— Я в этом сомневаюсь. Ее дух был болен, но она часто пребывала в таком состоянии и знала, как получить то, что ей нужно. Не найдя у тебя травы, она могла бы пойти к кому-то еще, кто бы ей помог. Она, в конце концов, могла бы поехать в Лондон.

Бесс, сощурившись, посмотрела на нее:

— А разве она уже избавлялась от ребенка?

Софи бессознательно коснулась своего живота, будто защищая его.

— Она была на сносях, когда вернулась после медового месяца с графом. Она нашла кого-то в Лондоне, кто вызвал кровотечение, и у нее случился выкидыш.

— Бьюсь об заклад, это не был ребенок Рейвенвуда, раз она пыталась избавиться от него в ту ночь, когда утонула, — сказала хмуро Бесс.

— Да, не его. Ее любовника. Но Элизабет не назвала имя. — Софи вздрогнула, завязывая последний пучок травы. — Уже поздно, Бесс. И холодновато. Лучше я поеду домой.

— Значит, у тебя теперь есть все цветы и травы, которые нужны?

Софи уложила пакетики в карманы своего костюма:

— Да, думаю, все. Следующей весной я надеюсь посеять травы прямо в аббатстве. И ты подскажешь мне, когда придет время, Бесс.

Бесс не двинулась со скамейки, взгляд ее старых глаз был проницателен.

— Да, я помогу тебе. Но ты не хуже меня знаешь, как их растить. И что-то говорит мне, что весной ты будешь занята гораздо более важными делами, чем целебные травы.

— Мне следовало бы предвидеть, что ты догадаешься.

— Значит, правда: ты беременна. Да это каждому ясно, у кого есть глаза. Рейвенвуд послал тебя сюда из-за ребенка.

— Частично да. Но в основном, думаю, из-за того, что я мешаю ему в городе.

Бесс взволнованно нахмурилась:

— В чем дело? Ты ведь была ему хорошей женой, девочка?

— Да, самой лучшей. Рейвенвуду ужасно повезло со мной. Но я не уверена, что он понимает, как ему повезло. — И Софи тронула поводья.

— А, ты снова смеешься надо мной. Отправляйся с Богом, а то уже холодно. И питайся как следует. Тебе понадобятся силы.

— Не беспокойся, Бесс, — сказала Софи, выпрямляясь в седле. — Аппетит у меня такой, как будто я и не леди.

Она расправила складки юбки, убедившись, что пакеты с травами в порядке.

Бесс, сидя на скамейке, наблюдала за конем и наездницей, пока они не исчезли из виду.

Мерином не надо было управлять, он сам знал короткий путь к дому. Софи пустила его между деревьями, а сама углубилась в воспоминания о прочитанном прошлой ночью дневнике.

История падения и сумасшествия предшественницы не была особенно поучительным чтением, но Софи не могла оторваться от дневника.

Она подняла глаза, увидела пруд, который виднелся между деревьями, и остановила мерина. Животное захрапело, потом принялось щипать траву, пока Софи тихо сидела, осматриваясь по сторонам.

Она, как и Бесс, не верила, что Элизабет сама покончила с собой. Из дневника было ясно, что первая графиня Рейвенвуд умела плавать. Конечно, если женщина падает в воду в тяжелом костюме, она может утонуть, несмотря на все ее умение. Тяжесть намокшей одежды тащит ко дну.

— Почему я все время думаю о смерти Элизабет? — спросила Софи мерина. — Как будто я изнываю от скуки или безделья. И если бы Джулиан был здесь, он, без сомнения, сказал бы, что все это глупости.

Лошадь не обращала на нее внимания и, не отрываясь, щипала траву. Софи поколебалась, потом соскочила с седла. Держа в руках поводья, пошла на берег. Что-то таилось здесь, она это интуитивно чувствовала, и это было как-то связано с тайной смерти ее сестры.

Софи услышала, как у нее за спиной заржал мерин, приветствуя другую лошадь. Она удивилась: кто еще бродит по землям Рейвенвуда? Испуганно обернулась, но поздно — наездник спешился и подошел к ней слишком быстро. Мужчина в черной маске, с огромным черным пузырящимся плащом в руках. Она закричала, но плащ уже накрыл ее, и она оказалась в удушающей темноте.

Софи уронила поводья. Она слышала, как испуганно ржал мерин, как затихал, удаляясь, стук его копыт. Похититель Софи злобно выругался, поняв, что конь женщины убежал.

Софи яростно боролась, но веревки уже стянули ее тело, ноги… скрутили руки, лодыжки… Потом она почувствовала, как ее перекинули через седло.

— И вы могли бы меня убить сейчас, по прошествии пяти лет после случившегося, Рейвенвуд? — спросил лорд Аттеридж, смиренно вздохнув, точно от вселенской усталости. — Вы никогда не были так нерасторопны.

Джулиан смотрел ему в глаза, вплотную придвинувшись к нему в углу сверкающего танцевального зала леди Сэлсбери.

— Не валяйте дурака, Аттеридж. Меня не интересует, что было пять лет назад. Меня интересует сегодняшнее. Только это имеет для меня значение.

— Ради Бога, я ничего не сделал, кроме как единожды протанцевал с вашей новой графиней. Только раз. И все. Мы оба понимаем, что вы не можете вызвать на дуэль из-за такого пустяка. Скандал на пустом месте.

— Я понимаю, что вы всегда волнуетесь, разговаривая с любым из мужей: ваша репутация такова, что вы не можете себя чувствовать уютно в компании женатых мужчин. — Джулиан холодно улыбнулся. — Интересно посмотреть, как бы вы отнеслись к вашему любимому занятию — наставлять рога, будь вы сами женаты. Но сейчас я хочу получить от вас ответ, Аттеридж. Я не собираюсь вызывать вас на дуэль.

Аттеридж настороженно посмотрел на Джулиана:

— Ответ о случившемся пять лет назад? О чем? Уверяю вас, я утратил к Элизабет интерес после того, как вы всадили пули в Ормистона и Варлея. Я не полный идиот.

Джулиан нетерпеливо пожал плечами:

— Проклятие! Я уже сказал, меня не интересуют происшествия пятилетней давности. Я хочу знать о кольцах.

Аттеридж вдруг затих и насторожился:

— Каких кольцах?

Джулиан разжал кулак. На его ладони лежало кольцо с гравировкой.

— О таких, как это.

Аттеридж уставился на кусочек металла:

— Где вы его взяли?

— Это вас не касается.

Аттеридж неохотно перевел взгляд с кольца на каменное лицо Джулиана:

— Это не мое, клянусь.

— Я и не думаю, что ваше. Но у вас есть подобное, не так ли?

— Конечно, нет. Зачем мне нужна такая ерунда?

Джулиан посмотрел на кольцо:

— Очень неприятное. Правда? И символизирует отвратительную игру. Скажите мне, Аттеридж: вы, Варлей и Ормистон все еще играете в такие игры?

— Да Боже мой! Я говорю, что ничего не сделал, кроме как перекинулся несколькими фразами с вашей женой во время танца. Вы бросаете мне обвинение? Если так, скажите прямо и не крутите, Рейвенвуд.

— Да никаких обвинений. У меня ничего нет лично против вас. Просто ответьте мне на вопрос, и я оставлю вас в покое.