Почерк знакомый.

Рыж.

«Здравствуй, милая.

Надеюсь, что ты простишь меня за это маленькое самоуправство. Я не хочу волноваться, а тебе телепортироваться на объект и правда еще рано.

Приеду совсем скоро, так что потерпи.

Все будет хорошо, Альчонок.

Я люблю тебя».

Письмо выпало из ослабевших пальцев, и я безвольно опустилась на ковер.

Лир перенес меня на кровать, поднял записку, скользнул по ней взглядом и рыкнул, ударив кулаком по стене:

— Идиот!

— Что же делать?! — простонала я, а потом вскинулась, с надеждой глядя на Хранителя. — Ты можешь с ним связаться? У вас же есть амулеты.

— Не могу. — Лирвейн потер виски. — Я уже пытался. Такое ощущение, что вторая часть амулета уничтожена. — Заметив, как я побледнела, он поспешно добавил: — Но он жив, и с ним все в порядке. Я чувствую.

— Как?

— Мы — кровные братья.

— Вот это сюрприз, — хмыкнула я, но сразу со стоном запустила пальцы в волосы. — Что же делать, что же делать?!

«Иссо!»

Тишина. Я закрыла глаза, пытаясь отыскать обрывки того канала, через который связывалась с Грезами. И спустя несколько минут это получилось.

«Принцесса?»

Ну о-о-очень удивленный голос.

«Что будет с Евграном?! Что ты знаешь?! Ведь именно поэтому ты толкнул меня к Лиру?!»

«Видящий узрел смерть…»

«Передай своему Видящему, пусть протрет очки! Не бывать этому!»

Я часто дышала, ощущала, как по щекам катятся горячие слезы, и пыталась взять себя в руки.

Эта папка… Она будет у каждого, кто заинтересуется. Вопрос времени.

Лир и Рыж говорили про объединение структур Синих и Белых… а они не могут не копать под конкурентов! А это значит, что я должна буду отдать приказ о казни. И я не смогу ничего сделать… потому что будут давить все, от Совета до Надин. Меня объявят сумасшедшей или скажут, что Евгран околдовал, изолируют и чудненько отпразднуют это мероприятие и без принцессы. И мне не поможет даже тот договор с Кейраном. О помиловании. Государственных преступников, тех, кто убил прежних властителей, едва не перевернул все, — их не милуют. Их только травят, в лучшем случае, дабы до топора дело не доводить — вот высшая милость.

Я не могу это допустить!!!

— Поставь кордоны, — хрипло выдохнула я, не глядя на Лирвейна. — Они должны взять его прежде официальных властей. Коронация завтра. Рыж приедет… потому что потом у нас с ним свадьба.

«Должна была быть», — прозвучало только у меня внутри, но больно стало даже физически. Я всхлипнула и, как девчонка, вытерла слезы ладонью, а потом порывисто развернулась к блондину и, вцепившись в его рубашку, зашептала:

— Лир, найди его. Спаси! Ты многое можешь, я знаю! Пожалуйста… — Подалась вперед, жадно целуя, гладя. — Милый, я прошу, я умоляю. Хочешь, на колени встану даже? Только спаси его!

— Дурочка. Это я вечно на коленях перед тобой. И сделаю все, что смогу. Мне он тоже дорог.

У нас меньше суток.

Они пронеслись как сумасшедшие. У меня была подготовка к мероприятиям, лорды и министры, но я отменила, что могла, и носилась как племянница Алира по поручениям. Потому что круг посвященных должен быть как можно уже.

Мы активизировали все, что могли.

Но я чувствовала себя бессильной! У меня в подчинении Хранители, самые сильные, самые умные и одаренные! А все, что я могу делать, — это ждать и готовиться!

Потому что Пламенеющего, последнего из элементалей, они найти не смогли!

И я почти сходила с ума. То, что оставалось в душе, не задавленное узами привязанности к ребенку и его отцу, пылало так ярко, что почти выжигало нутро. Рядом постоянно были Ро и Ярр. Только с их помощью можно было что-то с этим сделать. Ровена отводила глаза, когда я спрашивала, почему мне так больно, почему это как… агония.

«Мир прощается с одним из своих детей. Связи рвутся, — ворвался в сознание голос Тинай Иссо. — Ты к нему привязана, поэтому тоже чувствуешь».

Я не ответила. Только до боли сжала зубы и пошла заниматься делами дальше.

Мы бегали до позднего вечера, пока не явился Лирвейн, который просто меня усыпил. Добровольно я идти не хотела.

Утро началось во дворце и с голоса Мариоль.

Через два часа коронация…

Минуты похоронным набатом отсчитывались в моей голове.

Пока фрейлины занимались моей внешностью, я мысленно потянулась к Лиру, который контролировал всю операцию по перехвату. Все данные стекались к нему.

«Он приехал?»

«Нет», — почти сразу пришел краткий ответ.

Ладонь вдруг обожгла боль, и, опустив взгляд вниз, я с отстраненным удивлением заметила, как на светлый ковер упало несколько капель крови. Так сильно кулаки сжимала… Вокруг заохали, забегали, обрабатывая ранки и причитая, что нельзя до такой степени волноваться. Я лишь улыбалась и кивала, как болванчик.

Белье, нижние юбки, роскошное платье цветов императорского дома. Синий с серебром. Как же… многозначительно!

Мой выбор. Синий.

Как же так, господи, как же так?!

Не должно было так быть! Нельзя было…

Но сердце и дух отзывались протестом на эти мысли, а серебряные узы малыша связывали, как паутина. И я… думала о них. Улыбалась и чувствовала, как тону в нежности, как хочется взглянуть в серые глаза любимого, как хочется взять на руки младенца.

Не думала об осени, море и том счастье, которое всегда ощущала, когда мы были рядом.

За меня все решили. И я не против. Я просто физически не могу быть против!

— Вы готовы… — раздался голос старшей фрейлины.

Да… я готова.

Стройная девушка в отражении была бледна как никогда.

Но сегодня мне это шло. На плечи опустился императорский плащ.

— Пора.

И я развернулась, ощущая, как на губах появляется отстраненная улыбка, и вышла из своих комнат. За мной двинулись придворные дамы.

Коридор.

«Лир?»

«Нет… его нет!»

Создатель, сжалься! Пожалуйста, неужели я так много прошу? Я подчиняюсь твоей воле, я не иду против судьбы, я делаю все, что могу… Будь же милосерден! Я не могу позволить ему умереть!

Анфилада, галерея, пронизанная солнечными лучами. Стук каблуков по мрамору.

И нет вестей…

Двери тронного зала на горизонте.

«Лир!»

«Нет…»

Ноги уже едва держали. Я не знаю… не знаю почему! С одной стороны, он может и вообще не явиться на коронацию, а с другой, меня почти трясло от дурного предчувствия.