Опасность… опасность… опасность.

Мозг примата отдал приказ на выживание:

ПРОВАЛИВАЙ ОТСЮДА КО ВСЕМ ЧЕРТЯМ!

Но почему? Я выглянул наружу.

Время было 16.53.

Все спокойно. Все нормально.

Откуда же такой испуг? Откуда пришел этот подпороговый сигнал опасности.

Я застегнул пояс джинсов, взял винтовку и пошел к двери вслед за Кэролайн. Она озабоченными глазами высматривала опасность.

– Что-нибудь видишь? – спросил я.

– Нет. Но что-то не так.

– Я знаю. Я это чувствую. А ты?

– Что-то давит. Как перед грозой.

Снаружи до самой изгороди тянулся заросший луг и уходил к деревьям. Пробежал через поле заяц.

Будто спасаясь от смерти.

16.45.

– Ты знаешь, где тот родник, куда пошел Дин? Я кивнул:

– В ту сторону. За деревьями.

– Можем пойти ему навстречу.

– Я возьму рюкзаки.

16.56. – Рик!

– Что?

– Помнишь, что я говорила про Кейт Робинсон?

– Кэролайн…

– Я серьезно. Она милая девушка.

16.57.

– Разберешься с рюкзаками?

– Вполне. Если ты понесешь винтовку.

– Поняла.

– Если кого-нибудь увидишь, не стреляй сразу. Может нас еще и не заметят.

– Поняла.

Чувство страха, неминуемой опасности просто давило, я заметил, что мне трудно дышать. Вытаскивая рюкзаки с яблоками к дверям, я просто задыхался.

– Дай мне один рюкзак, – сказала она.

– Нет, я сам. Давай лучше отсюда валить.

16.58.

Мы с трудом вышли из сарая. У меня на ногах так напряглись мышцы, что, казалось, вот-вот лопнут. Рюкзаки оттягивали плечи.

– Рик, ты был со мной добр. Как мне повезло, что в моей жизни оказался ты.

Перестань,хотелось мне закричать. Перестань так говорить, будто ты сейчас…

–Рик… послушай. – Кэролайн оглянулась с расширенными глазами. – Что это за звук?

– Не знаю.

– Он становится громче. Мотор?

Звук был глубоким, будто кто-то бьет по толстой стене с той стороны.

Я наклонил голову набок. Вот мы стоим на лугу и слышим звук, будто кто-то стучит – звук приглушенный и далекий. Я прислушался к таинственному звуку; что-то в нем казалось очень… неправильным. Не тот звук, который можно услышать в поле.

– Черт меня побери, – пробормотал я.

– Что это, Рик?

– Я уже слыхал этот звук.

– Слыхал? Где?

– В Лидсе. Мы были там со Стивеном, в магазине.

– В магазине?

– Когда искали еду для беженцев. Черт побери, это опять происходит!

– Что – это?

– Надо отсюда бежать. Кэролайн, быстрее!

Стук все нарастал.

Я стоял в двух шагах от Кэролайн.

Стук становился громче. Громче. Земля вдруг задрожала под ногами.

И вот настало наконец 16.59.

– Рик…

– БЕГИ! —заорал я. – Бросай винтовку, БЕГИ!

Я стал сбрасывать рюкзаки, обернулся на Кэролайн. Она стояла, не зная, куда бежать.

– Кэролайн! – Я бросился к ней, схватил за рукав.

Вот тогда я и потерял ее.

В мгновение ока.

Без предупреждения.

16.59 и пара жалких секунд.

Я помню: я держу ее за рукав. Я смотрю ей в лицо. В эти встревоженные глаза, просящие у меня помощи.

Под ее ногами взорвался гейзер.

Тысячи галлонов кипящей воды вырвались из земли.

Взрыв отбросил меня назад. Я катился по земле, пытаясь уйти от перегретой воды и пара, выперших столбом на высоту сорока метров.

Когда вода накрыла меня, она уже была холодной.

У меня что-то было зажато в кулаке. Я посмотрел невидящими глазами.

Рукав от куртки Кэролайн.

Ее больше нет… нет…

Когда через двадцать минут Дин меня нашел, я так и стоял с рукавом в руке.

Я отнес Кэролайн туда, где на холме стоял древний дуб.

Уже смеркалось, но мы все еще работали, собирая бревна и складывая их в штабель.

Я говорил себе, что Кэролайн ничего не почувствовала. Давление гейзера могло бы подбросить в воздух грузовик. Она умерла мгновенно. Это я повторял себе снова и снова. Мысль о ее страданиях была бы невыносима.

Уже было совсем темно, когда я застегнул ее в спальный мешок. Потом положил ее на погребальный костер.

В следующую секунду я зажег подложенное внизу сено. Ветер тут же подхватил пламя, и через секунду оно уже ревело пылающей массой жара и света. Я стоял так близко к огню, как мог; он палил лицо, слезил глаза. Смотрел, как пылающее пульсирующее сердце поглощает тело Кэролайн и выпускает какую-то ее сущность в небо, унося над лесами, полями, реками.

Огонь трещал и полыхал почти всю ночь. Мы с Дином стояли рядом, будто на часах. И уйти мы могли, когда останется только пепел и прах.

Наверное, удар кипятка, так грубо отправивший ее в небеса, должен был ее чудовищно изуродовать. Но я помню только, как стоял у огня – да, это все, что я могу вспомнить – и она была красива совершенной красотой, когда я клал ее на погребальный костер. Что бы с ней ни случилось. Что бы ни сделали с ее кожей вода и пар, мой разум не дал мне этого увидеть. Он наложил мою память о ней на то, что могло остаться от ее лица.

И поэтому не было ничего отталкивающего или ужасного в прощальном поцелуе, когда она лежала на костре.

Где-то на рассвете, когда от костра осталась горка тлеющих углей, рассыпавших искры при дуновении ветра, где-то в это время Дин мне сказал:

– У нее был любовник.

Я ничего не ответил.

– Она почему-то держала это в секрете. Ты не знаешь, кто это?

Я.

Я хотел это сказать, но в тот момент вообще ничего не мог произнести.

Дин поглядел в тлеющие угли. Проглотил слюну.

– Но она сказала Кейт одну вещь, которую держала в тайне.

Я посмотрел на Дина.

Он снова проглотил слюну. Ему тяжело было говорить.

– Кэролайн сказала ей, что ждет ребенка. – Он опять сделал глотательное движение. – Ребенка, – тихо повторил он.