– Готова поспорить, что репортажи об этих происшествияхдавала некоторое время назад газета «Рекорд», – подпрыгнула я. –Странно, что человек, продумавший преступления, не учел возможностибаллистической экспертизы.

– Вероятно, он полагал, что менты не объединят дела,для этого не было ни малейших причин. Легче связать случай с бабушкой Краснойшапочки с нападением на Трех поросят: там и там орудовал Серый волк, чемпровести аналогию между ограблением, похищением и насилиями в разных частяхмегаполиса, – грустно резюмировал Назар. – Знаешь, я когда-то наземле пахал и отлично представляю, как это бывает. Дело раскрыто, все путем, итут телега сверху приползает, надо проверить, не было ли у местных сыскарейслучая, когда, допустим, жертву удавили красными колготками. Смотрит следак набумагу, чешет репу и думает: «Во блин! Чертовы колготки! Но я бумаги благополучносдал, преступник на зоне, а то, что он твердил: «Я никого не убивал», такбольшинство такую арию поет. Братков послушать – все они белые лебеди. А теперьчего? Все заново? Начальство по башке настучит, лучше не думать, какой геморройначнется!»

Ну и прикидывается, что ничего о красных колготках неслышал.

– Вот мерзавец! – обозлилась я. – НашДегтярев никогда подобным не занимается. Александр Михайлович – честныйполковник!

– Я же не говорю, что все такие, – поспешилсгладить острые углы Назар, – но попадаются разные! Поэтому не спрашивай,почему эти дела не объединили.

– Ты тоже таким был? – не выдержала я.

– Нет, – рубанул Назар, – поэтому и ушел вчастную структуру, понял, не сегодня завтра сослуживцы меня сломают, придетсяпо их законам жить, иначе подставят, под статью подведут, наркоту подсунут,проститутку подложат, а та об изнасиловании заявит. Перспектива у меня была:или скурвиться, или срок получить, вот я и удрал, можешь считать меня трусом: яотступил, размахивая белым флагом.

– Извини, – промямлила я, – нахамила тебе,нервничаю из-за пропавшей истории болезни Зайки, а еще лицо болит, тело горит ичешется, вот я и сорвалась.

– Ерунда, – не стал лезть в бутылку Назар, –забудь.

– Интересно, чего хотят от Антонины Войтюк? –перешла я к другой теме. – Не могу предупредить ее о грозящей опасности,старуху не подзывают к телефону!

Назар поманил официантку:

– Принесите нам еще чайку. Самое интересное, Даша, яприберег на десерт, смотри.

На столе появилась фотография.

– Съемка видеокамеры с места происшествия. Краснаяпунктирная линия – это траектория, по которой летела пуля, убившая Касаткину.Синими прямоугольниками отмечены клиенты банка, желтыми – сотрудники, а зеленаяцепочка – передвижение Аси Войтюк. И что ты видишь?

– Ничего нового, – отрапортовала я, – в кассесидит Василиса Нифонтова, охранники свалились у двери, главбух Феоктистовасправа у стены. Правда, на этом снимке стола, под которым мы прятались сНастей, не видно.

– А где Антонина Войтюк? – прищурился Назар.

– Она оказалась самой сообразительной, мигомдогадалась, что надо забиться в укромное место у туалетов, и бросилась туда.

– Теперь вспомним, что госпожа Войтюк после пережитого,общаясь с моим замом, сказала: «Я впервые пришла в этот банк, гуляли с внучкойи забрели сюда по дороге». Откуда она узнала про предбанник у лифта дляклерков? Проход в него закрывают кадки с растениями. Если она никогда непосещала зал платежей, как поняла, куда драпать?

– Точно, – согласилась я, – это укромное место.Стой!!!

– Что? – спросил Назар. – Догадалась?

Я тыкала пальцем по зеленой цепочке, показывающей, какперемещалась по залу Асенька Войтюк.

– Девочка! Она была инвалидом, ходила не очень твердо.За ограблением наблюдала кассирша, она оцепенела от ужаса, но все видела.Нифонтова рассказала мне, что Антонина бросила внучку и убежала, а девочкакинулась за ней, но сильно отстала! Понимаешь? Войтюк не подхватила Асю, неунесла ее с линии огня. Линия огня! Кто же сказал эти слова? Не помню! Но онименя зацепили, тогда я не поняла чем, а теперь знаю. Целью была Ася! Вот почемуАнтонина Федоровна потащила девочку через неудобный перекресток в «Комобанк», ане заглянула в ближайшие офисы или супермаркет, где есть автомат по оплатесчетов за телефон! Старуха знала про ограбление, ей заранее показали, кудаспрятаться, чтобы пуля, предназначенная Асе, не задела бабулю. На первый взглядтупое преступление, в результате которого бандиты взяли из кассы всего стотысяч рублей и кучку малоценной бижутерии у перепуганных женщин, на самом делеявляется заранее спланированным спектаклем. Но карты негодяям случайно смешалая. Чтобы забрать клиентку Васильеву, Вера Касаткина спустилась вниз. Может, онаи была не разборчива в связях с мужиками, но в момент налета заведующая вип-отделомрешила спасти ребенка. Она кинулась к девочке, и тут прозвучал выстрел. На долюсекунды сотрудница банка закрыла малышку, но этого хватило для того, чтобы пуляпопала не в крошку, а в Веру. Рванись Касаткина к Асе позже или раньше, она быосталась жива, а девочка погибла бы не в больнице, а в банке.

Назар тихо захлопал в ладоши.

– Молодец, я пришел к такому же выводу, но мне не ясенмотив убийства ребенка.

Я кивнула:

– Сейчас объясню. Ася родилась больной, ее не брали вобычный садик, Антонине Федоровне пришлось уйти на пенсию и заниматьсявнучкой-инвалидом. Думаю, решение избавиться от Аси пришло ей в голову, когданевестке Дине предложили руководить отелем в Египте. Антонина Федоровна такрадовалась возможности выползти из нищеты, и вдруг мечты разлетаются в прах.Врач запрещает Асе ехать в жаркий климат. Дина хочет отказаться от работы, иАнтонина Федоровна совершает подвиг, она остается с больной в Москве. Бабушкепонадобилось совсем мало времени, чтобы понять: одной с инвалидом жить оченьтрудно. Вот если Ася умрет, тогда все будут в выигрыше: Антонина Федоровнаотправится к сыну в Александрию, Дина родит здорового малыша, квартира в Москвебудет приносить доход. Вот счастье!

Думаю, примерно так рассуждала старуха, заказчикам убийствсвойственно оправдывать свои замыслы благими намерениями. Надо задержатьАнтонину Федоровну.

– На каком основании? – склонил голову к плечуНазар.

– Я достаточно подробно все изложила! – ответилая.

– Это слова, а нужны улики. И потом, правление«Комобанка» не хочет привлекать к делу официальное следствие, – послекороткого колебания объяснил начальник охраны.