– Лысого? С шишковиной на лбу-ть? – тут же уточнила Лида и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Как же его не заметить-тоть? Корявый и страшный, как бабка Анисья, ушедшая в прошлом году-ть! – и тут же энергично закрестилась. – Мир твоему праху-тоть! Землицы без яда, водицы без смрада, небес без атомных чудес…

– Из-за этого оружия мы все в опасности. Помните тот бронированный автомобиль, что сгорел? Люди, управлявшие им, были распяты… О! Вроде согласны. – Переговорщик, посовещавшись с владыкой, вернулся обратно.

– Владыка согласен, следуйте за мной в нашу Обитель Мира.

– Далеко?

– Нет. Паркуйтесь у торгового центра. Я прослежу, чтобы вас обысками не мучили. Оружие можете взять с собой, владыка понимает, как в столь смутное время без него неуютно…

– И откуда ты такой велеречивый взялся? – не удержался Игорь.

– Из Москвы. Учитель русского и литературы… Служу владыке много лет, в некотором роде напоминаю ему о старом мире, – проскрипел в ответ противогаз.

– Кто бы сомневался… – пробормотал Потемкин и отпустил сцепление. Автомобиль медленно тронулся, сворачивая к зданию торгового центра.

Обитель Мира представляла гнетущее зрелище. Двухэтажный торговый центр превратился в нагромождение деревянных и пластиковых коробов – импровизированных хижин. Почему жители не оставили старые пластиковые стены от павильонов, а снесли их и построили намного более примитивные дома, оставалось загадкой. Возможно, торговый центр в начале Трындеца подвергся разграблению, а уж годы спустя небольшая группа людей решила его использовать в качестве убежища. От последствий радиации не спасало, но хоть крыша над головой имелась.

В одном месте второй этаж обвалился, и теперь его остатки были похожи на круговой балкон. Внизу, прямо на плите рухнувшего этажа, горел костер, нещадно чадя, а на нем на вертеле жарилась тушка какого-то среднего по размерам животного. Вокруг сидели люди, и все – от мала до велика – были карикатурными копиями человека. Бледная кожа, шишки тут и там, язвы, иногда не хватало какой-нибудь конечности, особенно у детей.

– Сильно не удивляйтесь, – попросил Виктор. Он снял противогаз, превратившись в такого же бледного, осунувшегося человечка с пятнами смертельной болезни на коже. – Здесь все такие. Словно время остановилось в этом храме смерти. Похоже на чистилище, правда? Желанная смерть никак не наступит, и приходится жить и создавать себе подобных – ведь желаний никто не отменял… и обрекать их на похожую участь. Я не знаю, как мы еще живы. Это невозможно с точки зрения логики, но, может, все дело в чудовищах, которых мы научились есть? Может, их мясо, не от этого мира и не от этого Бога, помогает нам жить?

За костром, вбитый в бетонный пол нечеловеческой силой, торчал трехметровый крест из шпал, копия того, что они видели в Кольчугино. Только на местном был распят зверь. Ни много, ни мало – огромный, жуткий зверь, похожий на медведя, но лишь издалека. Шкура была разрезана, а внутренности давно вынуты. Белесый скелет торчал наружу из растерзанной шкуры. Огромная морда скалилась страшной беззубой пастью, а глазницы были пусты. Кто-то давно вырвал и зубы, и глаза для неизвестных целей.

– Пойдемте, я провожу вас к владыке. Не стоит слишком углубляться в нашу историю. Мы любыми путями желали избавления и приносили разные жертвы неизвестному теперь Богу. Хоть это и распятие… но нам кажется, что теперь другие боги управляют миром. Мутация поразила все вокруг, включая их. И чтобы наладился с этими богами контакт, должно пройти немало времени, которого, боюсь, у нас нет.

Они поднялись на второй этаж. Ольга с Лидой держались вместе, нервно озираясь на грязь и запустение, на тусклую серость и разложение. Яр шел сзади, лук со стрелами удобно расположился на спине, а лицо, по примеру Игоря, было скрыто цветастой тканевой повязкой. Она хорошо сдерживала мерзкий запах разложения, тяжелым саваном повисший в помещении. Юноша поразился, оглядываясь вокруг. Оказывается, есть места, где люди живут намного хуже, чем в Юрьеве. Игорь, повесив автомат на шею и не ставя его на предохранитель, осматривался. Несмотря на вполне радушное отношение владыки, Игоря не покидало тревожное чувство. Страшные распятия вдоль дороги никак не вязались с доброжелательностью хозяев. Нужно при первой возможности уходить отсюда.

На втором этаже царили те же запустение и бардак. Складывалось ощущение, что живущим здесь людям давно на все наплевать. Где спать, что есть, да и жить ли дальше… На втором этаже, прямо у лестницы, разлагался труп. Характерные трупные пятна украсили тело, и неприятный запах витал в воздухе. В нескольких местах не хватало целых кусков тела, что наводило на определенные подозрения. Дальше, ближе к дыре в полу, стояли столики и стулья, за которыми сидели угрюмые мужчины с оружием. Многим места не хватило, и они усаживались рядом на шкурах каких-то животных. Словно тени, скользили вокруг женщины: грязные, унылые, потухшие, со впалыми глазами и серой мертвой кожей. У самого края обрыва, как на балконе, стояли диван, столик и несколько кресел. Туда их и повел Виктор. Он уже снял противогаз, но оставался в «химзе».

– Располагайтесь, – указал он на кресла. – Женщины сейчас принесут самогон и еды… может быть.

– Не стоит, мы не голодны, – тут же отказался Игорь. Еще не хватало добавить рентген из их неочищенной пищи. Потемкин внимательно посмотрел в глаза сидящего на диване старика в «химзе» и без противогаза. Тот самый владыка, что заправлял тут всем. – Я надеюсь, вы на нас не обидитесь…

– Дьяконов Алексей Олегович, – тут же представился владыка. Сеть морщин собралась вокруг прищуренных, налитых красным глаз, тощие губы расползлись в беззубой ухмылке. Рука потянулась к лысине и почесала гладкую, почти блестящую кожу с многочисленными шишками наростов. – Я тут всем хозяин. И… Ты…

– Игорь.

– Игорь… Думаешь сейчас, зачем вы тут? На кой мне вас задерживать, приглашать на чай… хм… самогон?

– Вы неимоверно проницательны, Алексей Олегович, – улыбнулся лекарь. Он спустил шарф с лица и, положив автомат на колени, внимательно вглядывался в Дьяконова. Ольга села в кресло, Лида пристроилась на подлокотник, а Яр остался стоять рядом с креслом Игоря.

– Мне тридцать пять лет, – неторопливо заговорил владыка. Лида удивленно вытаращила глаза. Сидящему перед ними мужчине невозможно было дать менее шестидесяти. – Да-да. Знаю, как выгляжу. Да и чувствую себя реально так же. Как и все мои люди. – Он обвел рукой второй этаж и махнул в сторону дыры на первый. – Эта болезнь, принесенная войной, сжигает нас медленно, но верно. Была бы радиация чуть сильнее, мы бы сдохли все давно, а теперь… Вот такой дом призраков получается. Дом ожидания смерти, а ведь мы всегда за мир! Война и военные такое вот с нами сотворили. Причем подло, нам просто забыли сообщить, что радиация рядом, и она медленно жрала нас… Все эти годы.

– Невыносимо, наверное, – кивнул Игорь. – Что же вы не ушли отсюда?

– Смерть держит… – задумчиво проговорил владыка, а когда Потемкин вопросительно приподнял брови, продолжил: – Сначала мы ничего не понимали, но потом, когда здоровых уже совсем не осталось, поняли, что уйти уже не можем… Умрем там, в чистой местности, еще быстрее, ведь организм привык уже к отраве, адаптировался. Помнишь, был такой Чернобыль в прошлой жизни? Ты-то помнишь, а мне рассказывали. Вот люди, уехавшие оттуда, умирали. Кто быстро, кто через пару лет, и, казалось, спастись нигде нельзя – болезнь все равно придет и добьет. Но… Появились люди, которые хотели умереть дома. Они возвращались туда и жили. Нормально жили!. Вот и у нас так. Если уедем – умрем намного быстрее… – Он замолк на несколько секунд, потом продолжил: – Ну и… Поймите правильно. Место-то мертвое, нормальных людей не хватает. Живых, вернее, живущих, а не как мы – доживающих. Вы как из прошлого явились – здоровые такие, живые, настоящие… И на вас глядя, я могу немного забыть… Ну, вот об этом, – он рукой махнул куда-то в сторону, но друзья поняли, о чем он. Трудно называть жизнью жалкое предсмертное существование.