— Ух ты! — вдруг послышался знакомый голос. — Какие ведьмы и без охраны!

Марианна.

Сухой, очень сухой воздух. Необычно. Стены, словно нарочно декорированные светящимся мхом. Красивые, кстати, стены. То здесь, то там на свет отзываются блистающие грани кристаллов. Именно по ним Дим наконец определил, куда их занесло.

— Уровень Аддо-бра. Лёшка, я не думал, что ты про него вообще знаешь что-то сверх обязательного минимума.

Сумрачный взгляд.

— Знаю.

И уж тем более не думал, что у тебя тут знакомые, с которыми можно разговаривать. Когда ты успел обзавестись знакомыми на Уровнях? Что с тобой творится?.. Что-то не так. Тревожно.

— Лёш, это сравнительно безопасный ареал, но мы нарушаем Соглашение. Надеюсь, твой знакомый… верней, знакомая… не подаст жалобу.

— Не подаст. — Лёш наклонил голову, точно вслушиваясь в какой-то дальний шум. — Дим… тебе ничего не кажется?

На стене вдруг просиял белым светом кристалл, рядом отозвались еще два. По каменистому полу разом поползли ломкие тени. И тут же растаяли.

— Нас заметили.

— Заметили давно. Это скорей сигнал: мол, мы вас видим, так что вам лучше сказать, зачем явились.

От сухого воздуха голоса звучали чуть надтреснуто. А может, дело было в тоннах камня над головой? Но тревога не отпускала.

Алекс шагнул к кристаллу. Чуть наклонился, демонстрируя свое лицо.

— Алексей Соловьев, — кивок в сторону Дима: — Вадим Соловьев. Нам нужно видеть Магду.

Камень. Везде камень. Сегодня в нем не удается увидеть что-то большее. Не хочется видеть. После того блеска, алого, яркого, по-настоящему красивого, собственная пещера кажется еще более убогой.

Ян закрывает глаза. Но покоя нет и в темноте. Пещера — это ведь еще и звуки. Почти неслышный шорох крохотного ручейка. Царапанье вездесущих крыс. Из привычных звуков исчезли голоса охраны — их стало вдвое больше, но охота к разговорам пропала, зато добавилось шуршание-позвякивание цепи на руке. Чтобы вещь не удрала еще раз.

А он попробует.

Что продержало его здесь почти восемнадцать лет? Семья? Предназначение? Может, то, что идти было особо некуда. Но что бы ни было, теперь все это заменилось всего лишь на цепь. А цепь — это не то, что верность семье и предназначению, которую ему внушали с шести лет.

Она не удержит. Ян горько усмехнулся. Кого он обманывает? Не удержала бы. Но со временем беда.

Алтарь уже заливают смолой.

Цепь тонко зашуршала — руку, а потом и все тело пробило дрожью.

Алтарь. Опять. Совсем скоро.

Магда? Что еще за… Стену перед ними вдруг рассекла трещина, и скала стала распадаться, открывая проход. Любимый трюк горных ведьм.

Приглашают? Лёшка шагнул вперед, кажется, даже не сомневаясь в добром приеме.

Дим проверил телепорт — нормально, никаких блокировок — и двинулся следом.

Скала сомкнулась за спинами.

Ну что ж, будем надеяться, что ты знаешь, что делаешь, брат-эмпат.

— Ты одна?

— А тебе кто нужен? — опасности Лина не чувствовала, тем более что Марианна выглядела подчеркнуто мирно. Пальцы в замок переплела, улыбается.

— Хм… — Рыжая феникс задумчиво наклонила голову к плечу, озирая «нечестивую» с задумчивым прищуром. — Да мне-то никто, в общем, не нужен. У меня, понимаешь ли, приступ этой… слепоты куриной, вот.

— Что?

— И я по вечерам ну просто абсолютно никого не вижу, представляешь? Куда рвешься, бык на ластах? — тут же прошипела несчастная больная — какой-то торговец с огромным лотком на голове едва не налетел на нее. — Ослеп, что ли?

Поня-атно.

После хулиганской выходки подружек в квартире Соловьевых Лина поняла, что не все фениксы готовы так уж безоговорочно ловить беглянку, но чтоб так внаглую игнорировать прямое указание Лиз… куриная слепота, надо же!

— Ага, — понимающе кивнула «нечестивая» феникс. — И давно тебя сразила эта… болезнь?

— Да только что. — Рыжая страдалица без зазрения совести цапнула с лотка торговца крупное желтое яблоко и захрустела им. — Вот иду по рынку, и вдруг будто пеленой окутало. Не знаю, что и делать. Мне, видишь ли, надо во что бы то ни стало отловить одну беглую, а я — вот беда — лишена такой возможности! Вкусное яблоко. Хочешь одно?

— Спасибо. А что, эту беглую не только ты ищешь? Может, кто помогает?

Рядом полыхнуло — какой-то кретин решил, что базар — самое место, чтоб продавать дыхание саламандры. В потемневших глазах Марианны заплясали алые огни, в мгновение ока превратив феникса в подобие голодного вампира.

— Ну, разумеется, помогают, — как-то даже рассеянно процедила охотница на беглых фениксов. — Эту беглянку, чтоб ты знала, приказано искать всем. И на ее месте я бы, например, тихо сидела дома под защитой своего Стража и не шаталась по рынкам. Одна, по крайней мере. Как ты думаешь, она об этом догадается?

— Все может быть, — хмыкнула «неузнанная» феникс. — Если намекнуть.

— Кто б нам намекнул… — мурлыкнула Марианна. — Вот, например, почему бы это Хранительница Анна так хочет с ней поговорить? Не знаешь?

— Нет.

— Действительно, откуда бы. Ты-то ведь не она. Или вот еще загадка — почему это Приближенная Лиз так беспокоится, чтобы наша беглянка, сохрани Пламя, не вздумала посещать клубы или концерты?

Лина воззрилась на Марианну, как рыбка Екатерина — на упавшую в аквариум упаковку корма: с одной стороны, неожиданно, с другой — приятно, и… спасибо, конечно, господа, но как продраться к содержимому через препятствие? Кажется, от этой встречи будет куда больше пользы, чем показалось сначала. Как интересно.

В пещере было темней, чем в коридоре. Всего один факел и мох едва светится. Вадим невольно глянул на потолок — горные ведьмы есть горные ведьмы. И в случае падающих на голову сосулек (наслышан, были случаи) надо быть готовыми.

Что ж так тихо?

— Стражи? — Женщина выступила, кажется, прямо из камня. Длинное платье, похоже, зеленое, в темных волосах мерцает несколько камней. — Мать-Земля, как вовремя.

Зеленое платье чуть колыхнулось, белые руки легко хлопнули в ладони, цепь золотистых огней вспыхнула где-то над головами, и стало светло. И Дим невольно выдохнул, как это бывает у человека, внезапно увидевшего ослепительную красоту. Пещера… это пещера… поражала. Не слишком большая, округлая, с высоким сводом, с проступавшими из стен полуколоннами. С мерцающим озерцом-бассейном. Дим никогда не считал себя особым эстетом (это скорей по Лёшкиной части), но, Свет, красиво же! Странно, а Лёшка-то чего молчит? Будто и не видит. Смотрит только на хозяйку… странно смотрит. Будто… Дим не успел додумать.