– Отмолил, – продолжала улыбаться Настя. – Врачи отказывались, а он вытащил.

– Полностью выздоровел?

– Ага. Только теперь он возвращаться отказывается. В скиту, говорит, жить буду. – Настя поскребла бровь. – С одной стороны, ему бы, и правда, лучше не возвращаться в город. А то снова здорово. С другой… Чего сразу в монахи-то?

– Ну, отец Фома, наверное, плохого не посоветует.

– Это да, – медленно кивнула Настя. – Странно, как я сама об этом не подумала. О, мне пора выходить. Увидимся.

Настя помахала Василисе и вышла из автобуса на обочину шоссе. Когда автобус отъезжал, Настя уходила по тропинке в густой смешанный лес, окружающий Яблоневую слободу.

Василиса проводила её взглядом. Потом встала и перешла по салону вперёд. Села напротив скелета в костюме. Тот тонкими пальцами слегка приподнял шляпу в знак приветствия.

– Я уезжаю, – просто сказала Василиса. Вася просто смотрел на неё пустыми глазницами. Сейчас бы сказать что-нибудь патетическое или задать важный вопрос о судьбе или о будущем. Ему, наверное, с другой стороны многое видно. Но Василиса просто улыбнулась и сказала: – Увидимся.

Вася кивнул и будто бы улыбнулся в ответ.

А Василиса снова глянула в окно. Автобус затормозил у старой Покровской церкви. Василиса вышла и проводила его взглядом. Даже махнула на прощание рукой. Хотела сразу идти домой, но свернула на тропинку, заросшую лопухами. Дошла до старого домика. Её громким лаем поприветствовал Бобик. Отец Павел копался в огороде.

– Бог в помощь, – произнесла Василиса фразу, которой приятельниц в садах приветствовала бабушка.

– Спасибо, – выпрямился священник.

– Это вам спасибо, – произнесла Василиса. Ей было стыдно за неприязнь к этому монашку. – За всё. Вы вообще-то ничего. И простите, если я вас когда-то чем-то обидела.

– Бог простит, – сказал отец Павел. Так бабушка тоже часто говорила.

– Я уезжаю. Зашла попрощаться.

– Учиться едете? – Отец Павел сложил руки на черенке лопаты. – Тогда и вы меня простите, если что не так.

Василиса улыбнулась и помахав ему рукой, пошла дальше. Она заглянула в «Подсолнух», где пожелала успеха заведению в лице тёти Клавы. С Летой и Колей можно будет попрощаться отдельно. А в музей лучше вообще не заходить.

Но вместо того чтобы пойти домой, Василиса снова развернулась. Она дошла до Васильевского ручья и ступила на настил. Местные провожали её внимательными взглядами. И впервые Василиса смотрела всем прямо в глаза. Настала их очередь смущаться. А ей стесняться больше нечего. Вот, значит, как становятся колдуньями.

По холмам Василиса дошла до заводи у Скиркудово. Мысленно передала привет русалкам в Чарусах. И наконец направилась к саду. Почти побежала, так хотелось скорее туда добраться. Войдя в арку, ощутила такое счастье, будто пришла домой после долгого отсутствия. Жаль, она не родственница Савельевым, а то, может, получилось бы… Ой, да ладно. Восстановить такие хоромы стоит огромных денег.

Василиса погуляла по саду, помахала рукой призрачному садовнику в соломенной шляпе. Потом вошла в здание, побродила по заброшенным комнатам, мысленно разговаривая с домом. Рассказала ему об источнике с живой водой в «Черноречье».

Но пора бы и собираться. Когда Василиса дошла до таунхауса, на крыльце сидел Гаврил. Увидев Василису, он встал и перекрыл собой дверь.

– Надо поговорить, – вместо приветствия сказал Гаврил.

– Мне нечего тебе сказать, – просто ответила Василиса, отпихнула его и взошла на крыльцо. Прошло то время, когда он мог ею манипулировать.

– Почему ты мне сразу не сказала? – спросил за спиной Гаврил. – Зачем было врать, что я просто упал с лестницы?

– А сейчас тебе кто сказал? – через плечо спросила Василиса, уже взявшись за ручку двери.

– Ядвига Мстиславовна. Она Зою ремнём выпорола.

– Наконец-то, – усмехнулась Василиса, открывая дверь. – Давно надо было это сделать.

– Да подожди, – произнёс Гаврил, удерживая Василису за руку. – Мы что-нибудь придумаем.

Василиса молча выдернула руку, вошла в дом и захлопнула за собой дверь. Прислонилась к ней затылком, прикрыв глаза. И мысленно увидела, что Гаврил сейчас стоял за дверью, уткнувшись в неё лбом.

– Ну ты же хотел, чтобы Зоя вернулась, – молча произнесла Василиса.

– Не такой же ценой, – послышалось в ответ.

– Для всего есть своя цена. – Василиса открыла глаза, отлепилась от двери и пошла к себе.

Только наверху, собирая вещи и глядя, как Изюм с интересом обнюхивал её чемодан, сообразила поинтересоваться у самой себя, а куда она намеревается деть собаку? Родителям оставить? Так нечестно. С собой взять? А кто там будет заниматься псом?

– Тебе придётся остаться. – Василиса села на пол и потрепала пса по голове. Тот сначала удивлённо глянул на неё, потом жалобно заскулил, тычась мокрым носом в руки и лицо.

– Так бывает, малыш. – Василиса обняла Изюма, поглаживая по тёмной шёрстке. – Иногда приходится расставаться. Но мы ещё увидимся. Обещаю.

В комнату заглянула мама и сказала:

– Этот твой так и торчит во дворе.

Василиса подошла к окну. Действительно, из-под козырька входной