Быстрее всех с этой «проблемой» справилась Мерли. Владея Паучьими лапами, та просто пропрыгала по стене и с маятниками даже не встречалась. Просто и легко.

Вот стоим мы на другом конце этого зала и в недоумении смотрели на все это.

— Это что вообще такое было? — спросил я. — Это очень странная ловушка.

— Ага, даже Бьонд бы её прошел без проблем, — покивала Гвен.

— Угу-угу, совсем не сложно, — согласилась Мерли.

— Ничего не понимаю, — чешу затылок. — Зачем такое делать вообще? От этой ловушки же мало толку.

— Может это ловушка для дураков? — предположила призрак. — Ну, типа, кажется простой, а на деле…

— Ну, вроде на нас потолок еще не рухнул. Будем внимательны.

Но ничего не случилось.

Мы спокойно покинули этот зал и двинулись дальше, оставив эту странную комнату позади.

Дальнейшие ловушки были такими же, как и раньше. Выстреливающие иглы, вспыхивающий огонь, шипы, ямы, ядовитые облака и прочее «веселье». Не скажу, что это было сложно, просто местами раздражало. Благо многое мы замечали заранее и просто не активировали их. Некоторые работали на магии, другие на простых нажимных плитах или веревках, но все это по большей части удавалось сразу же замечать.

И чем дальше мы шли, тем больше я не понимал сути происходящего.

Обычно такой подход в ловушках вообще не используют. Вся эта сложная машинерия порождает необходимость в обслуживании. А уже она заставляет сделать способ доступа к подобным механизмам, а им уже враг может воспользоваться. Да и запах масла может такое выдать, а ведь редкий опытный разведчик обостренного нюха не имеет.

Не говоря уже о том, что ловушки вообще штука одноразовая, потому что все свидетели её работы в неё уже не сунутся, да и сломать диковинный механизм могут, например, пробив поршни, пока смыкающиеся стены отползают назад. Можно конечно сделать такой механизм труднопробиваемым, из специальных оружейных материалов, укрепленной магией, но вопрос «зачем?» это не снимает. Лучше сделать что-то максимально простое и взвести заново, когда с вторженцами будет покончено.

Собственно, этим «простым» маятники всегда и были. Лезвие, падающее под собственным весом, угрожающее располовинить врага. Нужно только механизм разблокировки придумать, но и там возни немного, даже я, дай мне время, материалы и стимул заниматься подобным, смогу соорудить что-то достойное.

Но вместо этого создатель подземелья сделал из них механизм, который только для тренировок и пригоден, разве что вместо обычных отправляющих в полет мешков — острые лезвия. Зачем это все? Да и куча переусложненных, неэффективных и нередко очевидных ловушек перед ними зачем?

А главное, как именно погибли все экспедиции? Не в этих же детских ловушках, ей богу?

И вскоре мы нашли первую подсказку возможного ответа.

В очередном пустом коридоре, куда мы шли по следам на пыли нашлись…останки еще одного мертвеца.

Если прошлый был целым, лишь со смертельным ранением, то этот… обглодан…

Одежда порвана, кости перекусаны и раздроблены, мяса почти нет, все чем-то съедено, а потом еще и облизано. Скелета также почти не осталось, лишь обрубки конечностей, ребер и черепа, который явно было неудобно есть.

— Здесь несколько следов от зубов, — сказал я, осматривая останки. — Конечности перекусывал кто-то крупный и обладающий внушительной челюстью, а вот мясо по большей части… съели обладатели вполне себе человеческих зубов.

— Человеческих? — поежилась Мерли. — Это как?

— Вот, — указал я на кости след. — Ярко выделенных клыков не видно, а у вампиров или проклятых зубы обычно первыми меняются. Однако челюсть у этого «человека» видать очень крепкая, раз он так спокойно обгладывал труп. Да и мертвечиной явно не брезгует.

— А ты разбираешься в таких вещах, — хмыкнул Бьонд. — Это обязательное обучение для паладинов?

— В моем Ордене не только бездумно убивали мертвецов. Порой приходилось некоторую нечисть ловить и вычислять, так что учили читать следы на телах. Зубы многое могут сказать о своем носителе. Мне как-то доводилось искать одного каннибала. Его как раз по следам привкуса удалось вычислить, у него отсутствовал один задний зуб, а другой явно был металлическим.

— Не знала, что паладинов вообще таким учат, — теперь удивилась Гвен. — Обычно у вас только религиозная накрутка и боевая, а остальное как придется.

— Мой наставник потребовал для меня такого.

— У тебя даже личный наставник был. Неплохо устроился…

На её слова я ничего не ответил.

И вот после того как она это сказала я сам задумался.

А ведь и правда.

Не каждый паладин или даже аристократ может позволить себе личного опытного боевого наставника. Профессионалы стоят крайне дорого, а тем же вельможам они не сказать, чтобы были особенно нужны. Ну, вот вряд ли сын какого-то графа пойдет изучать анатомию чудовищ, для того, чтобы в будущем их лечить или препарировать. Нанять для таких дел, когда понадобится, специального человека, куда проще и как-то даже дешевле.

А у меня мало того, что в Ордене был личный наставник, так еще и не слишком религиозный, раз я сам не стал таким. Да ещё и мастер широчайшего профиля, как будто пол жизни проведший в походах, где нужного специалиста нередко не найти и самому приходится быть и следопытом, и сыщиком, и врачом…

«Вопросы все копятся…»

Но сейчас думать об этом некогда.

— Кто бы не объел его, он впереди, идем.

Мы двинулись дальше.

Через ловушки мы вскоре добрались… до новой странной комнаты.

— Нет, это какое-то издевательство, — сказал я, смотря на почти такую же комнату с маятниками, обрывом, но вместо маленьких узких мостиков, были какие-то полупрозрачные платформы. — И ведь кто-то все это построил.

Остальные сами понимали степень непонятности окружения. Всякое мы ожидали от тайника Берита, но уж точно не чего-то такого.

Перебраться на другую сторону не составило особого труда.

Да, некоторые платформы пропадали после пары секунд стояния на них, да и видно их было не слишком хорошо, ну и маятники теперь крутились не слева направо, а их было больше и поставленные в разные позиции. Уже сложнее, но не слишком.

Девчонки преодолели это еще быстрее меня, так что ни у кого проблем не возникло.

И опять после завершения ничего не произошло.

— Ох, не нравится мне это, очень не нравится, — покачал я головой.

Народ был со мной согласен, а потому дальше мы шли с удвоенной осторожностью.

Ловушки на пути резко пропали. Точнее попадались уже сломанными, будто в подтверждение моих слов о бесполезности их многоразовости. Некоторые из них подергивались, пытаясь вползти в исходное положение, другие просто застряли в полувзведенном положении… Но видимых повреждений не было, как будто что-то испортило их изнутри, в невидимых частях.