Она не знала, насколько хрупка их связь с Грегором, пока не объявилась Шинейд и не сломала ее несколькими беспечными словами и полуправдой.

Кейт стыдилась разговора с Шинейд. Она не должна была хвастать о своих отношениях с Грегором или говорить о браке с ним, как о каком-то соревновании, в котором он приз, особенно если знала, насколько его беспокоит, когда о нем думают в таком свете.

Этот поступок делает ее ничуть не лучше бесконечных женщин, которые пристают к нему, потому что он самый завидный мужчина в Шотландии, и пытаются заманить его своими кознями. Она не такая, как эти женщины. Которые пытаются его соблазнить, которые хотят выйти за него замуж не потому, что любят, а потому, как он выглядит и кем является. Он должен понимать разницу – ведь так?

Но говорить о нем так было неправильно, и Кейт глубоко сожалела. Она думает о нем совсем не так, и ему не следовало слышать разговор, который может стать поводом усомниться в ее искренности и глубине чувств.

Она не слепая. Разумеется, ей нравится его внешность. Но Кейт видит дальше этого. Она видит человека, который мог бы получить королевство, но хочет проявить себя на своих условиях. Она видит человека, в которого когда-то никто не верил, даже собственная семья, но который все-таки стал тем, на кого можно положиться. Кейт видит того, кто пожалел брошенную всеми девочку и дал ей дом, семью и способ держать кошмары под контролем, посоветовав научиться мужским навыкам. Она видит то, что делает его одним из лучших воинов в Шотландии, и глубину сострадания к тем, кого он убил, которая делает его хорошим человеком.

Может, Кейт и заслуживает неодобрения и гнева за свой разговор с Шинейд, но несколько бездумных слов стоят далеко от обмана и подлости, в которых Грегор ее обвинил. Ее беспокоило, как быстро он был готов принять ее вину. Она бы никогда не попыталась принудить мужчину – любого мужчину – к браку. Грегор должен был это знать, как бы ужасно все ни прозвучало.

Надо признать, это действительно звучало плохо, и, учитывая происшествие с Джоном и остальными видевшими их, это выглядело плохо. Но Кейт ранили его недоверие и холодный, бесчувственный взгляд, которым он на нее смотрел после недолгой паузы. Если он так просто отступился от нее, может, она знает его не так хорошо, как думала?

«Сердцеед». Она вспомнила, что о нем говорят. Кейт убеждала себя, что это пустые слова, что Грегор способен на чувства. Он заботился о ней, может, даже любил ее. Когда он обо всем подумает, то поймет правду.

Но она была разочарована, обижена и зла – точно не в настроении для веселья. Кейт заставила себя улыбаться и потанцевала с его дядей, а потом с ровным потоком других гостей. «Все будет хорошо», – убеждала она себя. Грегор придет в чувство. Ему, без сомнения, будет стыдно за то, что не верил ей, и позже он найдет способ загладить свою вину.

Но вечер продолжался, и в мысли о грешных поцелуях и жарких извинениях Кейт становилось верить все сложнее. Грегор совсем не выглядел как человек, который о чем-то сожалеет.

По возвращении в зал Грегор недолго поговорил с Джоном, велел принести виски и продолжал снова и снова наполнять кружку крепким напитком, который обычно употреблял очень редко и не в таких количествах.

Но количество выпивки было не самым худшим. Все легкомысленные взгляды и прикосновения, которые предназначались только для Кейт, теперь раздавались свободно и без разбора.

Грегор ни разу не посмотрел на нее с момента возвращения в зал. Но его друзья смотрели. Озабоченные взгляды, которые бросали в ее сторону остальные фантомы и Джон, никак не помогали это выносить. Когда одна из служанок каким-то образом оказалась на коленях у Грегора после того, как нагнулась, чтобы в очередной раз наполнить кружку – и ее обширная грудь практически очутилась у него под носом, – Кейт потеряла терпение. Она не позволит обращаться с ней так, словно она для него пустое место.

Кейт проследовала в угол зала у камина, где Грегор развалился, словно какой-то пьяный султан, и уставилась на него, пока хихикающая служанка ее не заметила и не посчитала за лучшее сползти с его колен и испариться.

Толпа стоявших вокруг мужчин – наверное, для того, чтобы оградить ее от того, что она видела, – медленно рассосалась.

Не желая устраивать сцену, Кейт заговорила негромко, сквозь стиснутые зубы и с натянутой улыбкой:

– Что ты делаешь?

– А на что это похоже? – ответил Грегор, сощурившись, с опасным блеском в глазах, которого она не видела прежде. – Праздную Новый год.

– Похоже, что ты уже вдоволь напраздновался, – сказала она, указывая взглядом на кружку.

От его неприятной улыбки у Кейт по спине побежали мурашки.

– Я еще даже не начинал. Вечер в самом разгаре. – Грегор встал более решительно, чем, как ей казалось, способен после всего выпитого виски, и, проглотив остаток содержимого кружки, грохнул ею об стол перед носом Кейт. – Ты пока мне не жена, Кейт. Тебе лучше об этом помнить.

Она втянула воздух. Сердце замерло в груди. Значит ли это, что он больше не хочет жениться на ней?

– Что это значит?

Он мрачно посмотрел на нее с чувством, которого она не поняла.

– Это значит, что я знаю правду. Это значит, что ты, может, и выиграла маленькую игру со своей подружкой, но не пытайся стоять у меня на пути.

Предупреждение было понятно. Он явно до сих пор ей не верит.

– Грегор, не надо так. Мы должны поговорить.

Его взгляд превратился в черный, беспощадный лед.

– Да, еще как должны, и мне есть, что тебе сказать. Но сейчас не подходящий момент. Не выводи меня из себя, Кейт.

Она отпустила его и беспомощно смотрела ему вслед. Что значит «Я знаю правду»? Если бы он знал правду, то не вел бы себя так. Но было ясно, что он не в том состоянии, чтобы мыслить разумно. Он сказал – они поговорят. Завтра… завтра все прояснится.

Завтра наступило и прошло, а ничего не разрешилось. Прохладный свет дня и свободная от виски голова не принесли Грегору неожиданных прозрений или разумных причин мотивов Кейт или их смысла получить его предложение.

И он не дал ей шанса объяснить. Он пропустил завтрак и заперся в кабинете с Ангусом, Брайаном и Кормаком – своими доверенными людьми – на все утро.

Большинство гостей оставались на свадьбу, и он не мог пропустить обед, хотя Кейт думала, что сделал бы это, если бы нашел подходящую отговорку. Он сидел рядом за главным столом на помосте, но между ними было такое расстояние, что он с таким же успехом мог находиться в Англии. Он говорил с Кейт, только когда это было необходимо, и так безразлично вежливо, что ей становилось больно. Вчерашние непринужденные отношения и близость испарились, словно их вовсе никогда не существовало.

С гневом Кейт нашла бы, как справиться. Но слепое признание ее вины и неизвестный приговор – когда она не может ничего возразить и не знает наказания – с этим бороться сложнее. Если она раньше считала Грегора недосягаемым, то это было ничто в сравнении с отдаленностью и безразличием, которые окружали его, словно ледяной щит, теперь.