— Ах, Софи, — сказал он не то со смехом, не то со стоном, — ты и в самом деле женщина с сюрпризами. — Он потянул за ленточку в ее волосах.

— Я хочу, чтобы вы помнили обо мне, когда мы расстанемся, милорд.

— Ничто на свете не заставит меня забыть тебя, дорогая.

Он приподнял ее, понес и усадил на диван. Она улыбнулась ему, глядя вверх с вечной женской обещающей улыбкой. Когда Софи протянула к нему руки, он без слов жадно бросился в ее объятия.

Через несколько минут, когда ему показалось, что на диване слишком тесно, он скатился на пол, увлекая за собой Софи. Она радостно последовала за ним, но кожа ее оголенной груди и шеи покрылась прелестной краской стыда. Джулиан лег на спину. Она, совершенно обнаженная, устроилась сверху. У него мелькнула мысль, что эту сцену неплохо бы повторить при первой же возможности на полу в библиотеке аббатства.

На третий день пребывания в Рейвенвуде Софи пришла к мысли, что Джулиан был прав. Она, конечно, не призналась бы ему в этом. Она чувствовала невыносимую тоску оттого, что рядом не было мужа.

Слава Богу, дел хватало с избытком. Убранство огромного дома совсем обветшало и требовало внимания. У Джулиана были прекрасные трудолюбивые слуги, которые после смерти Элизабет усердно работали даже без всякого руководства.

Софи была довольна новой экономкой, которую по ее совету назначил управляющий на место миссис Бойл. Она также была рада работать под началом своего знакомого, и они оба с энтузиазмом принялись чистить, ремонтировать, освежать дом.

Софи пригласила бабушку и дедушку на ужин и с удовольствием принимала гостей.

Бабушка со счастливым видом восклицала, какую огромную работу проделала Софи за три дня.

— Стало намного лучше, моя дорогая. В последнее наше посещение здесь все было таким мрачным и тусклым. Удивительно, что можно так преобразить дом, только вымыв его и заменив занавеси.

— Еда тоже неплохая, — объявил граф Дорринг, принимаясь за вторую порцию сосисок. — Из тебя получается прекрасная графиня, Софи. Я, пожалуй, выпью еще немного кларета. В винном погребе Рейвенвуда хорошие запасы. А когда возвращается твой муж?

— Надеюсь, скоро. У него кое-какие дела в городе. И хорошо, что пока он отсутствует в аббатстве. Суматоха, царившая здесь в последние три дня, раздражала бы его. — Софи, улыбнувшись, подала слуге знак принести еще кларета. — В аббатстве еще остаются комнаты, над которыми придется поработать.

«В том числе и спальня, по праву принадлежащая графине Рейвенвуд», — напомнила она себе.

Странно, что именно эта комната оказалась запертой. Миссис Ашкетл повозилась с ключами, которые приняла у миссис Бойл, и удивленно покачала головой:

— Ни один не подходит, миледи. Не понимаю, может, ключ потерян? Миссис Бойл велела мне держаться подальше от этой комнаты. И я стараюсь. Но теперь, когда вы здесь, возможно, вы захотите ее занять. Но не беспокойтесь, мадам. Я попрошу слугу, чтобы он открыл ее.

Все решилось само собой: Софи наткнулась на ключ, спрятанный в ящике шкафа в библиотеке. Предчувствуя, что это как раз тот ключ, она попыталась открыть им дверь. И обнаружила, что он подходит. Она обследовала старую спальню Элизабет с большим любопытством.

Софи тут же решила, что ни за что не переберется сюда, не очистив и не проветрив спальню. Она не может поселиться здесь, пока комната находится в таком состоянии. Похоже, после смерти Элизабет сюда вообще не входили.

Когда граф и графиня Дорринг наконец уехали после ужина, Софи почувствовала, что очень устала. Она пошла к себе и позволила горничной приготовить ее ко сну.

— Спасибо, Мэри. — Зевнув, Софи деликатно прикрыла рот ладонью. — Видимо, я сегодня очень устала.

— Ничего удивительного, миледи. После вашей-то работы. И вообще, если вы позволите дать вам совет, вам надо поменьше уставать. Его сиятельство проявит недовольство, если вы будете работать до изнеможения, вы же носите его ребенка.

Софи вытаращила глаза:

— А как ты узнала о ребенке?

Мэри улыбнулась без всякого смущения:

— А в этом нет никакого секрета, мадам. Я же давно с вами и знаю о днях ваших недомоганий. Но сейчас ваш цикл нарушился. Так что поздравляю. А вы уже сказали об этом его светлости? Он будет очень рад.

Софи вздохнула:

— Да, Мэри, он знает.

— Могу поспорить, что именно поэтому он отослал вас в деревню. Он не захотел, чтобы вы теперь дышали грязным воздухом Лондона. Его сиятельство относится к тем мужчинам, которые очень заботятся о своих женах.

— Да, это верно. Ты свободна, Мэри. Я еще немного почитаю. — Софи вздохнула: никакие секреты не укроются от прислуги в этом доме. А она-то надеялась, что самую драгоценную новость ей удастся сохранить в тайне как можно дольше. Она и сама еще не свыклась с мыслью, что носит в себе ребенка Джулиана.

— Хорошо, мадам. Да, я могу взять мазь для кухарки? Для ее рук?

— Мазь? Ах да, чуть не забыла. — Софи быстро подошла к своему саквояжу. — Надо навестить старую Бесс завтра же и пополнить запасы трав. Я не доверяю травам в лондонских аптеках, наверняка они недостаточно хорошего качества.

— Конечно, мадам. Спокойной ночи, — сказала Мэри, когда Софи протянула ей баночку с мазью. — Кухарка будет вам очень благодарна.

— Спокойной ночи, Мэри.

Софи посмотрела, как затворилась за горничной дверь, и принялась осматривать полки с книгами. Она очень устала, но сейчас, собираясь лечь в постель, почувствовала, что спать совсем не хочет.

«Но и читать не очень хочется», — подумала Софи, лениво листая страницы новой книги Байрона «Гяур». Она купила ее за несколько дней до отъезда в деревню. Ей очень хотелось ее почитать. И то, что сейчас ей была совершенно неинтересна книга известного поэта об интригующем, экзотическом Востоке, говорило о ее настроении.

Отведя глаза от книги, она взглянула на ювелирную шкатулку на туалетном столике. В ней больше не было черного кольца, но при каждом взгляде на нее она вспоминала о перстне и сожалела, что планы поиска соблазнителя Амелии расстроились.

Потом она погладила себя по все еще плоскому животу и поежилась. Да, теперь она не имеет права посвятить себя мести. Она никогда не позволила бы Джулиану рисковать своей жизнью из-за того, что она хочет кому-то отомстить. Он отец ее ребенка, и она совершенно потеряла голову от любви к нему. Но даже если бы в дело не вмешалась любовь, Софи ни за что не позволила бы кому-либо рисковать собой ради защиты ее чести.

В глубине души Софи удивлялась, как легко она отказалась от своей цели. Временами она негодовала и горевала, но не злилась, как раньше. И как ни странно, ощущала облегчение. Да, без сомнения, события развиваются столь стремительно, что задача отомстить за Амелию опять отошла на второй план. Но в глубине души она мечтала уделить тому новому, что появилось в ее жизни, все свое внимание.