– Не стоит осуждать мам, которые защищали своихребят, – вздохнула я. – Сам знаешь, как грубо подчас обращаютсяпредставители закона с пострадавшими. Порой людей намеренно доводят до того,чтобы они отчаялись и забрали заявление, не портили милиционерам статистикураскрываемости. Очевидно, Лада решила сама расправиться с Никитиным, нанялаубийцу и разыграла спектакль. Милиции преподнесли версию о киднеппинге, иследствие быстро зашло в тупик, кончину Олега Никитина признали случайной,никто в биографии психотерапевта не копался. Мальчика отправили на реабилитациюи учебу в Швейцарию. Попов стал мужем Лады, он и Хрюкина ни за что не расскажутправды, да и улик никаких нет, одни догадки.

Назар молча кивнул.

– Вероятно, нечто интересное выяснилось и с ограблениемактера Полуянова? – предположила я.

Назар посмотрел на свою тарелку.

– Почему считается неприличным доедать подливку? Это жесамое вкусное!

– Кто тебе сказал, что это неприлично? –улыбнулась я.

– Мама, – коротко ответил Назар, – она всегдаповторяла: воспитанные люди не лузгают семечки, всегда оставляют подливку, нелопают котлеты со сковородки и не лезут пальцами в сахарницу.

– В принципе, твоя матушка права, но, поскольку сейчасза тобой никто не наблюдает, бери ложку и наслаждайся, – посоветовала я.

– Нет, не положено, – с сожалением констатировалНазар.

– Отлично, – кивнула я, взяла кусок хлеба,обмакнула его в соус, повозила им в тарелке собеседника и мгновенно засунула врот.

– Эй, что ты делаешь? – воскликнул Назар.

– Обожаю бешамель, – отозвалась я, – еслитебе мешает воспитание, то я свое временно оставила у гардероба. Конечно, наприеме по случаю дня рождения английской королевы и даже на менее значимыхвечеринках я не позволю себе подобный моветон. Но в «Марье Иванне» подзавистливое поскуливание чухуа-хуа Шурика слопаю вкуснотищу без остатка. Уйди,пес, тетя тебе ничего не даст, на меня гипноз не подействует. По сравнению сХучем ты ребенок, я закалена мопсом-попрошайкой и не собираюсь наносить вредтвоей печени, дав хлебушка с подливкой. Жирный соус будет убивать мой желчныйпузырь.

Назар выхватил из корзиночки ломоть хлеба и последовал моемупримеру.

– Только не рассказывай маме, кто научил тебя плохимвещам, – хихикнула я, наблюдая за тем, как начальник службы безопасностивытирает тарелку дочиста. – Кстати, ты спишь в смокинге?

– В пижаме, – ответил Назар, – дураком менясчитаешь?

– Нет, просто иногда слишком много воспитания плохо,надо позволять себе мелкие слабости, – объяснила я.

– Лучше не начинать, – возразил боссохранников, – засосет.

– Вернемся к Полуянову, – предложила я.

Назар открыл крышку принесенного официанткой чайника,помешал его содержимое ложкой и разлил заварку по кружкам.

– Там тоже интересно. Полуянов живет в доме,построенном в начале двадцатого века, у него трешка, на мой взгляд, огромнаядля холостяка, но у Алика было другое мнение. Он выяснил, что до революцииапартаменты принадлежали известному адвокату и состояли из шести комнат.Полуянов собрал кучу бумаг и обратился в соответствующие инстанции сходатайством, суть которого я выражу коротко: здание признано памятникомархитектуры, давайте вернем его внутренним помещениям первозданный вид,объединим жилплощадь в шестикомнатную. Кроме этого аргумента, у Алика был ещеодин: в особняке пять этажей, на четырех все квадратные метры выкупленыбогатыми людьми, они расселили коммуналки и стали обладателями просторныхквартир. И только Полуянов, любимый народом актер, мается в затрапезной трешке,отселите Геннадия Петровича Волкова, продайте звезде его жилплощадь, котораяранее была единым целым с квартирой селебритис, по цене БТИ.

– Ну и ну! – возмутилась я. – А ничего, чтоГеннадий Петрович тоже мог написать подобное заявление? Потребовать себеквартиру Полуянова?

– Волкову она на фиг не нужна, – отмахнулсяНазар, – денег у него мало, да и необходимости в шести комнатах у Волковане было.

Чиновники ответили Алику: «Отселяйте Геннадия Петровичасами, а мы сделаем исключение, вы получите его жилье по остаточной стоимости».

Вот только Волков наотрез отказался покидать дом, дескать,здесь он счастливо жил с женой и не хочет лишиться воспоминаний. Но посколькуГеннадий Петрович любил артиста, он решил проблему по-своему, пришел к Алику исказал: «Врачи нашли у меня опасную, быстро прогрессирующую болезнь, большедвух лет я не протяну. Мои хоромы приватизированы, я оставлю их тебе внаследство. Много лет рядом живем, пусть лучше тебе достанутся, чемпосторонним, из Волковых в живых давно никого нет, я последний».

И началась у Полуянова с пенсионером любовь. ГеннадийПетрович получил ключи от квартиры Алика, следил за порядком, когда лицедейуезжал на съемки. Артист в ответ покупал Геннадию Петровичу продукты илекарства.

Когда воры одним выстрелом убрали бывшего мента, они удрали,прихватив из апартаментов малозначимые мелочи. Почему грабители не сняли состен ценные полотна или не сгребли ювелирные изделия? Следователь нашел простойответ на этот вопрос: у мерзавцев не хватило времени, они испугались поднятогошума и сбежали. Но у меня возникло сомнение: что это за воришки, которые, чистяквартиры, держат за поясом кольт «Двуглавый орел»? Слышала о таком?

– Никогда, – ответила я, – совершенно неразбираюсь в оружии.

Назар улыбнулся:

– Кольт «Двуглавый орел» выпускался только с 1990 по1997 год. Этот пистолет целиком выполнен из нержавеющей стали, по сравнению сосвоими современникам «Орел» слишком тяжел. Возможно, поэтому он и непользовался особой популярностью, в результате чего его выпуск был прекращен. Иохотники за чужим добром стараются никогда не брать с собой «пукалку», ониотлично знают: срок за чистку чужой квартиры и срок за убийство – разные сроки.Выстрелишь в хозяина или случайного свидетеля – и сиди на зоне до глубокойстарости. И я попросил отследить пулю, от которой погиб Волков.

Назар отодвинул пустую чашку и торжествующе посмотрел наменя.

– Она оказалась идентична той, которой убили ОлегаНикитина и Веру Касаткину? – выпалила я.

Назар вытащил сигареты.

– Бинго! Не подумай, что своей догадливостью ты сломаламне эффект. Я начал копать совсем глубоко и нашел совпадение еще с парочкойубийств, все жертвы случайны, они оказались не в то время не в том месте.