– Тогда давай поедем и поговорим со старухой –загорелась я, – заставим ее признаться. Пусть выведет нас на киллеров, ихнадо остановить.

Собеседник посмотрел на часы.

– Уже поздно, и она сегодня хоронила ребенка.

– Сомневаюсь, что Антонина Войтюк убивается повнучке, – не согласилась я, – думаю, она сейчас празднует победу.Сначала весь ее план полетел к чертям, потом удача ей улыбнулась – Асяскончалась в реанимации. Банзай, еду в Египет! Там клубника в октябре за трикопейки!

– Завтра после двенадцати отправимся к бабке,хорошо? – предложил Назар.

– Слушай, дай еще раз посмотреть снимок с местапроисшествия, – попросила я.

Назар положил фото на стол.

– Что-то не так?

– Смотри, – велела я, – красная пунктирнаялиния – это выстрел?

– Да, – кивнул Назар.

– И кто спустил курок?

– Один из бандитов.

– Не получается, они стоят на другой траектории.

Начальник охраны стал водить пальцем по изображению.

– Действительно. Почему я этого не заметил? Похоже,целились от стола.

– Нет, под ним тряслись от ужаса мы с Настей, большетам никого не было, – возразила я.

– Я сказал: «от стола», а не «из-под стола», –уточнил Назар, – вероятно, преступник затаился сбоку.

– Опять не выходит, – заспорила я, – отличнопомню, как обстояло дело. Бандиты находятся в зале, мы с Куваевой в тот моментдрожим под столом, охрана у двери, Вера убита, девочка бежит, Антонина вукрытии, главбух у стены, кассирша на рабочем месте. Так кто палил из«Двуглавого орла»?

– Не знаю, – развел руками Назар.

– Выходит, в зале был еще один человек, которого никтоне заметил, – подвела я итог, – и в поле зрения видеоаппаратурыпреступник не попал.

Назар неотрывно смотрел на снимок, потом перевел взгляд наменя:

– И кто он?

Я подпрыгнула на стуле.

– Зачем мы гадаем? На этом фото стола не видно, у тебя,вероятно, при себе имеется еще несколько снимков. Камера должна былазафиксировать еще одного преступника.

Назар крякнул.

– Тут такое дело. В зале расчетов сейчас в рабочемсостоянии не вся аппаратура: та камера, которая направлена на стол, не фурычит.

– У вас неисправны какие-то камеры? – возмутиласья.

Назар опустил глаза.

– Техника имеет обыкновение ломаться, техническомуотделу сократили финансирование. В первую очередь велено чинить камеры ввип-зале, хранилище и помещении ячеек. Расчетный отдел на последнем месте. Яуже сто раз просил устранить неполадки, а мне в ответ: «Не сейчас, денег нет, вследующем месяце, хватит в зале платежей и пары камер». А оно вон какповернулось.

Я покосилась на начальника охраны:

– Ты ждешь от меня ответа?

– Действительно, глупо, – пробормоталНазар. – Это я от изумления так отреагировал.

– Почему «глупо»? – обиделась я. – Смотри,ограбление по времени заняло меньше пяти минут. Налетчики действовали четко,думаю, они приходили в банк несколько раз, осматривались, примерялись. Один избандитов – женщина, от нее пахло духами «Голубое эхо любви», а еще онасовершила ошибку, не надела перчаток, правда, догадалась стереть лак с ногтей,но на кутикуле остались крохотные розовые пятнышки, я их заметила, когдамерзавка, заполучив мои серьги, сжала их в кулаке. В момент эмоциональногонапряжения многие люди запоминают именно мелкие детали, а вот описать общуюкартину не способны. Затем преступница сделала шаг назад, хотела схватить сумкуНасти, и тут раздался голос второго налетчика, он крикнул что-то вроде:

– Там «Милли» лежит и последняя «Шанель»!

– Кто? – заморгал Назар.

Я торжествующе потерла руки.

– Вот! Что и требовалось доказать! Скажи, что такое«Шанель»? На что намекал бандит?

Назар отхлебнул из чашки давно остывший чай.

– Ну, вроде так звали француженку, которая придумаладухи.

– Великая Коко Шанель – автор множества гениальныхвещей, – улыбнулась я, – маленькое черное платье, парфюмерная линия,брюки для женщин. Но у нас сейчас не о моде лекция. Дело в другом, дом «Шанель»выпускает очень дорогие сумки, многие женщины хотели бы заполучить ридикюльчикна цепочке, но далеко не каждая может выложить более ста тысяч рублей.

– Сколько? – оторопел Назар.

Я кивнула.

– Ты не ослышался. В московских фирменных бутиках«Шанель» цена на сумочки стартует именно с этой суммы. В Париже они дешевле, аесли знать в столице Франции правильные места, то можно приобрести мечту модницпочти в два раза дешевле.

– Пятьдесят тысяч. Тоже офигеть, – выдохнулначальник охраны.

– Короче, у меня была при себе последняя новинка от«Шанель» из светло-бежевой кожи, и именно про нее кричал второй бандит. Извнешнего кармашка сумки торчали перчатки «Милли». Предполагаю, ты о них тоже неслышал?

– Не-а, – по-детски ответил Назар.

– Боюсь нанести тебе травму, если скажу, что перчаткистоят десять тысяч долларов.

– Врешь! – подпрыгнул собеседник.

Я начала загибать пальцы:

– Кожа новорожденного ягненка, подкладка изнатурального шелка с вышивкой. И узор, и сами перчатки выполнены вручную,производят «Милли» исключительно в Лондоне, никаких таек, вьетнамок иликитаянок в небольшом ателье нет, там служат исключительно англичанки с хорошейрепутацией, отворот перчаток украшают три пуговички из чистой платины. Каюсь,сумку я купила собственноручно, а перчатки мне преподнес бывший муж МаксПолянский. Кстати, это не самый его безумный подарок, золотой мопс внатуральную величину стоил Максу дороже «Милли»!

– Сумасшествие! – потрясенно произнес Назар.

Я обиделась и указала на его запястье:

– Часы «Вашерон Константин». Боюсь ошибиться, но,похоже, ты отвалил за них около двадцати тысяч евро.

Назар с нежностью посмотрел на циферблат: