большей части спокойно. Правда, была небольшая заварушка со студентами в университете, да еще несколько человек оказали сопротивление при задержании. По моим сведениям, примерно такая же обстановка по всей стране. К общему удивлению, надо сказать. – Он устало улыбнулся и посмотрел на Сайма, на этот раз более дружелюбно. – Я знаю, что вы старый чернорубашечник, как и я. Надо было сделать это много лет назад.

– То-то и оно! Куда их всех свезли?

– Не могу сказать. – Блейк мотнул головой. – Секретная информация. Мы не хотим, чтобы народ волновался и устраивал неприятности. Церковники вздумали вставлять нам палки в колеса – епископ угрожает устроить завтра митинг на ступеньках городской ратуши. Мы такого не ожидали, думали, что он с нами. Придется сегодня ночью перегородить дороги в центре города.

– Арестуйте мерзавца, – посоветовал Сайм.

– Я-то за. – Блейк пожал плечами. – Но большие шишки пока не определились. Им все еще чертовски совестно арестовывать епископов. – Он глянул на Гюнтера. – Вы не в курсе, почему за евреев взялись именно сейчас? План был готов много лет назад, но зеленый свет включили, когда Бивербрук был в Германии.

– Я не знаю, – ответил Гюнтер.

Блейк прищурился:

– Сдается мне, что это плата за сближение с Германией. Теперь, когда Стивенсон выиграл президентские выборы, следует ожидать охлаждения в отношениях с Америкой. Как по мне, это к лучшему – Америкой правит еврейский капитал.

– Но фильмы, на мой взгляд, они снимают хорошие, – сказал Сайм.

– Пропаганда. Голливудом тоже рулят евреи.

– Так и есть, – согласился Гюнтер.

– Ладно. Могу разместить вас в комнате для допросов, подождете там слесаря. Вот только мы можем вас потревожить, если в городе возникнут проблемы и кого-нибудь потребуется допросить. Уверен, что мы и сами справились бы с вашим психом, – добавил Блейк с сожалением, – но комиссару виднее.

Когда они покинули полицейское отделение и поехали к дому Манкастера, уже стемнело. Слесарь должен был ждать на месте. В городе, насыщенном туманом, стояла тишина. Они проехали через предместья, припарковались у дома и пошли по дорожке. Гюнтер посмотрел на заколоченное окно. Слесаря нигде не было видно. Потом, к его удивлению, парадная дверь открылась, появился низенький старичок в кардигане и пристально посмотрел на них.

– Инспектор Сайм? – спросил он.

– Да, – бросил инспектор коротко. – Вы кто?

– Я Билл. Живу на третьем этаже. Заметил, что на улице ждет слесарь, и проводил его в квартиру доктора Манкастера. Это насчет евреев, да? – возбужденно спросил старик.

– Ну да, – ответил Сайм уклончиво.

Старик проводил их наверх, в убогую квартиру. Через открытую дверь кухни Гюнтер увидел битую посуду и помятые консервные банки. В гостиной сидел в кресле седой мужчина в длинном коричневом пальто и грел ладони о кружку чая, которую, должно быть, принес дед. Гюнтер обвел взглядом царивший в жилище хаос. Не верилось, что такой пугливый на вид субъект, как Манкастер, мог устроить все это.

– Похоже, вы больше не нужны, – бросил Сайм слесарю. – Можете идти.

– Добро. – Мужчина поднялся. – Но за вызов мне все равно должны заплатить.

– Он мне рассказал, что запирал еврейские дома, – сообщил старик. – Ей-ей, там наверняка есть чем поживиться. – Он пошел провожать слесаря до двери, весело щебеча по пути. – Там по улице еще черномазые ходят. Дальше их черед.

– Британия для британцев, – подхватил слесарь и ушел.

Билл задержался в дверях.

– Куда вы их забираете? – спросил он у Сайма. – Жи- дов-то?

– Включите чуть позже телевизор. Будет выступать Мосли.

– А что полиции тут понадобилось? – не унимался Билл, которому, похоже, до всего было дело. – Доктор Манкастер ведь не был евреем, так?

– Это вас не касается, приятель.

– Как скажете. Странно просто: сколько недель в эту квартиру никто носа не совал, а сегодня сразу две компании.

Гюнтер обернулся и вперил в Билла взгляд, от которого тот отступил на шаг.

– Две компании? Кто еще тут был? – резко спросил немец.

Билл охотно поведал о предыдущих посетителях: двое мужчин, приятелей доктора Манкастера по школе, и женщина-иностранка. Сайм вдруг сделался сама любезность – нахваливал старикана за хорошую память и патриотичное стремление помочь. Гюнтер тоже задал пару вопросов. Сообразив, что перед ним немец, Билл воззрился на гостя с любопытством и опасливым благоговением. Он рассказал, что Манкастер крикнул брату: «Зачем ты мне это сказал?» – и еще что-то про немцев.

– Звучало очень похоже на «им не следует знать», – добавил старик, с прищуром поглядев на Гюнтера.

– Знать что?

– Без понятия, сэр, – ответил Билл. Тон его снова стал уважительным. – Тем, другим посетителям, я об этом не сказал.

– Почему?

– Не понравились они мне. Носы высоко задирали. Говорили не как простые люди. И им явно не понравилось, когда я обмолвился про евреев.

– Мудро с вашей стороны, – улыбнулся Гюнтер.

– Не делись секретами с тем, кому не доверяешь, – сказал Билл. – Полезное правило.

Гюнтер тепло поблагодарил его за помощь и попросил сообщить Сайму, если объявится еще кто-нибудь. Сайм кивнул в знак согласия.

– Это его брата касается? – спросил Билл. – Он разбился сильнее, чем сказали? Уж не помер ли, часом?

– Скажем так, он не вполне здоров. А теперь мне хотелось бы получить у вас ключ от этой квартиры.

Билл посмурнел:

– Он принадлежит домовладельцу.

Гюнтер подумал: не собирался ли Билл сам устроить тут обыск, когда они уйдут? Сайм протянул руку. Старик неохотно достал ключ из кармана кардигана и вручил ему.

Сайм проводил Билла; на пороге дед обернулся, бросил последний любопытствующий взгляд и вышел. Гюнтер изучил фотографии отца Манкастера и университетской группы, потом посмотрел на Сайма:

– Не исключено, что мы застали бы их тут, если бы не засиделись в отделении. – Он мрачно улыбнулся. – Любопытно, что случилось бы тогда. Возможно, заваруха. Получается, у этих посетителей имелся ключ. Где они его взяли? – Он вглядывался в снимок из колледжа. – Я провел год в Оксфорде, знаете ли. Лет двадцать назад.

– Правда?

– Мне жуть как не понравилось. – Гюнтер скользнул глазами по ряду лиц. – Рожденные, чтобы править. – Он нахмурился. – Кто-то брал фотографию и рассматривал. Видите отпечатки пальцев?

– Старик?

– Зачем ему это? – Гюнтер поразмыслил. – Друзья из школы приехали навестить. Почти двадцать лет спустя после выпуска. – Он покачал головой. – А вот однокашники по университету, снимок которых хранится…

– Полагаете, это был кто-то из них?

– Возможно. Старик сказал, что они одного возраста с Манкастером.

– Но зачем врать? – спросил Сайм. – Если они из Сопротивления, придется привлечь особую службу.

– Я пока не знаю, кто это такие и что им нужно. – Гюнтер пристально вглядывался в фотографию. Вот он, Манкастер. Посмотрите на эту ухмылку. Не составит труда связаться с колледжем