вид говорил о том, что хороших новостей больше не имеется.

— Все, ремень приказал долго жить, — сообщил он.

— А что ты успел приварить? — спросил Борис.

— Сейчас буду смотреть. — Костя подошел к вездеходу и сел на корточки возле катка.

В этот момент из барака вышел Виталий.

— Что случилось? Будет еще электричество? — спросил он у Бориса, когда подошел.

— Нет, — с хмурым видом коротко ответил тот.

— Тебе удалось запустить радиостанцию?

— Да нет. Та лампа запасная оказалась нерабочая.

— Плохо, — вяло произнес Борис.

«Я ни капли и не сомневался в том, что он придумает что-то подобное! Но мог бы и пооригинальнее что-нибудь изобразить. Интересно, если я сейчас попрошу его показать мне эту лампу, как он будет изворачиваться? Да ладно! Зачем мне это?! С ним и так все уже давно ясно! Развлекаться сейчас что-то нет настроения».

Костя подошел к ребятам, на ходу отряхивая руки.

— Ну что? — нетерпеливо спросила Виктория.

Не торопясь отвечать, парень отряхнул руки и принялся вытирать измазанное мазутом лицо. Закончив с гигиеническими процедурами, он произнес:

— Каток удалось наживить, но насколько надежно, непонятно. Сейчас буду «обувать» гусеницу, а завтра можно будет провести испытания. Сколько он продержится, черт его знает! Но, может, какое-то расстояние проехать и удастся.

— Нет! Никаких испытаний! — отрезал Борис. — Костя, давай заканчивай сегодня все дела, если нужна какая помощь, можешь рассчитывать на нас с Виталей. А завтра с рассветом выдвигаемся в путь! До базы «Сияние» около трехсот километров, сколько проедем, все наше. А там будем смотреть уже по ходу. Если сломаемся, оставшееся расстояние будем преодолевать пешком.

— Ура! — захлопали в ладоши Катя и Вика.

— Нет повода для радости, — отрезал Борис. — Может случиться так, что сломаемся в начале пути, и тогда наше нынешнее положение покажется раем земным.

— Кость, а может такое быть, что мы не сломаемся и доедем до «Сияния»? — обратилась к Косте Виктория.

— Ну, я бы особенно на это не надеялся, — неуверенно произнес водитель.

— Так, может, тогда не будем пока торопиться?

— Нет! Мы рискнем! Во-первых, ждать особенно нечего, все равно ремень уже починить не удастся. А во-вторых, у нас задание, и его никто не отменял. Поэтому завтра в путь! Рискнем!

— Борь, а может, девушки захотят остаться, — предположил Виталий.

— Нет, они не захотят остаться! Можешь убедиться и спросить у них сейчас, но я в этом уверен.

— Мы не останемся, — уверенно произнесла Катя. — Поедем все вместе. А там уж как получится. Здесь нам больше делать нечего.

— К тому же, Виталя, девушек здесь нет! Мы с Катей врачи и так же, как и все, на задании, — вновь напомнила Виктория.

— Тогда закончим на этом, — твердо произнес Борис. — Готовьтесь. В первую очередь продукты и вода. Еще нужно продумать, как будем ночевать. Там еще одежда кое-какая есть, нужно будет и ее захватить. Костик покажет, куда все можно сложить. Завтра на рассвете выезжаем. Все!

Борис посмотрел на Костю.

— Возьми максимальный запас солярки.

— Боря, е-мое! — чуть не поперхнувшись, ответил тот. — Само собой!

Ребята разошлись, а Борис и Катя так и остались стоять на месте.

Девушка взяла его за руку и заглянула в глаза.

— Борь, я не знаю, как там все сложится… Но, если что… хочу, чтобы ты знал… я очень, очень тебя люблю, и ближе тебя у меня никого нет, — тихо произнесла она.

Борис улыбнулся и, приобняв Катю за плечи, прижал к себе.

— Кать, да перестань ты… Все будет хорошо! — улыбнувшись, произнес молодой человек.

— Борь… мне кажется… мы предназначены друг для друга самой судьбой. Нет, не кажется, я уверена в этом! Чувствую!

Борис ничего не сказал, а лишь молча улыбнулся.

— Пообещай, что мы с тобой всегда будем вместе, — внезапно произнесла Катя, заглядывая ему в глаза.

Он задумался.

— Обещаю, что приложу для этого все силы.

— Мне сегодня приснилось море, — вдруг произнесла Катя. — Ты знаешь, я никогда не была на море, и вот сегодня вдруг мне приснилось. Будто я иду по берегу одна и никак не могу найти тебя. Я ищу, но никак не могу найти… — Взгляд девушки погрустнел, и в ее глазах появились слезы.

Борис никогда не видел, чтобы Катя плакала.

— Я кричу, зову тебя, плачу, умоляю появиться, но тебя все нет и нет.

Девушка незаметно вытерла скатившуюся слезинку.

— И вдруг появляешься ты… Но… ты маленький, понимаешь, маленький, еще в детстве, тебе лет одиннадцать-двенадцать. Но глаза твои, губы твои, улыбка — все твое. Как странно, я никогда даже не видела твоих детских фотографий, а тут во сне увидела тебя в детстве маленького. И причем так ясно.

— Глупенькая, ну что же ты плачешь? Я же там появился, в этом твоем сне, значит, все будет хорошо, и мы будем вместе.

Девушка кивнула и, не в силах удержаться, уткнулась Борису в плечо и заплакала. А он стал поглаживать ее по голове.

— Не плачь, Катюнь.

Но одного она так и не смогла сказать ему. В том ее сне мальчик, который был так похож на Бориса, назвал ее «мама». А Борис на берегу так и не появился.

Глава 48

СССР, Ленинградская область.

В то время как Мишка возвращался на электричке из Подгоржья в Ленинград, следователь Максимов с сослуживцами подъезжали к Залесью.

Когда-то это был достаточно большой поселок, и в нем имелась даже животноводческая ферма. Но сейчас она уже давно не функционировала, а многие жители из-за отсутствия работы переехали либо в Волхов, либо в другие поселки покрупнее. В Залесье же осталось с десяток жилых домов, в которых обитали по большей части старики, доживая свой век.

«Жигули» неслись по грунтовой дороге, оставляя за собой огромный столб серо-желтой пыли. В машине на заднем сиденье расположились двое, Максимов и Пузановский, а Гришка сидел спереди рядом с водителем и показывал тому дорогу.

— Вон там, видишь? — опер ткнул пальцем в видневшиеся вдали строения. — Это и есть Залесье. Сразу за поселком ферма, а за ней та войсковая часть.

— Вот давай там где-нибудь возле фермы и встанем, — предложил Максимов.

Пропылив по проселочной дороге, «Жигули» остановились возле длинного полуразрушенного сарая бывшей фермы. После того как пыль, поднятая автомобилем, улеглась, пассажиры выбрались наружу.

— Гришка, давай-ка ты оставайся здесь с водителем, а мы вот с Колей сходим туда, посмотрим.

— Как скажете, Семен Евгеньевич, — согласился Гришка.

Максимов натянул на голову серую кепку, которую держал в руке, и полез на заднее сиденье за портфелем. Достав его, принялся отряхивать от пыли.

— Что, Коль, пойдем, прогуляемся? — следователь посмотрел