как особого памятника природы, которым россияне могут и должны гордиться и который позволяет им развить свое понимание окружающей среды, своей страны и своей собственной русскости. Намерения авторов были совершенно ясны. В книге Н. П. Боголюбова «Волга от Твери до Астрахани», опубликованной в 1862 году, автор задавался целью дать «ясное и верное понятие о всех замечательных поволжских местностях». В том же году вышел «Путеводитель по Волге» П. П. Нейдгарта, где провозглашалось, что каждый русский обязан познакомиться с этой рекой. Подробный трехтомный путеводитель по Волге Виктора Рагозина призывал читателей совершить путешествие вниз по Волге с детьми, чтобы дать им понятие о реке с самого раннего возраста. Писатель А. Н. Молчанов предлагал нанять пароход на 500 пассажиров, чтобы познакомить образованных городских россиян с видами Волги и жизнью поволжских крестьян.

Однако потребовалось время на то, чтобы Волга из места, которое, по мнению писателей, должен был увидеть каждый русский, превратилась в настоящую туристическую достопримечательность. В этом отношении восприятие Волги образованной элитой повторяло достижения поэзии и живописи: новое значение Волга обретала постепенно. Даже сам Молчанов называл реку «грязной», «серой» и «однообразной». В 1870-е годы, когда количество пароходов на реке увеличилось, путеводители стали больше уделять внимания природным красотам реки, перспективе хорошего отдыха и удовольствиям путешествия. Волга стала особенным местом – уникальным для России, заслуживающим особого внимания. Автор путевых заметок Василий Немирович-Данченко в своем путеводителе 1877 года «По Волге» высокопарно писал: «Вообще – Волга это бесконечная поэтическая песня, бесконечное эпическое стихотворение». И добавлял: «Как бы ты ни был грустен, приезжай на Волгу – и печаль забудется!»[761]

К концу века Волга превратилась в модное среди русских туристов направление. Ее рекламировали как не только красивое, но и уникальное для России место, превосходящее все, что может предложить Центральная и Западная Европа. Путеводитель Э. П. Циммермана «Вниз по Волге», опубликованный в 1896 году, утверждал, что найти «таких поражающие своею живописною дикостью видов… ни на Рейне, ни на иных реках Западной Европы» невозможно[762]. В путеводителе «Волга», изданном А. С. Расмадзе в 1895 году, критиковалось противоестественное, с точки зрения автора, сохранение развалин замков на берегах Рейна и в пример приводилась Волга, где все естественно и все прекрасно в своем натуральном состоянии[763].

Путеводители начала ХХ века делали акцент и на чудеса технологии, которые можно увидеть на берегах реки и которыми могут гордиться русские туристы. Путеводитель Г. П. Демьянова «Путеводитель по Волге от Твери до Астрахани», изданный в 1900 году, указывал, что мост в Саратове – «…сооружение одно из величайших не только в Европе, но и в целом мире» и обошелся более чем в 7 миллионов рублей[764]. Отмечался также тот факт, что железная дорога помогает развитию города Царицына. В путеводителе были напечатаны также некоторые стихотворения о Волге[765]. «Иллюстрированный путеводитель по Волге и ее притокам, Оке и Каме» Н. Андреева тоже привлекал внимание к мостам через реку, включая только что (в 1913 году) построенные мосты в Ярославле и Свияжске. Мост в Сызрани, открытый в 1880 году, именовался самым высоким в Европе (его постройка обошлась более чем в 7 миллионов рублей). В путеводителе также отмечался упадок Нижегородской ярмарки и приводилась статистика количества зерна, экспортируемого из Самары по железной дороге (в то время оно уже вдвое превышало количество зерна, поступавшего по реке)[766].

В конце XIX века туристы уже могли купить почтовые открытки в качестве сувениров[767]. На многих открытках были изображены местные достопримечательности: города, монастыри, церкви, Жигулевские горы; имелись и открытки с изображением пароходов. На других открытках можно было увидеть сентиментальные фотографии людей, наслаждавшихся плаванием, с рекой на заднем плане. Такие открытки в то время были типичными для всей Европы: прекрасные дамы отдыхают на палубе; счастливые влюбленные держатся за руки на фоне заката солнца на реке; маленькие, миленькие, прекрасно одетые, ангельского вида дети играют на берегу. На некоторых открытках были изображены экзотические татарские наряды, но по большей части открытки были ограничены опытом русского туриста, а изображенные здания были в основном русскими православными церквями и монастырями.

Нужно, однако, отметить, что как русские, так и зарубежные путешественники не всегда высоко ценили особую красоту Волги. В 1890 году Антон Чехов совершил поездку по Верхней Волге и Каме. Путешествие ему не понравилось, и он писал сестре: «Первое впечатление Волги было отравлено дождем, заплаканными окнами каюты и мокрым носом Гурлянда, который вышел на вокзал встретить меня. Во время дождя Ярославль кажется похожим на Звенигород… грязно, по мостовой ходят галки с большими головами.

На пароходе я первым долгом дал волю своему таланту, т. е. лег спать. Проснувшись, узрел солнце. Волга недурна; заливные луга, залитые солнцем монастыри, белые церкви; раздолье удивительное; куда ни взглянешь, всюду удобно сесть и начать удить.

Пароход неважный… Кострома хороший город… Холодновато и скучновато, но в общем занятно…

Солнце спряталось за облако, стало пасмурно, и широкая Волга представляется мрачною. Левитану нельзя жить на Волге. Она кладет на душу мрачность. Хотя иметь на берегу свое именьице весьма недурно»[768].

Путеводитель Бедекера за 1914 год писал довольно пренебрежительно:

«О «Волге-матушке», «Волге-матери» в России говорят так часто и в таких выражениях, что легко начать питать чрезмерные надежды на приятность путешествия по ней. Пейзаж нигде не выглядит привлекательным, а сама продолжительность поездки утомляет».

Далее путеводитель предупреждает, что «в июле и августе пароходы часто сильно опаздывают», а «залы ожидания на пирсах вовсе не так комфортабельны, как могли бы быть», хотя кухня на большом пароходе была «превосходна», особенно в отношении икры, рыбных блюд и крабов[769]. Однако это не отпугивало иностранных путешественников: многие сообщения о реке и приволжских городах того времени оставили иностранные туристы, которым весьма понравился круиз вниз по реке.

Несмотря на выражавшиеся некоторыми опасения, в целом в конце XIX – начале ХХ века Волга получила статус чисто русской реки, объединившей все слои общества в их русскости. Анна Петровна Валуева-Мунт ярко выразила это в своей книге 1895 года «По великой русской реке»: «Волга имеет для нас [русских] значение не только одной из самых больших и интересных рек земного шара: она